Подавленные профсоюзы

Рабочие в авангарде январских событий

Январские протесты оказались самыми крупными за все годы независимости Казахстана. Их важнейшим компонентом были забастовки на крупных частных и национальных предприятиях. Начавшись с перекрытия из-за возросших цен на сжиженный газ дорог в Жанаозене, акции протеста продолжились в виде стачек на нефтегазовых предприятиях по всей области.

«Движущей силой протестов выступили рабочие коллективы, каждый из которых все четко организовал на своем месте и держал дисциплину», − отметил активист содружества профсоюзов Казахстана «Аманат» Мухтар Умбетов. Председатель актауского филиала Комитета международного бюро по правам человека Александр Муха, также подчеркнул, что местные трудовые коллективы фактически возглавили протест.

Акции с участием трудовых коллективов прошли и в других регионах. Известно о стихийной забастовке работников группы компаний «Казахмыс» в Жезказгане, позже присоединившихся к протестам. К ним также подключились рабочие медеплавильного завода в Балхаше и нефтяники на Тенгизе.

Ерман Абдулов, блогер и активист из Жезказгана рассказал, что первая волна протестов в городе пошла с шахт, где трудовые коллективы в знак солидарности с Жанаозеном остановили работу и выдвинули собственные требования к руководству. А после присоединились к группе людей напротив городского акимата.

Однако солидарность, проявленная во время январских событий, граничит с напряженностью между трудовыми коллективами, работающими на крупных предприятиях за высокое вознаграждение и работниками всех остальных предприятий, чья покупательная способность непрерывно снижается последние 10 лет.

«У рабочих "Казахмыса" хорошие условия. А вот остальные выживают как могут. Только маленькая часть людей живет хорошо», − сказал один из водителей коммунального предприятия в Жезказгане. Также во время январских протестов в Жезказгане один из шахтеров просил своих коллег перестать поднимать исключительно проблемы своих трудовых коллективов. Он призывал формулировать требования, касающиеся всех социальных групп, например, понижение цен на продукты первой необходимости.

Отсутствие солидарности дало о себе знать и после январских протестов. С февраля 2022 года в Жанаозене больше месяца длился протест безработных перед городским акиматом. Основное требование – немедленное трудоустройство в нефтегазовой отрасли. Рабочие, с которыми корреспонденту Власти удалось поговорить в ходе поездки в Жанаозен в марте этого года, упоминали о поддержке их требований. Однако сами безработные считали, что их никто не поддерживает.

«Нет, мы не видим никакой поддержки со стороны рабочих. Они там со своими проблемами возятся. Вообще, если честно, то за счет наших протестов решились многие проблемы у рабочих, когда они бастовали. Понятно, что не напрямую, но косвенно это им помогло», − заявил один из безработных на мартовской акции протеста. Другие собеседники Власти добавили, что повышение зарплат у рабочих в результате забастовок ведет к росту цен, что бьет по экономическому положению всех людей.

Проблема солидарности возникла не случайно и не только сейчас. Она стала следствием структурного кризиса профсоюзного движения, развившегося за 30 лет независимости Казахстана. На протяжении этого периода государство принимало законы, лишающие работников возможности объединяться и выдвигать коллективные требования. Как результат, рабочие не смогли организовать единое движение и оказались поглощены локальными проблемами своих коллективов, а не социально-экономическим положением всех граждан.

Из-за действий государства многие независимые профсоюзы были закрыты, а для появления новых не сложились необходимые условия. Власти уголовно преследовали и запугивали профсоюзных лидеров, применяя в отношении них насилие. Некоторые случаи подавления завершились убийствами. Это привело к распаду уже существовавших независимых профсоюзов и сдерживало создание новых. Более того, их деятельность систематически дискредитировалась государственными институтами, которые были призваны имитировать работу независимых организаций рабочих, но на деле подавляли любую их инициативу.

Несмотря на объявленные президентом Касым-Жомартом Токаевым политические реформы в Казахстане, профсоюзы все еще находятся за пределами внимания государства и продолжают восприниматься как враждебный элемент.

