Что происходит с оспой обезьян, ковидом, полиомиелитом и корью

Заглавное фото Tai's Captures

Вы можете послушать подкаст или прочитать сокращенную текстовую версию.

SoundCloud

Castbox

Apple Podcasts

На прошлой неделе все ждали совещания Всемирной Организации Здравоохранения, где ожидалось, что оспе обезьян могут дать статус Global Emergency — это чрезвычайное происшествие в сфере общественного здравоохранения, несущее глобальный характер. С 2007 года такой статус получали только шесть инфекций, среди них Covid-19, Эбола, вирус Зика и грипп H1N1. И в случае с оспой обезьян этот статус — alert — объявила другая организация, которая называется «Всемирная сеть здравоохранения». Эта экспертная организация хотела обратить внимание на вспышку обезьяньей оспы, которая достаточно необычна и несет очень много характеристик, из-за которых мы должны начать беспокоиться. Поэтому, собственно, и было созвано это совещание в четверг, 23 июня. Но ВОЗ пока что не посчитала нужным объявить чрезвычайную ситуацию.

Почему вспышка обезьяньей оспы вызывает опасения

Проблема состоит в том, что, во-первых, обезьянья оспа очень быстро распространяется в странах, где она раньше практически не встречалась. Сейчас мы говорим о 5 тыс. случаев вне африканского континента — в 51 стране. Это огромные цифры для такой медленно распространяющей болезни: все-таки для того, чтобы заразиться обезьяньей оспой, нужен довольно близкий контакт. Во-вторых, большинство случаев — это гомосексуальные или бисексуальные мужчины. Есть «super spreading events» — события супер распространения, например определенные ивенты с ЛГБТ-сообществом, где происходит распространение. Это тоже достаточно необычно, потому что в Африке такого не было. Нужно обратить внимание на то, что это люди, которые не были вакцинированы против натуральной оспы — вакцинация закончилась еще в 1980 году. Это говорит о том, что, возможно, здесь мы видим потерю некоторого иммунитета против оспы, которая достаточно хорошо защищает и от оспы обезьян.

Это может быть опасным звоночком, возможно, нужно возобновить вакцинацию. На совещании ВОЗ ситуация не получила статуса Global Emergency, но мы должны смотреть на динамику, и есть некоторые условия, при которых Всемирная Организация Здравоохранения все же, возможно, в будущем объявит пандемию. Например, если будет значительный рост в последующие три недели (количество случаев в Европе удвоилось за последние две недели). Специалисты будут следить за динамикой заболеваемости, за тем, насколько распространяется эта болезнь среди других слоев населения, насколько от этого будут страдать разные возрастные группы, скажем, дети, люди со слабым иммунитетом, в том числе и ВИЧ-инфицированные. Так же будем следить за тем, будет ли возрастать смертность от этого заболевания, потому что сейчас вне африканского континента распространяется штамм, который слабее других.

Думаю, что любая динамика в худшую сторону позволит ВОЗ все-таки объявить оспу обезьян пандемией. Это делается не для того, чтобы мы всех напугали и развели панику, а для того, чтобы у государств были основания взять какой-то бюджет, заняться планированием стратегической борьбы с этим заболеванием. Очень часто ни исследования, ни глобальные программы, ни превентивные профилактики не происходят до тех пор, пока о глобальной катастрофе не объявят официально. Это нужно для того, чтобы мы начали вместе, как мировое сообщество, работать над решением проблемы.

Почему это история о неравенстве

Неравенство в контексте инфекционных заболеваний — это достаточно серьезная проблема, я, честно говоря, очень рада, что мы начали об этом говорить. Еще в начале пандемии коронавирусной инфекции Австралия, Канада и другие западные страны бронировали по шесть доз вакцин на каждого гражданина. Сейчас, спустя два года пандемии, в среднем уровень вакцинации в африканских странах — около 30%. В той же Демократической Республике Конго, где наблюдались вспышки обезьяньей оспы, охват вакцинации от коронавируса составляет сейчас чуть больше 3%! Мы видим, что страны, где наиболее уязвимое население, до сих пор не защищены от COVID-19. Кстати, это касается и других инфекций тоже. Это так называемый научный империализм, который, во-первых, оценивает жизнь людей в развивающихся странах намного ниже, чем жизнь тех, кто живут в развитых. Во-вторых, было некое недоверие к ученым из развивающихся стран. Например, была история с омикроном (вариант коронавирусной инфекции – В.), который обнаружили ученые из Южной Африки — им долгое время не доверяли, не доверяли тому факту, что омикрон слабее по своим последствиям, не любит размножаться в легких. Не доверяли им только потому, что они из Южной Африки. Я слушала подкаст с учеными, им было очень обидно, ведь качество их данных было эквивалентно любым западным институтам и они работали просто сутками для того, чтобы предупредить, что в принципе не нужно закрывать границы и так далее, потому что на тот момент было уже поздно. Но их никто не слушал, их данные перепроверяли.

