Мне было около 4 лет, когда началась война. Отца (Али Сарсенбин - V) незадолго до нее забрали как врага народа. А до этого он был в отряде Амангельды Иманова, затем попал в отряд Алиби Джангильдина, который в 1921 году послал его вместе с еще тремя казахами на первые пулеметные курсы в Москве. Там отец отличился, был часовым в Кремле, а позже и часовым Ленина. С его рассказов написана поэма «Часовой Кремля» Калижана Бекхожина, в которой рассказывалось о встрече с Владимиром Ильичом.
Али Сарсенбин
Однажды Ленин поздно возвращался в кабинет. Отец отдал честь и попросил предъявить пропуск. Ленин засмеялся, спросил, узнал ли он его. «Узнал, но без пропуска не могу пустить», — ответил отец. Они немного поговорили, Ленин спрашивал, откуда он и чем занимался.
Отец вернулся домой под конец войны — худющий, глухой и почти слепой. Он никогда не рассказывал, как его избивали там. Мы пытались общаться, выводя буквы пальцами на его руке, и со временем он стал нас понимать.
На время войны мы остались с сестрой отца, она была нам как бабушка. Ее сын ушел на фронт и не вернулся, а она прожила тяжелую жизнь, подняла меня и двух братьев. Мать все время проводила в полевых работах. Когда отец вернулся, мы переехали в село Карачингиль, дальше Чилика (в Алматинской области - V). Поселок был совсем небольшой, почти заброшенный. Домишки маленькие, топили углем, дровами, кизяком – это высохшие отходы скота. Зимой кизяки очень хорошо горели и запах приятный был. Там встретили окончание войны. Люди на улице друг другу передавали: «Победа! Победа!»
В школу ходила ближе к Чилику, образование тогда было четырехлетнее. Мне повезло, когда я была в 3 или 4 классе, по всему Казахстану отбирали одаренных детей в хореографическое училище, и каким-то чудом я попала туда. Не сказать, что меня легко отпустили. Первое время в училище я плакала, переживала, хотела убежать.
При училище не было школы, я ходила в 12-ю на Ленина-Калинина. Тогда мальчики с девочками учились раздельно. А когда я была седьмом или восьмом классе, всех стали обучать вместе. Так я однажды подралась с мальчиком. У меня косы были длинные, по колено, тяжелые. Пацан, который сидел сзади, все время дергал меня за косичку. На перемене я развернулась и портфелем ему по лицу дала, а там учебников много было. Нос ему разбила, он на меня тоже замахнулся. Даже фамилию его помню — Абдыкадыров. Потом то мы, конечно, подружились.
В училище у нас не было свободного времени. В 6 часов вставали, завтракали и шли в школу, после обедали и на классы танцев, фортепьяно, историю музыки и так далее. Успевали только поручения воспитателей выполнять. Про уборку я молчу, нас там дрессировали. Наверное, я поэтому всю жизнь аккуратная. Вечером оставалось 2-3 часа, мы делали школьные задания. И так каждый день. В субботу были легкие занятия, а отдых в воскресенье. Любимые занятия были – слушать радио, читать книги и щелкать семечки.
Если воспитателей рядом не было, мы собирались кучкой, еле дышали и слушали радио. Тогда крутили спектакли по радиоволнам. А когда тепло было, мы выходили во двор, играли в лапту, городки и в пару других игр. Дядя Саша (Александр Селезнев - советский артист балета, народный артист Казахской ССР - V) был и директором училища, и нашим руководителем. Мы звали его «Сан Саныч», он выступал на сцене нашего театра оперы и балета.
Когда он выглядывал в окно и начинал ругать, пальцем грозить, нас ветром сдувало с поля. Мы бежали в училище, умывались, переодевались в пачки и бегом на занятия классического или народного танца.
Если шалили, дядя Саша вызывал к себе в кабинет. Он никогда не кричал на нас. Может, поколение такое было или воспитание, но нам хватало только одного его взгляда. Он запомнился как хороший, строгий, в нем не было жестокого обращения с детьми. Он никогда не обращался на «ты», если ругал, говорил: «Идите и учтите!»
В составе делегации «Цвети, наша молодость» я выступала в 1957 году на VI Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве. Тогда исполнилась моя девичья мечта – увидеть индийского актера Раджа Капура. Он приехал в составе индийской делегации, мы стояли недалеко, но подойти не осмелились. Первый фильм с его участием я увидела в кинотеатре на "Бродвее" (так называли район в в центре Алматы, сейчас на его месте «Столичный центр»).
Через год мы выступали в Москве на Декаде казахского искусства. Наш ансамбль песен и танцев проехал почти все страны Союза. Нас пригласили на открытие Кремлевского дворца съездов, там под пение Розы Баглановой «Танцуй, танцуй» солировала первая балерина Казахстана Шара Жиенкулова и мы рядом танцевали.
