Ремонт со многими неизвестными

Отремонтировать к круглой дате

В мае 2024 года президент Касым-Жомарт Токаев анонсировал реконструкцию Казахского национального театра драмы им. Мухтара Ауэзова. Он пообещал, что работы будут завершены в 2026 году. В министерстве культуры и информации сообщали, что, согласно проекту, облик театра останется неизменным, будут заменены лишь фасадные элементы, находящиеся в аварийном состоянии. Покрытие фасада останется из мрамора.

Однако как только театр оградили забором и начали снимать фасадные элементы, общественность и экспертное сообщество стали беспокоиться за сохранность памятника и качество реконструкции.

Здание Казахского национального театра драмы им. Мухтара Ауэзова было построено в 1981 году, авторы проекта: О. Баймурзаев, А. Кайнарбаев и М. Жаксылыков. Через год ему присвоили статус памятника архитектуры республиканского значения. С 2010 года его статус по неизвестной причине понизили до памятника местного значения.

Предприятие «Казреставрация» в ответ на запрос «Власти» сообщило, что заключение историко-культурной экспертизы о том, что здание театра нуждается в «проведении капитального ремонта и реставрационных работ по отделке фасадов и всех прилегающих стилобатов, подпорных стен», было выдано еще 22 сентября 2023 года.

В предприятии отметили, что «рекомендовано сохранение первоначального облика». В частности, в ответе указано, что «плитки для облицовки фасадов требуется изготовить в точности с сохранением формы, рисунка и материала по шаблону существующих плиток на фасадах, но с применением новых технологий крепежа мраморных плиток, обеспечивающих прочность крепления и безопасность для посетителей».

«Казреставрацией» была разработана научно-проектная документация, в которой рекомендованы конструктивные решения для проведения научно-реставрационных работ. При этом проектно-сметную документацию разработало ТОО «Актюбгражданпроект» за более чем 296 млн тенге.

В «Казреставрации» напомнили, что по закону ответственность за проведение работ на памятниках местного значения несет местное управление культуры, а также подрядная организация, осуществляющая реконструкцию театра.

Комитет культуры Министерства культуры и информации Республики Казахстан в ответ на запрос «Власти» сообщил, что окончательная стоимость реконструкции не определена.

«Ведётся процесс корректировки и оптимизации проектных решений в соответствии с параметрами государственного бюджета. Окончательная стоимость будет определена по завершении всех этапов работ», - говорится в ответе комитета культуры. Каким образом может вестись реконструкция без понимания стоимости работ - неясно.

Без тендера

Согласно паспорту объекта, генеральным подрядчиком выступает ТОО «BI Urban Construction». На портале госзакупок договор с подрядчиком на проведение реконструкции отсутствует. Так уже бывало с компаниями, входящими в холдинг BI Group.

На вопрос по поводу отсутствия договора, руководство театра сообщило лишь то, что работы ведутся на основании решения правительства Республики Казахстан о заключении договора на выполнение работ способом из одного источника.

Почему договор потребовалось заключать именно таким способом - неясно.

Театр ссылается на то, что такое решение связано с «технологичной сложностью, комплексностью, культурной значимостью объекта и ограниченными сроками реализации».

В театре отмечают, что все проектные решения основаны на техническом обследовании и одобрены государственными органами. Разработана отдельная научно-проектная документация при участии РГП на ПХВ «Казреставрация».

Что касается общественных обсуждений проекта реконструкции, в театре отмечают, что они уже проводились «с участием представителей заинтересованных сторон и гражданского общества».

Согласно данным единого экологического портала, на котором публикуются все общественные слушания, слушания по театру прошли в 2023 году. Анонс об этом был опубликован в газете «Московский комсомолец», на информационных щитах Алмалинского района, а также на сайте ecoportal.kz. В протоколе графа «замечания и предложения участников» - пустует.

В файле рабочего проекта также отсутствует сумма реконструкции.

На просьбу предоставить информацию о стоимости реконструкции, а также проектной документации компания BI Urban Construction сообщила, что согласно договору передача информации третьим лицам не допускается. С какого момента расходование бюджетных средств на строительные проекты стало относиться к коммерческой тайне в компании не пояснили.

Отвечая на вопрос о лицензии на выполнение работ в BI Urban Construction уточнили, что компания обладает действующей лицензией, выданной управлением градостроительного контроля Алматы от 17 июля 2023 года. Однако, в данной лицензии указываются «Строительно-монтажные работы», лицензию же на «осуществлению научно-реставрационных работ на памятниках истории и культуры и (или) археологических работ» компания получила гораздо позднее - 11 июня 2025 года, когда работы уже активно шли.

Как исторический объект театр будет утерян

Анель Молдахметова, соосновательница проекта «ArchCode Almaty» рассказывает, что принимала участие в мониторинге объектов, подлежащих реконструкции, в рамках экспертной комиссии при общественном совете Алматы. Театр Ауэзова был в их числе.