Профсоюзное движение на заре независимости

Выступления рабочих систематически проходят в Казахстане с момента обретения независимости в 1991 году. Их причиной в то время становились массовые сокращения и невыплаты зарплат, вызванные экономическим кризисом и падением ВВП на 12,6% с 1993 по 1995 год. Однако стачки не могли остановить закрытие многих предприятий и увольнения, что в 1999 году привело к 13,4%-й безработице.

«Наиболее активными в конце 1980-х и начале 1990-х годов были горняки и шахтеры, поскольку независимое движение горняков оказалось масштабным в угольных регионах всего Советского союза. Помимо угольной промышленности активность наблюдалась и в горнорудной: независимые профсоюзы возникали в Кентау, Актау и Атырау. Они появлялись как отколовшиеся от официальных (связанных с государством - В) трудовых организаций», − говорит Евгений Жовтис, заведовавший в тот период бюро информации, анализа и консультации Независимого профсоюзного центра Казахстана (НЦПК).

По словам Жовтиса, в то время государство охотнее шло на переговоры с бастующими, а независимые профсоюзы пользовались большой поддержкой. Однако со временем законодательство ужесточилось. В Конституции 1995 года был введен запрет на финансирование профсоюзов из-за рубежа, что усложнило их существование.

«В итоге забастовки стали неорганизованные. Независимые профсоюзы оказались выдавлены, а официальные, связанные с государством, не участвовали в борьбе», − говорит Жовтис.

В 1999 году правительством был принят первый трудовой кодекс, подорвавший переговорную силу рабочих и сделавший коллективные договора добровольными, а индивидуальные – обязательными. Коллективные договора гарантировали общие условия и минимальные заработные платы для всех категорий работников предприятий. С переходом на индивидуальные договора, работодатель получил возможность предлагать более низкие зарплаты и худшие условия труда тем, кто нуждается в работе, и повышать зарплаты востребованным специалистам. Тем самым создавалось неравенство и напряжение внутри трудовых коллективов.

Позднее, в 2007 году, готовясь ко вступлению во Всемирную торговую организацию (ВТО), Казахстан принял новый трудовой кодекс. В нем права рабочих на организацию забастовок были ужесточены – для проведения забастовки теперь требовалось пройти длительные этапы переговоров между работодателем и работниками. Вкупе с давлением на независимые профсоюзы новое законодательство привело к тому, что рабочие начали чаще прибегать к стихийным забастовкам, которые суды, в свою очередь, признавали незаконными.

C обретением независимости начала работу Федерация профсоюзов Казахстана (ФПРК) – наследница Казахского совета профсоюзов советских времен, поддерживаемая государством. Изначально федерация охватывала большое число бюджетников и работников нацкомпаний: в 1990 году она объединяла около 7,5 млн. человек, однако к 2022 году количество ее членов сократилось до 1,6 млн.

С момента основания председателями ФПРК становятся люди, так или иначе связанные с властями и правящей партией Amanat (бывшая - Нур Отан). К примеру, предпоследним председателем ФПРК был заместитель премьер-министра Ералы Тугжанов, а сменивший его в 2020 году Сатыбалды Даулеталин некогда занимал пост директора департамента политической работы партии «Нур Отан».

В то же время ФПРК была слабо представлена в частных компаниях. Это позволило коммерческим предприятиям использовать трудовой кодекс в своих интересах, фактически запрещая профсоюзную деятельность либо поощряя создание «желтых» – лояльных руководству – профсоюзов внутри компании.

Силовой и административный разгром профсоюзов

«К 2000-м годам подходы властей изменились, начались увольнения, штрафы и прессинг, они перешли к силовому методу борьбы с бастующими», − говорит Жовтис. Действительно, с принятием трудового кодекса в 2007 году, забастовки часто стали объявлять незаконными, а ее участников преследовать и подавлять. Во время крупных стачек в нефтедобывающих регионах Казахстана в период 2009-2011 годов правозащитная организация Human Rights Watch (HRW) фиксировала неоднократные случаи силового разгона и нападения на активистов.

