Ламповое дело

Заманбек Мукасали по профессии плотник и токарь, в 2018 году он пришел работать в Archcode Almaty и увлёкся архитектурой и промышленным дизайном. Он создает светильники, на которых повторяется узор солнцезащитных решеток известных алматинских зданий и макеты-конструкторы знаковых сооружений.

— Узнаете? — Заманбек держит в руке лампу со знакомым узором.

— Политех?, — точно знаю, что это паттерн с фасада какого-то учебного заведения.

— Почти, — улыбается он. — Казгу.

Заманбек с детства работал с деревом, потом занимался мебелью, мастерил полки: «Когда видел что-то интересное в Pinterest, то думал: о, круто, я тоже хочу сделать такое. У меня тогда не было компьютера, я смотрел на картинку и сам создавал чертежи — методом проб и ошибок, а потом оказалось, что они выложены в интернете. Я копировал полки известных архитекторов, дизайнеров, но особо не разбирался в архитектуре».

Разбираться в архитектуре Заманбек начал, когда пришел работать в Archcode Almaty: его наняли как плотника в 2018 году в один из проектов.

Когда у Archcode Almaty появилось помещение для [не]музея архитектуры, то Заманбек всё в нем делал сам: от пола до перегородок. Тогда и началась история «архитектурных» ламп: куратор Анель Молдахметова и Заманбек Мукасали задумались о том, как оформить интерьер, и решили, что нужен торшер, абажур для него сделали из дсп — он повторяет рисунок с фасада дворца бракосочетаний. Но для массового производства торшер оказался громоздким и многим не подходил для интерьера, поэтому Заманбек начал думать над тем, как его уменьшить.

Он находил здания с еще сохранившейся солнцезащитой, фотографировал и отрисовывал геометрические узоры. «Только тогда я начал понимать, зачем архитекторы делали солнцезащиту, ведь в те времена не было кондиционеров, и они придумали такой способ защититься от жары», — рассказывает Заманбек.

Всего Заманбек Мукасали создал 25 видов различных ламп с солнцезащитой. Его любимая — самая первая, — с утерянного, уже снесенного здания на Желтоксан, 115. Её почему-то чаще всего и заказывают. Из утерянных есть еще узор с фасада «Аксай-нана». Сейчас мастер работает над рисунком, который заметил на одном из домов на Желтоксан-Райымбека.

Мы шутим, что однажды с фасадов исчезнут солнцезащиты, а потом и сами издания, но останутся узоры, придуманные неизвестными мастерами, которые Заманбек перенес на светильники, торшеры, подставки под чай.

Помимо ламп, Заманбек создает конструкторы-макеты старых зданий. Самая сложная работа, — здание Цирка архитектора Владимира Кацева: «Мы вдвоем со стажером потратили два месяца на то, чтобы его реализовать. Сперва мы делали стены, потом долго — полмесяца думали над крышей, всё было очень сложно, но я люблю такую работу, мне нравятся трудные проекты», — говорит Заманбек.

По старым чертежам он в макете воссоздал облик первого дома правительства КазССР (сейчас здесь Академия искусств им. Жургенова) — это редкий для страны образец конструктивизма, здание много раз перестраивалось и утратило многое из своего первоначального вида. Кроме того, Заманбек сделал макет здания почтамта.

Есть в формате макета и бывшее здание НКВД, в котором находится [не]музей архитектуры. Сейчас Заманбек работает над макетом-конструктором здания Турксиба — оно на улице Панфилова и делает на заказ одно знаковое для города здание — его заказали в качестве подарка.

«Современные здания никто не просит делать, да и нет особого желания над ними работать, потому что они простые, коробка и всё, а здесь есть какие-то рельефы, перепады, — рассказывает Заманбек. — Мы продаем макет-конструктор, человек должен увлечься процессом, сам собрать здание, быть причастным к творчеству. Собирать макет не сложно. Нам было сложно, потому что мы создавали макету с нуля: сперва в программе, потом учитывали свойства дерева, как оно гнется, как оно будет стоять. Поэтому здесь используется фанера разной толщины».

На один макет уходит около 2 месяцев работы, сначала Заманбек делает простой макет, потом трехмерный, 3D модель.

Сейчас он создает из дерева модель наших гор для библиотеки для слабовидящих. На ощупь горы очень тактильные — словно сверху велюр. «Это так дерево обработано, — объясняет мастер. — Я потом поставлю флажки — вот тут БАО, тут Кок-Жайляу, поменяю материал, буду делать из гипса и бетона».

— Узнаете узор? — Заманбек подводит к круглому столику. — Это реки Алматы. Это стол.

Все средства от продаж ламп и макетов идут в Archcode Almaty, на поддержание [не]музея и организацию выставок.