Что касается оспы обезьян, проблема в том, что эта вспышка началась не в этом году. Последние семь лет огромное количество инфекций уже происходит в районе Демократической Республики Конго. Речь шла о 15 тыс. заболевших и о смертности до 10 процентов. В основном это было связано с военными действиями. Война ухудшает ситуацию с любыми инфекциями, и мы можем пропустить вспышки новых инфекций, когда происходят военные действия, собственно, так и произошло с оспой обезьян. Если бы года четыре назад мы обратили бы на это внимание, возобновили бы частичную вакцинацию от натуральной оспы среди этой популяции, то смогли бы локализовать вспышку на африканском континенте и оспа обезьян вообще не вышла бы за пределы этой эндемической зоны. Но мы сами, своим равнодушием сделали так, что инфекция, скорее всего, немного поменялась, и поэтому мы видим сейчас больше передачу болезни от человека к человеку. Раньше это не было таким типичным способом передачи, это зоонозное заболевание. Мы сами создали условия для того, чтобы вирус начал распространятся. Конечно, это огромная ошибка, и я надеюсь, что будут какие-то положительные сдвиги из-за этой ситуации. Я очень рада была услышать открытый разговор, в котором были даже обвинительные выражения наших африканских коллег, которые не побоялись открыто сказать своим коллегам из западных стран о том, что для вас это сейчас emergency только потому, что это происходит у вас.

Вирус оспы обезьян тоже мутирует, есть опасность, что у него появится 10-процентная летальность штамма вируса из Конго?

Мы об этом пока не знаем. Когда мы говорим о смертности в 10%, то нужно, во-первых, помнить, что там были военные конфликты, во-вторых, мы знаем об уровне медицинского обслуживания в африканских странах. Если смотреть на вспышку в западных странах, то на более 4 тыс. заболевших нет ни одного случая смерти. Тем не менее, на африканском континенте за 2022 год уже умерло 66 человек. Это говорит о том, что люди находятся в разных условиях: с разным уровнем диагностики, с разной скоростью реакции на это заболевание и т.д. У нас есть цифры по тому, что происходило на африканском континенте последние 10-12 лет. И когда мы говорим о высокой смертности там, то нужно понимать, что есть большой риск есть для людей с иммунодефицитами, и у ВИЧ-инфицированных риски, соответственно, намного больше.

Давайте поговорим о полиомиелите, тем более что он уже рядом с нами, в Таджикистане, например. Есть тревожащие новости в Англии. Там обнаружили следы вируса в канализации Лондона.

Мы могли бы избавиться от полиомиелита еще в нулевых, если бы очень сильно постарались, и если бы, конечно, не военные конфликты. Потому что как раз таки военные конфликты на Ближнем востоке, на территории Афганистана, вернули полиомиелит в повестку. Мы не справились и не смогли провести нормальную компанию по вакцинации, чтобы избавится от этой опасной болезни, которая приводит к параличу, к инвалидизации и к смерти. Это серьезная болезнь, с которой мы ничего не можем поделать, кроме как вакцинироваться.

Есть два вида вакцин: неживая и живая. Живая вакцина — это капли, которые ребенок получает в один год, а «неживая» вакцинация начинается с двух месяцев. В странах, где полиомиелит сильно распространяется, надо использовать эти два вида вакцины. Есть некоторый риск, когда мы используем эти капли — определенное количество вакцинного вируса может попасть, скажем, в канализацию. Мы можем передавать вакцинный штамм через орально-фекальный путь передачи, и есть очень низкий риск — в районе одного на миллион, — передачи вакцинного штамма ребенку, например, с каким-то иммунодефицитом. И тогда могут развиваться симптомы болезни из-за вакцинного штамма, в связи с этим в очень многих странах была отменена вакцинация живым штаммом и остались только инъекции неживой вакцины. В Казахстане мы до сих пор предпочитаем использовать два вида вакцин от полиомиелита, потому что неживая вакцина защищает от последствий болезни, от генерализованной инфекции, а живая вакцина — от заражения.

Что касается Лондона, то в канализации обнаружена живая вакцина, есть предположение, что она попала туда от ребенка, который был недавно вакцинирован от полиомиелита. Скорее всего, это ребенок, приехавший из страны, где полиомиелит еще имеется, и/или до сих пор используется живая вакцина, например, из Таджикистана, Афганистана или Украины. В Украине с октября 2021 года происходит вспышка полиомиелита, было несколько случаев паралича у детей. Все заболевшие малыши не были привиты, потому что родители отказывались от вакцинации. Это серьезная ситуация, потому что Украина находится в середине европейского континента, и в данный момент там военный конфликт, который влияет на полиомиелит самым прямым образом. Передача инфекций увеличивается, потому что плановая вакцинация практически невозможна.