Я не любила ходить на вечеринки, предпочитала читать книги и щелкать семечки. Однажды подруга уговорила пойти на празднование нового 1960 года. Так в конце 1959 года я познакомилась Хасаном, своим будущим мужем. Первого января он меня проводил, а вечером того же дня мы встретились на открытом балу, который проводили в театре оперы и балета.
Наш ансамбль был очень популярен в Казахстане, выступления встречали на ура. Многие пытались за мной ухаживать, было дело. Но Хасан всем дал отбой. Он красиво ухаживал, никогда не был наглым. Сам по себе он был видный, высокий, красивый, кудрявый, душевный. Его отношение к людям восхищало. За ним тоже много женщин увивалось.
Я еще училась в хореографическом училище, он же работал директором школы в селе Нуржау в Атырауской области. Тогда у него в 10 классе учился будущий автор нашего гимна Жумекен Нажимеденов, а в 9 классе — его будущая супруга. Хасан был очень начитанным и эрудированным. Через год его назначали возглавлять отдел культуры Тенгизского района. Он по дальним аулам возил кино, открывал клубы и школы, устраивал концерты, оркестры, драматические коллективы.
Мы с Хасаном встречались четыре месяца, в мае я должна была выехать в командировку на три месяца. Тогда он настоял на том, чтобы мы расписались. Друзья нас не сопровождали, никакого кортежа не было, тогда даже понятия такого не было. Все прошло очень скромно. В ЗАГСе его отвели в сторону и сказали: «Ты далеко ее не отпускай, она такая птичка золотая». Но в командировку я съездила. Год был очень дождливый. Вернулась, а муж сильно заболел, отпаивала его рисовым бульоном с дрожжами и кефиром, это помогло.
Мы с мужем постоянно посещали театры, видели выступления Хадиши Букеевой и Шакена Айманова. Старались не пропускать спектакли.
Работа в ансамбле была командировочная. В 1961 родилась наша первая дочь. Через два года Хасан попросил меня поменять профессию. Конечно, ему было тяжело одному оставаться все время. Мне было тяжело сменить работу, но ради уважения и любви, сделаешь все. Я пошла во Дворец пионеров, там работала преподавателем танцев. Через два месяца после рождения сына я вышла на работу. Тогда такие законы были: 2 месяца и выходи на работу. Пришлось оставлять сына у бабушки-соседки, которая жила в подвале нашего дома. Там он заболел двусторонним воспалением легких. По больницам я с ним долго моталась, тяжело перенес, страшно было. Я в коридоре ревела, а он — в палате. Потом поправился.
Мы все время мотались по съемным квартирам. Муж перешел на заочное обучение в аспирантуре и начал преподавать в КазГУ, так мы получили комнату в специальном общежитии для преподавателей. Я плакала от счастья, с таким трудом она нам досталась. С аула к нам постоянно приезжали родственники, кто на неделю, кто на месяц. Одни приходили, другие уходили. Сейчас удивляюсь, как я тогда это выдержала.
Через год мы получили трехкомнатную квартиру в микрорайоне №8. Детей через весь город возили на автобусах в садик. Машин в городе было мало, да и нелегко было их приобрести. Приходилось экономить. И там у нас всегда было много гостей. Напротив жила тетя Маша, спрашивала, не открыла ли я гостиницу, потому что гости приезжали один за другим.
Муж защищал кандидатскую диссертацию по трудам Беимбета Майлина, он влюбился в этого писателя и жутко хотел познакомиться с его женой. Не помню, кто нас познакомил, уже 50 с лишним лет прошло. Их дом стоял рядом с железнодорожным институтом. Мы шли к ним с таким восторженным чувством. Это же жена Беимбета Майлина! Помню ее очень доброе улыбчивое лицо. Она прекрасно нас встретила. Мы пригласили ее в гости к нам, хоть и жили тогда в общежитии. Но она пришла, чем смогли, угостили. На защиту мужа пришел их сын, подарил копию фотографии Беимбета 1923 года.
После ансамбля я работала во Дворце пионеров. Мои дети были в почете, конкурировали только с одним коллективом, постоянно делили первые места. Однажды мой ансамбль отправился в Париж. Тогда за границу с коллективом попасть было немыслимо. В составе детского коллектива была и моя старшая дочка. А я не смогла поехать, день и ночь мы тренировались, у меня подскочило давление. Плюс по биографии я не подошла, вместо меня, как мне позже сказали, поехала дочь Брежнева.
Главное – это любовь во всем, без нее жизнь не клеится. 5 лет я посвятила сцене, после почти 17 лет во Дворце пионеров преподавала танцы, а потом казахский язык в русской школе. Я любила свою работу. Жизнь посвятила мужу, детям, потом внукам, сейчас и правнукам. Это все любовь. Теперь я вижу плоды своего труда. Вижу заботу со стороны детей и внуков, они отвечают мне той же любовью.
