Введение обязательных пенсионных отчислений анонсировалось ещё в 2014 году, сразу после объединения частных пенсионных фондов в Единый накопительный пенсионный фонд. Согласно принятой в тот год концепции модернизации пенсионной системы Казахстана, выплата 5%-ных взносов должна была начаться в январе 2018 года. Однако в мае 2017 года тогдашний министр труда и социальной защиты Тамара Дуйсенова заявила об отсрочке этого нововведения из-за неблагоприятной ситуации в экономике.

В то время заместитель председателя правления ЕНПФ Сауле Егеубаева связывала необходимость этой меры с воздействием демографических и экономических факторов на пенсионную систему. По расчётам фонда, к 2042 году число получателей пенсий увеличится до 2,68 млн. человек (с почти 2,06 млн. человек в 2017). Это приведёт к снижению коэффициента демографической нагрузки (с 2,74 до 2,4), который показывает отношение количества вкладчиков к количеству пенсионеров. Иначе говоря, из-за сокращения числа экономически активных граждан в ЕНПФ будет поступать меньше средств для выплаты пенсий. Чтобы упредить этот риск правительство разработало трёхуровневую систему пенсионных взносов. Первый уровень обеспечивает государство, второй – добровольные отчисления граждан, а третий – выплаты работодателя.

С возобновлением разговоров по поводу этого нововведения в 2019 году риторика государства стала более скудной. В министерстве финансов, комитете государственных доходов и министерстве национальной экономики Vласти отказали в комментариях, поскольку вопрос повышения пенсионных взносов не входит в их компетенцию. В Минтруда, в свою очередь, ограничились лишь упоминанием того, что эта мера «направлена на повышение благосостояния казахстанцев и гарантирование адекватных размеров пенсионных выплат». Наряду с этим ведомство акцентировало внимание на почти полном выпадении бизнеса из процесса пенсионного обеспечения граждан. Исключением являются лишь 5%-ые профессиональные пенсионные взносы для работников опасных производств.

Правомерность же увеличения пенсионных отчислений аргументировалась тем, что подобная практика «соответствует международным стандартам». В частности, примеру России, где взносы в пользу работника составляют 22%. При этом Минтруда не ожидает, что они станут поводом для снижения заработной платы граждан в силу ограничений по условиям и оплате труда, предусмотренных трудовым договором. «Согласно Трудовому кодексу, любые изменения в трудовой договор могут вноситься только по обоюдному согласию работника и работодателя», - настаивают в министерстве. Но если трудовые права всё же будут нарушаться, у работника есть право обратиться либо в инспекцию труда по месту работы, либо в Комитет труда, социальной защиты и миграции.

Что касается последствий роста налоговой нагрузки на бизнес, в Минтруда попросили перенаправить этот вопрос в Комитет государственных доходов, который прежде уже отказался от комментариев. В 2015 году эксперт по фискальной политике Еркин Сагиев писал для Vласти о том, что после введения 5%-ных пенсионных взносов совокупный размер уплачиваемых налогов достигнет 32-37%. Пару недель назад свои расчёты представил экономист Олжас Худайбергенов. Учитывая увеличение отчислений в Фонд обязательного медицинского страхования для работодателей и работников, к 2022 году нагрузка возрастёт до 49%. Нацпалата предпринимателей «Атамекен» в то же время ожидает, что общая налоговая нагрузка на фонд оплаты труда (ФОТ), куда, по их словам, входят социальные отчисления, подоходный налог, пенсионные взносы, медицинское страхование и несколько других статей, превысит 40% от зарплаты.

Каждая сторона, представившая свои расчёты, говорит о высоком риске ухода бизнеса в тень, а также потенциальном урезании заработных плат или сокращении сотрудников. В Нацпалате «Атамекен» утверждают, что пенсионные взносы будут создавать ежегодную нагрузку на бизнес в размере 500-900 млрд тенге. При этом мы уже сегодня наблюдаем факты полной или частичной неуплаты пенсионных отчислений. В дальнейшем эта практика будет только учащаться. Кроме того, вполне вероятно, что предприятия переложат повышение налоговой нагрузки на плечи потребителей. Помимо увеличения стоимости товаров и услуг, это подстегнёт рост инфляции, которая относительно недавно стала показывать низкие значения. В Нацпалате также считают, что введение обязательных пенсионных взносов не встраивается в нынешнюю социально-экономическую политику страны, в задачи которой, среди прочего, входит увеличение числа рабочих мест, сокращение размеров теневой экономики и повышение уровня заработных плат. По мнению организации налоговую политику необходимо перенастроить, включив в неё стимулирующие меры для вовлечения субъектов, уклоняющихся от пенсионных обязательств.

Директор Центра исследований прикладной экономики Жаныбек Айгазин полагает, что для введения обязательных пенсионных взносов в 2020 году действительно могут быть объективные причины. «Вероятно, денежный поток, который будет генерироваться в ближайшие 5-6 лет, окажется недостаточным для последующих пенсионных выплат. Вся загвоздка в том, что мы не видим детальных актуарных расчётов того, насколько нынешних взносов хватит для выплаты пенсий в перспективе», - подчеркнул он.