«Когда председатель профсоюза “Жондеу” в 2009 году собирался идти с документами о хищениях в финансовую полицию, в него средь бела дня стали стрелять. Активистов Тагама Кошанова и Сабита Токенова избивали в машине гаечными ключами, пока рядом стояла полиция и ничего не предпринимала. В 2011 году Жаксылык Турбаев, работник нефтесервисной компании “Мунайфилдсервис”, звонил мне и приглашал на собрание. На следующий день я узнаю, что за 2 часа до его начала Турбаева убили прямо на рабочем месте, на охраняемом предприятии», − рассказал Мухтар Умбетов, член просоюзного движения «Аманат» член профсоюзного движения «Аманат».

На Умбетова тоже несколько раз нападали, как он полагает, в связи с его профсоюзной деятельностью. В 2009 году он был избит у подъезда и получил черепно-мозговую травму.

Одним из символических моментов в отношениях рабочих и государства стали Жанаозенские события 2011 года. Тогда рабочие разных предприятий провели восьмимесячную забастовку на главной площади. К протесту их побудили изменение условий трудовых договоров, давление на профсоюзы, массовые увольнения и так называемая оптимизация расходов компаний на вознаграждение работников и обеспечение безопасности труда (то есть: понижение заработной платы и ухудшение условий работы).

Нарастающее напряжение между работниками и работодателями вылилось в массовые беспорядки 16 декабря 2012 года. Власти разгоняли бастующих силовыми методами. По официальным данным было убито 16 человек. Позднее 34 бастовавших нефтяника были осуждены.

После жанаозенских событий в Казахстане в 2014 году был принят закон о профсоюзах, а в 2015 − новый трудовой кодекс. Давление на независимые профсоюзы после этого только возросло: согласно новому законодательству все профсоюзы были обязаны вступать в республиканские объединения. Это правило сделало работу независимых профсоюзов невозможной.

Кроме того, эти документы осложнили регистрацию республиканских и отраслевых профсоюзов, обязав их быть представленными в половине областей, городов республиканского значения и столице. Также были введены уголовные наказания на срок до 3 лет за организацию или призывы и принуждение к участию в незаконных забастовках.

Профсоюзы при новом законодательстве

Одной из первых жертв нового законодательства стала созданная в 2016 году Конфедерация независимых профсоюзов Казахстана (КНП), которую возглавила Лариса Харькова. В течение года учредители пытались зарегистрировать объединение по новым правилам, однако 4 января 2017 года специализированный экономический суд Южно-Казахстанской области (ныне Туркестанской) вынес постановление о ликвидации КНП, так как она не смогла зарегистрировать филиалы в половине областей страны.

5 января того же года работники нефтесервисной компании Oil Construction Company (OCC), чей профсоюз входил в состав КНП, объявили голодовку в Актау, требуя отменить ликвидацию конфедерации. 21 января голодовка была прекращена по требованию местных властей, а на 15 участников были наложены штрафы. В тот же день были арестованы лидер профсоюза OCC Амин Елеусинов и инспектор по труду Нурбек Кушакбаев.

Елеусинова приговорили к двум годам тюрьмы за хищение профсоюзных денег − статье уголовного кодекса, часто используемой против профсоюзных лидеров – а также за неповиновение, оскорбление и применение насилия по отношению к представителю власти. Кушакбаев получил два с половиной года: суд признал его виновным в призывах к продолжению незаконной забастовки. Лариса Харькова, в свою очередь, была приговорена к ограничению свободы на 4 года по обвинению в превышении полномочий. HRW осудила уголовные дела в отношении всех троих, посчитав их нарушением прав на свободу ассоциации и профсоюзов.

«16 декабря 2016 года мы митинговали, 23 ноября хотели выйти, но акимат не дал нам разрешение. 4-5 января, письменно предупредив акимат, мы объявили голодовку. Позже суд объявил, что голодовка проходит в форме забастовки. Участникам дали штрафы по 20 МРП (42 тыс. тенге). 23 января работодатель снова подал в гражданский суд, заявив, что рабочие причинили ущерб предприятию. Суд вынес решение в пользу работодателя, обязав 250 человек собрать 3,5 млн. тенге для компенсации ущерба», − рассказывает Коспан Косшыгулов, бывший член правления профсоюза ОСС.