Когда приезжают беженцы с территорий, где есть полиомиелит, их сразу же вакцинируют. Иногда даже не проверяют их вакцинные паспорта, потому что знают, что в наших странах их легко подделать и невозможно проверить, на самом деле ребенок привит или нет. Но это не значит, что нам нужно как-то стигматизировать беженцев и переселенцев. И тем более говорить «вот приехали заражать нас всякими инфекциями». Так в Польше уже был такой случай обвинения, стигматизации детей и матерей. Надо, чтобы система была настроена, налажена. Чтобы беженцы получили доступ к вакцинации сразу. В нашей стране, как я понимаю, тоже большое количество беженцев из Украины и переселенцев из России и здесь надо провести эту работу. Важно, чтобы у них был доступ к медицинской регистрации по месту жительства и доступ к вакцинации.

В случае с Лондоном мы должны понять, что это не значит, что вакцина виновата, и вакцинный штамм попал и вообще не надо вакцинироваться. Это говорит о том, что, наоборот, нужно вакцинироваться начиная с двух месяцев. Зайдите на сайт EGU.KZ, проверьте, привит ли ваш ребенок по календарю, если нет, то у нас есть специальный калькулятор, с которым вы можете нагнать календарь. Просто, чтобы вы понимали, полиомиелит — это не только что-то происходящее только где-то в Африке, на Ближнем Востоке или в Афганистане. Это то, что происходит рядом с нами. И роль родителя — это проверить, насколько ваш ребенок защищен от полиомиелита.

Стоит ли ревакцинироваться взрослым? Если вы были привиты в детстве, то вы защищены, ревакцинация не предусматривается. Здесь в первую очередь надо учитывать детей, потому что в возрасте до пяти лет самый большой риск паралича от полиомиелита.

В 2019 году в Казахстане была вспышка кори — больше 13 тысяч случаев, благодаря коронавирусной инфекции и локдауну она стихла. Какие сейчас ожидания?

Мы прогнозируем большую вспышку кори не только в Казахстане, но и по всему миру. ЮНИСЕФ сообщил, что за первые два месяца этого года заболеваемость в мире корью выросла на 79% по сравнению с таким же периодом прошлого года. В этом году в Таджикистане была вспышка кори, сейчас она вроде бы под контролем, но, тем не менее, это совсем рядом с нами.

Это были, во-первых, организационные вопросы, сложно было в некоторых странах организовать плановую вакцинацию во время карантина. Во-вторых, любая дезинформация о вакцинации во время ковида влияла на плановые прививки в тех странах, где как у нас, вакцинация не обязательна. В Казахстане вакцина ставится в год, вместе с вакцинами от краснухи и паротита, это одна инъекция. Это очень хорошая вакцина, мы писали о ней подробно в проекте Прививка.

Прочитайте про последствия кори, потому что корь — это очень хитрая инфекция. Она стирает все, что помнит иммунная система. Вам придётся снова переболеть всеми болезнями. Если ребёнок не умрет во время кори, он может умереть в течение нескольких месяцев, потому что у него абсолютно наивная иммунная система, которая ничего не помнит. Затем есть очень долгосрочные и серьезные последствия, например, неизлечимый панэнцефалит, который вдруг через 5-7 лет может возникнуть у ребёнка, который переболел корью и вроде бы выздоровел.

Поэтому относитесь к этому заболеванию очень серьезно. Поймите, что сейчас есть опасность вспышки. Это связано с миграцией, с той политической ситуацией, в которой мы находимся, и с последствиями дезинформации.

Что происходит с ковидом

Сейчас больше распространения получают подварианты омикрона ВА.4 и ВА5. Было исследование о том, что против них практически не работают антитела, которые мы получили от предыдущей инфекции, того же первоначального омикрона. Тем не менее, вакцинация защищает от тяжелых последствий, потому что у нас выработан Т-клеточный иммунитет. Напоминаю, что у нас есть антитела, которые защищают главным образом от заражения, они связывают вирус до того, как он проникает в клетку. И есть Т-клеточный иммунитет, который при болезни защищает от тяжелых последствий. В течение этих двух лет пандемии мы видели, что антительный ответ претерпевает большие изменения, после чего очень сильно падает эффективность вакцины от заражения и так далее. Но вакцинация помогала избежать тяжелого течения болезни — это все благодаря Т-клеточному ответу, особенно это касается РНК-вакцин, например, «COMIRNATY» (Pfizer-BioNTech ) и векторных («Спутник V»), в меньшей степени — традиционных инактивированных вакцин, потому что они, к сожалению, не приводят именно к такому сильному клеточному ответу. Сейчас в мире идет следующая волна, которая, конечно же, уже судя по всему пришла в Казахстан. За прошлую неделю зарегистрировано более 4.1 млн новых случаев ковида за прошлую неделю по всему миру и более 8000 смертей. Это такой естественный процесс привыкания вируса, он как бы занимает свою нишу в пространстве инфекций, все эти подварианты становятся более или менее успешными.