Несмотря на то, что в предыдущие два года рост ВВП Казахстана держался на уровне 4,1%, сегодня, по словам Айгазина, нельзя однозначно утверждать, что мы достигли лучшего момента для повышения налогов. Причина тому – напряжённый внешнеполитический фон, давящий на стоимость нефти и курс тенге. Казахстану удаётся поддерживать некоторую привлекательность для инвесторов, но актуальным остаётся вопрос о появлении новых производств и рабочих мест. И именно этому способно навредить увеличение налоговой нагрузки на бизнес.

Олжас Худайбергенов, в свою очередь, не видит явной необходимости в увеличении пенсионных отчислений. В пенсионной системе множество проблем, которые требуют её структурного реформирования, но никак не повышения нагрузки на ФОТ за счет введения дополнительного вида взноса. Более того, реформу по мнению эксперта можно провести так, чтобы в целом сократить нагрузку на ФОТ. Экономист подчёркивает, что её необходимо держать на уровне 30%.

К увеличению нагрузки не располагает и состояние экономики, которое по словам Худайбергенова нисколько не улучшилось с 2017 года: «МСБ сейчас еле дышит, да и крупные компании не в лучшей ситуации. На фоне возможного снижения цен на нефть и последующей девальвации рост нагрузки на ФОТ создаст условия для идеального шторма. Надо еще понимать, что введение взноса означает изъятие из экономики минимум 500 млрд тенге, что с учетом мультипликатора означает сокращение сделок в экономике на 1,5 трлн. тенге. По сути введение меры означает резкое снижение деловой и инвестиционной активности, снижение экономического роста, параллельно это вызовет рост теневой экономики».

С этими предостережениями согласен и политолог Марат Шибутов. Отмечая почти 15% сокращение занятости в крупных и средних предприятиях за последние 7-8 лет (до 2,4 млн. работников), он указал на возможность потерять ещё несколько десятков тысяч рабочих мест в этих сегментах рынка труда. Альтернативными последствиями могут стать: сокращение заработных плат, увеличение рабочей нагрузки, приостановка набора новых кадров или же перевод части работников на трудовое соглашение. В какой бы форме не реализовался этот риск, итог у них будет одним – снижение числа мест с официальной зарплатой.

Однако куда большая угроза будет нанесена транспарентности государства, убеждён эксперт. Авторы инициативы называют эти 5% пенсионными начислениями, но по факту их нельзя считать таковыми, поскольку они не привязываются к конкретному работнику. «Получается, что это новый налог, раз он взимается и затем перемешивается с общими поступлениями. И если это налог, он должен регулироваться налоговым кодексом, а не пенсионным законодательством. Вообще это уже целый тренд, когда вводятся целые платежи, которые увеличивают нагрузку на бизнес, но при этом они не являются налогами. Это делается для того, чтобы обмануть международные рейтинги. Потому что если мы повысим налоги, то мы рискуем упасть в том же рейтинге Doing Business», - поясняет Шибутов.

Другой аспект этой проблемы по словам эксперта состоит в общей порочности пенсионной системы: «Когда министр говорит: «Мы используем средства ЕНПФ», он не имеет права делать подобные заявления. У ЕНПФ есть совет директоров, который должен принимать подобные решения, наряду с правлением фонда. Правительство здесь совсем ни при чём. По факту они используют пенсионные отчисления как бюджетный фонд, (подпитывающий экономику - V). Но это не бюджетный фонд, это принципиально другая вещь. Это всё создаёт недоверие к действующей власти и политике». Ситуацию осложняет ещё и то, что у общества нет продуктивных способов контроля над тем, как управляются пенсионные средства. Общественный совет ЕНПФ не может считаться таковым, поскольку он, по словам Шибутова, не подпадает под специальный закон и потому является чем-то вроде корпоративного фонда без функций надзора. Правом контроля обладают независимые директора, но их влияние на инвестиционные решения фонда остаётся неопределённым.

Эксперты затрудняются говорить о вероятности того, что правительство вновь отсрочит введение обязательных пенсионных взносов. «Можно, конечно, рассуждать о том, что введение пенсионных взносов до определённой степени фиктивное политическое решение. Но общий тренд у нас такой, что появляется всё больше различных платежей. В любом случае это не отменяет того, что нужно менять политику ЕНПФ на более доходную», - заметил Шибутов.

С необходимостью улучшать результативность инвестирования пенсионных средств согласен и Айгазин. Но если рост пенсионных отчислений всё же неотвратим, то необходимо вынести этот вопрос на широкое обсуждение. Нужна открытая дискуссионная площадка, на которой были бы представлены все актуарные расчёты и показано то, когда ЕНПФ столкнётся с сокращением притока пенсионных накоплений. Сейчас же у населения нет понимания, как будет вести себя коэффициент замещения пенсионеров новыми участниками рынка труда. Более того, людям не дают возможности влиять на важные жизненные решения, вместо этого государство продолжает воспроизводить патерналистскую модель.