Сам профсоюз OCC пытались перерегистрировать 14 раз, но каждый раз департамент юстиции Мангистауской области отказывал им, ссылаясь на ошибки в регистрационных документах. В 2018 году профсоюз OCC закрыли. В 2015 году была предпринята попытка регистрации Отраслевого профсоюза топливно-энергетического комплекса. В 2018 году ее председателем стал Ерлан Балтабай. Однако в 2019 году его осудили на 7 лет, обвинив в растрате профсоюзных средств. HRW назвал дело против Балтабая политически мотивированным. После этого председателем отраслевого профсоюза был избран Косшыгулов.

«Однако работа отраслевого профсоюза была приостановлена, потому как по закону отраслевые профсоюзы должны иметь представительство в половине областей и в трех городах республиканского значения. В 2020 году профсоюзам дали послабления, указав, что теперь нижестоящие профсоюзы не обязаны, а имеют право вступать в вышестоящие, но все равно я не смог закрепить статус. В 2021 году Шымкентский городской суд прекратил работу нашего профсоюза на 6 месяцев», − рассказывает Косшыгулов.

Борьба продолжается

Вопреки разгрому многих независимых профсоюзов трудовые коллективы продолжают выходить на забастовки: в 2021 году состоялась 31 акция протеста, а за четыре месяца 2022 года их насчитывается уже 34.

Например, 19 апреля 2022 на забастовку вышли около 400 работников нефтесервисной компании «КЕЗБИ». Основное требование: равенство в зарплатах и условиях труда с сотрудниками национальной компании «Озенмунайгаз».

«Мы бастуем вне профсоюза. Сами встали. Профсоюз своими делами занимается», − рассказал Нурсултан Нурымулы, один из участников акции. Несмотря на мирный характер протеста, на 21 протестовавшего работника подали в суд за участие в незаконной забастовке, а 12 работников − уволили.

Отказ выполнять требования бастующих и преследование уволенных привели к тому, что 15 июня рабочие нескольких компаний в Жанаозене совместно с безработными вышли на протест перед городским акиматом. Через неделю часть из них отправилась в Актау, областной центр Мангистауской области, где потребовала выполнения их условий, а также отставки акима области Нурлана Ногаева вместе с областным прокурором и инспектором труда.

Помимо сугубо экономических требований рабочие также призывали остановить пытки и произвольные задержания людей, участвовавших в протестах во время январских событий. Важный момент спонтанной солидарности – одинаковые требования большинства работников в Жанаозене о включении их в штат национальной компании «Озенмунайгаз».

Рабочие объясняют свои требования не только экономическими интересами, связанными с лучшими условиями труда в государственной компании. Они уверены, что их разделяют специально, чтобы не дать им возможность сформулировать общие требования.

«После того, как рабочие переходят в частные предприятия, у них не хватает сил. А если бы они были все в одной национальной компании, они были бы едиными и сильными. <...> Мы не согласуем свои требования с другими работниками. Просто мы смотрим друг на друга и выходим на забастовки», − говорит один из работников частной охранной компании KMG-Security, требовавших принятия в штат НК «Озенмунайгаз».

По словам нашего собеседника протесты на KMG-Security тоже организуются вне рамок профсоюзной деятельности. Более того, во время одной из забастовок в 2019 году коллектив отказался от сотрудничества с профсоюзом, который «принадлежит работодателю».

«Так у нас профсоюза нет, хотя должен быть. По закону мы должны выбирать председателя. Однако менеджмент сам назначает профсоюз, нас никто не спрашивает. Хотя мы и платим взносы. Хотим вообще свой профсоюз организовать, но компания не позволяет это сделать», − добавил он.

Иная ситуация сложилась в нефтесервисной компании «Бургылау», чьим работниками удается продолжать борьбу за создание независимого профсоюза. «У нас в Бургылау сейчас 2 профсоюза. Мы недовольны работой одного из них, добиваемся отставки его председателя. Этот профсоюз входит в ФПРК. Сейчас мы хотим организовать собственный профсоюз, локальный», − пояснил один из работников «Бургылау».