У нас в стране, как вы сами, наверное, видите, делается мало тестов на коронавирус. Сейчас ношение масок, проведение тестов, не является обязательным, соответственно, очень мало людей при простудных симптомах идут и делают тест. Да, мы видим пик в каких-то западных странах и в Китае, потому что там тесты все еще проводят. Поэтому, даже если статистика существенно не меняется, нужно быть начеку, нужно проверить, насколько ваши родные привиты. Если у вас еще есть желание привиться, той же самой РНК вакциной, то имейте в виду, что скоро заканчивается их срок годности (в сентябре для вакцины COMIRNATY). Относительно всех вакцин узнавайте информацию об их доступности в ваших поликлиниках. До сих пор вакцинация имеет смысл.

На днях министерство здравоохранения Казахстана заявило о продлении срока годности вакцины COMIRNATY. То, что Pfizer продлил срок вакцинации говорит о том, что появились данные о том, что эта вакцина при -60-80 градусов остается эффективной, даже несмотря на такой долгий срок хранения. РНК как молекула достаточно хрупкая, которая должна храниться при ультра низких температурах, для этого наша страна закупала ультра холодовое оборудование.

Холера

Холера — постоянный спутник человечества. На одной конференции в 2011 году я разговаривала со специалистом по холере, и она сказала интересную вещь: «Ваша страна такая странная, она часто на карте инфекций белым цветом, что значит — нет данных». По каким-то инфекциям Казахстан дает данные, а по каким-то их нет вообще. Часто страны СНГ боятся давать данные, потому что холера влияет на экспорт сельскохозяйственной продукции и так далее. Это заболевание, которое пугает самим своим названием. И очень часто мы не получаем данные о подобных заболеваниях, следовательно у нас нет доступа к достоверным цифрам. Сейчас мы находимся в такой ситуации, что нам уж точно не нужно ничего скрывать. Я бы хотела, чтобы у нас была налажена система, чтобы не было наказания за четкие и понятные достоверные цифры о заболеваемости. Потому что, когда мы знаем ситуацию, мы можем подготовиться, запланировать важные мероприятия.

Мне бы хотелось поговорить о возможной вспышке холеры в Мариуполе. В водоемах около Мариуполя многие годы выделяется холерный вибрион, собственно с 1996 года там бывают вспышки холеры, например, так было в 2011 году. Есть экологическая составляющая экосистемы, которая вокруг региона находится, она предполагает наличие патогенов в водоемах, но это не значит, что они находятся в канализациях, потому что в канализации есть своя система очистки которая предполагает избавление от всех этих микробов, но сейчас город разрушен, система канализации разбомблена, соответственно, есть контакт с дикой природой, с водоемами, в которых обитают все эти микробы. И вообще у людей в принципе не было доступа к чистой воде, я видела фотографии, где дети пили из луж эту коричневую воду. Еще один фактор — это массовые захоронения, потому что на холеру влияет процесс погребения, соблюдения санитарных норм. Например, в Африке очень часто вспышки холеры возникают там, где у каких-то племен есть определённые традиции массового погребения. Но здесь мы говорим не о культурной составляющей, мы говорим о войне, о том, что город был разрушен и это привело к вспышкам.

У нас каждый пятый человек, если не ошибаюсь, нуждается в чистой питьевой воде, живет примерно, как в очень бедных африканских странах. И мы должны понимать, что нельзя задирать нос и говорить, что холера нас не касается. У нас есть проблема с доступом к качественной питьевой воде, нет доступа к мытью рук даже в образовательных учреждениях. Мы должны об этом помнить.

Кстати, у ученых есть интересная новость. Пару недель назад в престижном журнале Nature вышла статья о происхождении чумы. Её авторы — казахстанские ученые, в том числе известный генетик Лейла Джансугурова. Статья говорит о том, что среднеазиатский регион является источником этого заболевания, самые старые образцы были найдены именно в пограничном регионе Казахстана и Кыргызстана. Это хорошо в том плане, что наши ученые участвовали в таком исследовании, но в целом мы должны помнить о тех инфекциях, которые исконно являются нашими, живут у нас под землей, например, сибирская язва и та же чума. Мы всегда должны понимать, что мы живем в одном месте с опасными инфекциями и прикладывать усилия для того, чтобы следить за ними, это вклад в наше в глобальное здоровье. Для того, чтобы не было вот этих вот Global Emergency.