Целлофан как деколонизация

Помимо триптиха One Steppe Forward, 2019 года на выставке представлена монументальная работа «Келiн», которую художница сделала в 2015 году для фестиваля современного искусства ARTBAT FEST 6. Куратором проекта тогда выступил Сергей Ковалевский, а паблик арт проект исследовал идею «Воздуха Земли», о которой сам Ковалевский написал следующее:

«Одним из конкурентных преимуществ современной цивилизации учеными и политиками признается наличие особой творческой атмосферы в городах, претендующих на ведущие роли. Сам “воздух”, как материя воображения, становится ресурсом для символической капитализации места проживания в XXI веке. А за создателями этого нематериального актива – “креативным классом”, как наиболее мобильной социальной группой закрепилось емкое определение: “люди воздуха”. “Люди воздуха” по-своему прочитывают понятия свободы, транснациональности, универсализма и культуры. Они наполняют мир вполне осязаемой продукцией — в виде образов, смыслов, концептов, семантических стереотипов, текстов, кодов и алгоритмов действия». (Александр Неклесса)

И прежде всего к ним – современным номадам − до сих пор обращен дальний призыв Ницше «заново открыть смысл земли и, фактически – человека», развернуть “горизонт бесконечного”».

Поэтому первым местом экспозиции «Келiн» организаторы фестиваля выбрали само небо, подвесив это шестиметровое произведение на пешеходной улице Жибек-Жолы в Алматы. За последующие пять лет «Келiн» будет включена в несколько знаковых групповых и персональных выставок среди которых Somewhere in a Great Steppe. Skyline в Национальном музее в столице Казахстана в 2017 году, Focus Kazakhstan: Post-Nomadic Mind в Лондоне в 2018, на презентации онлайн платформы Qazart.com а также в экспозицию Центра современной культуры «Целинный» в 2020. Так, словно осознанно продолжая свое путешествие в мире искусства, работа снова оказывается на небе, на этот раз позволяя свету проникать сбоку, там где он лучше всего очерчивает границы наклеенных на листы полигаля пластиковых пакетов, из которых она сделана.

Идея произведения «Келiн» начинается c архивной фотографии трех молодых невест, которая была сделана неизвестным фотографом в 1875 году и входила в частную коллекцию академика Алькея Маргулана. В период 2009-2020 годов Сулейменова сделает несколько картин по-разному возвращающих зрителя к сюжету трех невест, и маркирующих разные периоды в жизни самой художницы.

Но что общего между пластиковыми пакетами, деколонизацией и тремя красивыми невестами из 1875 года?

Выбор материала в искусстве является важным определяющим фактором любого художественного высказывания, с помощью которого можно понять контекст, лежащий в основе этого произведения. История искусства развивается в городах – в централизованной городской среде, где пересекаются политика, архитектура, торговля, языки и мнения. Мы стали свидетелями резкого развития различных форм искусства в Луксоре, Афинах, Венеции, Париже, Стамбуле, Вене, Нью-Йорке и других культурных полюсах, где процветает творческое мышление, а у общества есть средства для его воплощения. В городах есть упорядоченная инфраструктура, такая как здания, библиотеки, органы власти, суды и музеи: все эти механизмы помогают фиксировать и отражать художественные открытия своей эпохи. Сложнее собрать и сохранить искусство кочевников и племен, в котором предметы имеют определенные функции и служат в ритуалах и домашнем хозяйстве. Они слишком часто рассматриваются как нечто ремесленное и имеют меньше шансов попасть в государственные или частные коллекции.

Хотя фольклор и духовное наследие являются объектами антропологических и искусствоведческих исследований, коммерческие силы арт-индустрии часто не обращают на них внимания. Граница между «объектным» и нематериальным едва заметна. Работа с кочевым наследием требует особой оптики с меньшим количеством трансформаций и «переходов», которые так распространены в линейной истории искусства, когда египетское искусство трансформируется в искусство Древней Греции, затем Средневековья, Возрождения, Классицизма и так далее.

Когда Сауле Сулейменова выбирает целлофан в качестве материала для своей серии картин, этот выбор не является непреднамеренным или случайным. На протяжении десятилетий Казахстан превозносил нефть как главную движущую силу своего экономического роста и часто использовал ее, как острие идеологической гордости. Целлофановая пленка, фактически состоящая из углеводородного вещества (продукт переработки нефти), становится идеальной метафорой для отслеживания круговорота пластика в природе.

Здесь уместно реконтекстуализировать известную мысль канадского теоретика медиа Маршалла Маклюэна и предположить, что в «Целлофановой живописи» материал – это и есть послание (medium is the message).

Еще одним качеством целлофана, которое привлекает Сулейменову, является то, что средний срок разложения пленки оставляет почти 400 лет. Это иронично решает проблему сохранности полотна и включает ее работы в историю искусства с некоторым оттенком прагматичного расчета. Так решается и колониальная проблема разложения памяти: фиксация архивной фотографии пластиком навсегда замораживает эту доколониальную реальность в нашей коллективной памяти. Поэтическое отношение к разного рода мусору делает работы Сулейменовой напоминающими африканскую новую волну, где такие художники как Эль Анацуи, Моффат Такадива, Гонзало Мабунда, троллят колониализм, когда продают коллекционерам произведения искусства из, по сути, мусора, который скорее всего попал в их Африканские страны через программы утилизации отходов США и Европы. Проблема мусора на планете, где ежегодно около восьми миллионов тонн пластика загрязняют океаны, глубоко укоренилась в деколониальном дискурсе. Примечательно, что Сулейменова не связывает «Целлофановую живопись» с удобными темами парникового эффекта и «зеленой» экономики, которые скорее всего являются мечтой, вряд ли осуществимой человечеством.

После того, как на встрече в Париже несколько президентов подписывают еще одну стопку конвенций, а могулы энергетического сектора переименовывают невозобновляемые источники энергии в «биомассу», шансы того, что мы сможем найти осязаемое решение прячутся за потоком лоббирования, интересов и роста мирового ВВП.

Впрочем, возможны и отклонения от подобного пессимистичного сценария, как, например, недавнее открытие эколога Даниала Ритшофа о кораллах, которые поедают и перерабатывают микродозы пластика. Сегодня этот богатый углеродом химический компонент кажется более естественным, чем горы, деревья и озера, что помещает работу Сулейменовой в пространство реализма. Едва ли какой-либо материал может похвастаться такой рефлексией на современное общество, как пластик. Он окружает нас и ежедневно наполняет наш визуальный и концептуальный словари. Как однажды правильно заметила искусствовед Валерия Ибраева, работы Сулейменовой − это больший реализм, чем ландшафт с красивыми горами. Потому что в каждом подобном пейзаже можно заметить неловко выпирающую из земли бутылку из-под газировки. Поэтому «Целлофановую живопись» можно смело назвать новым реализмом, перелистывая книгу Мадины Тлостановой под бессмертную композицию Aqua − Barbie girl, где в припеве слышны слова: “I am plastic, it’s fantastic”.

Изображения и фото предоставлены художницей и командой ARTBAT FEST

Важное замечание: Название статьи и серии работ Сауле Сулейменовой содержит слово «целлофан» намеренно, его не стоит воспринимать в строгом фактическом смысле. В обыденной речи авторы не замечали того, что люди массово различают между целлофаном и полиэтиленом (из которого и сделаны произведения художницы). Это заблуждение было решено использовать в тактике коммуникации для ее облегчения.