Молдахметова попала на слушания по проекту реконструкции театра в 2023 году.

По её словам, тогда проект был ещё сырой, и участникам заявили, что он будет дорабатываться. В дальнейшем ей, как и другим экспертам, обещали повторное обсуждение.

В составе экспертной комиссии Анель Молдахметова несколько раз выезжала на мониторинг объекта, однако, несмотря на запросы, проект реконструкции комиссии не предоставили: «Мы запрашивали этот проект, но нам его не предоставили. Наша роль - приехать, дать рекомендации, обратить внимание на какие-то моменты в проектах и задать вопросы. Я задала вопросы, на них не дали ответ - там была очень смазанная ситуация с фасадом, это было проговорено на словах, но уже на первых слушаниях и на обходе, когда нам не показали проект реконструкции, сказали, что фасадные плиты будут менять и обосновывали это сейсмической угрозой. По словам команды, которая отвечает за проект, якобы это все очень хлипкая конструкция и это все может упасть на голову», - рассказывает Молдахметова.

Однако никаких технических обоснований или экспертиз, подтверждающих аварийное состояние плит, экспертам представлено не было.

Экспертиза на проект была получена от РГП на ПХВ «Казреставрация», и именно это, по её мнению, является определяющим фактором: «Когда Казреставрация дает заключение, это означает что проект уже в «кармане». Можно уже ничего дальше не слушать».

Молдахметова уверена: «Вопрос с мрамором, видимо, давно был решен, и, несмотря на неоднократные обращения - в том числе на слушаниях и в рамках мониторинга - проект не был пересмотрен».

Она подчеркивает, что на исторических зданиях замена аутентичного материала возможна только при серьезных повреждениях, примерно на 80%, и при наличии веских оснований. В этом случае же обоснование опиралось только на недоступную для независимых экспертов информацию о сейсмонеустойчивости. «Этот документ так никто и не увидел», - утверждает она.

«Я спрашивала: почему после землетрясения ничего не упало? Как вы на это ответите? - там все затихли», - рассказывает Молдахметова.

Проект интерьера она также не видела. «Мы не можем обсуждать то, чего не видели - мы видим только, что фасад колупают».

Молдахметова считает, что прозрачности проекта нет, и предлагает искать пути для его запроса у подрядчиков. Archcode Almaty ранее пытался создавать прецеденты общественного влияния на проекты реконструкции: «Мы писали методички, проводили экскурсии, консультировали другие группы, но всё это тяжело. Экономика наследия не работает».

Архитектор и член градостроительного совета Алматы Айдын Акбай объясняет, что в отношении памятников архитектуры должно применяться не понятие «реконструкция», а «научно-реставрационная работа»: «Научно-реставрационные работы проходят годами, десятилетиями. Но у нас, к сожалению, всё в спешке - доведут объект до плохого состояния, потом начинают его срочно ремонтировать к юбилеям, к каким-то памятным датам».

Согласно законодательству, при реконструкции здания требуется приведение его в соответствие с современными нормами - прежде всего по сейсмостойкости и теплотехническим требованиям. Театр, спроектированный несколько десятилетий назад, этим требованиям не соответствует, объясняет архитектор. «Первое, почему нужно оголять фасад - чтобы провести усиление конструкции».

По его словам, именно это техническое соответствие нормативам и стало причиной демонтажа фасадов: «Они всё это согласно нормативу сделали. И чтобы пройти экспертизу они вынуждены, получается, так вот заменять все фасады», - говорит он.

Однако такой подход не научно-реставрационный. Настоящая реставрация, по его словам, должна ставить в приоритет сохранение подлинных материалов и облика здания. Для этого необходимо проводить научные исследования и искать иные, более дорогие, но щадящие способы приведения объекта в соответствие с нормами.

В Казахстане пока не применяется такой подход: «Это дорогая, долгая работа, где только на научно-исследовательские работы уходит несколько лет, а потом приступают к аккуратной реставрации. У нас этого подхода пока нет, к сожалению. Это все бюджет соответствующий. Естественно, денег на это не выделяется», - заключает Акбай.

Он также обращает внимание на недостатки в организации процесса: отсутствует четкий реставрационный бюджет, нет методик или регламентов, не создан централизованный орган, который бы отслеживал такие проекты. По его мнению, необходимо создать единую службу, которая взяла бы под контроль реставрацию и сохранение исторических объектов.

Акбай подчеркивает, что в Казахстане пока слабо развита экономика наследия. По его мнению, ни заказчики, ни собственники, ни даже горожане часто не осознают ценности объектов.

«Когда мы Алматинский аэропорт защищали, там я заметил искреннее непонимание жителей города, почему нужно было сохранять это здание. Слова о том, что там все заплесневело, обвалилось, применялись как аргументы, что нужно это здание снести. Мы добивались его сохранения, его хотя бы перенесли. С точки зрения стопроцентной исторической аутентичности театр будет утерян, конечно».