Незамеченные профсоюзы

По мнению Жовтиса подавление независимых профсоюзов обусловлено трансформацией экономики из плановой в рыночную, а также последующим процессом приватизации: «Конечным бенефициаром приватизации была элита, находящаяся у власти – красные директора и номенклатура разных уровней. Эта исходная составляющая создала условия для того, чтобы государство контролировало партии и профсоюзы, чтобы те не могли организовать сопротивление».

Кирилл Букетов, член Совета мониторинговой миссии по трудовым правам в Центральной Азии и эксперт Глобального института труда констатирует, что подавление профсоюзов шло параллельно во многих постсоветских странах. Советские элиты в них становились национальными, а политические режимы со временем оказывались все более авторитарными. «Однако профсоюзы не живут в условиях отсутствия демократии, это часть демократической системы, демократический институт на уровне предприятия», − считает Букетов.

По словам Букетова, в те же 2010-е годы происходил переход к государственному капитализму, когда компании встраивались в государственную систему управления, во главе которой стоял президент страны: «Элита требовала от компаний не повышать зарплаты работникам, чтобы присваивать добавленную стоимость и перераспределять ее на верхнем уровне власти. В этом были заинтересованы и иностранные инвесторы. Бесправность трудящихся казалась им большим преимуществом».

Несмотря на активное участие рабочих в январских протестах, Букетов говорит, что из-за регистрационных ограничений и рисков уголовного преследования рабочее движение не может консолидироваться: «Нормальная система трудовых отношений построена на признании принципа свободы объединения. У людей должна быть своя организация. Но в Казахстане такого нет. Потому мы видим, как рабочее движение принимает другие организационные формы. Тем не менее оно остается очень мощным».

Несмотря на объявление политических реформ в Казахстане, Букетов не видит подвижек со стороны президента Касыма-Жомарта Токаева по отношению к профсоюзам. Глава государства продолжает поддерживать идею их жесткого контроля.

«В уголовном кодексе по-прежнему есть 157 статья, подразумевающая наказание за участие в забастовке. Забастовка − это мирный акт выражения своего мнения. Право на забастовку создает баланс власти на уровне предприятия. Когда работодатель отказывается прислушиваться к рабочим, его нужно побудить к этому. Но пока эта статья действует, она может быть применена ко всем, кто пытается повлиять на работодателя с помощью забастовок. Это не нормально», − настаивает Букетов.

Международная организация труда (МОТ), подчеркивает Букетов, продолжает держать Казахстан в списке стран, отказывающихся признать фундаментальное право рабочих на создание профсоюзов. В начале мая МОТ прислала миссию прямого контакта в Казахстан, так как, по словам Букетова, в стране «нет никаких успехов, только деградация».

Коспан Косшыгулов, бывший член правления профсоюза Оil Сonstruction Сompany, убежден, что законодательство дискриминирует профсоюзы: «Работать профсоюзам сегодня очень сложно. Создаешь профсоюз и ему сразу угрожают. В 99,9% случаев из-за требования представительства профсоюз создать невозможно. Да и юстиция все равно тебя не зарегистрирует».

Активист Мухтар Умбетов считает, что низкая сплоченность рабочих и отсутствие независимых профсоюзов стали препятствием для выстраивания солидарности как между коллективами рабочих, так и между другими социальными группами: «Рабочие коллективы и профсоюзы обвиняют в шкурных интересах, а не защите простых и бедных людей. Настоящие профсоюзы – это классовые организации, ведущие борьбу за социальную справедливость. Вы должны не только себя защищать, но и безработных, потому что завтра можете оказаться на их месте».

По мнению Букетова, без перезапуска профсоюзного движения невозможно достичь социальной справедливости, о которой так часто говорит Токаев. «Достижение социальной справедливости подразумевает участие общества в этом процессе. Когда речь заходит о трудовых стандартах и достойной заработной плате, то вы должны слушать рабочих. Профсоюзы должны иметь влияние на социальную политику, и не только на национальном, но и на международном уровне», − подытожил он.