Джозеф Най, профессор Гарвардского университета, автор книги Американский век окончен?
Я часто езжу за рубеж, а все мои иностранные друзья, без исключения, задают мне – с разной степенью недоумения – один вопрос: Что вообще происходит в вашей стране? И вот что я им отвечаю.
Во-первых, не надо неправильно интерпретировать результаты выборов 2016 года. Вопреки некоторым комментариям американская политическая система не утонула в волне популизма. На самом деле у нас в стране существует длительная история бунтарства против элит. Дональд Трамп стал частью традиции, связанной с такими лидерами, как Эндрю Джексон и Уильям Дженнингс Брайан в XIX веке, Хью Лонг и Джордж Уоллес в XX веке.
При этом Трамп проиграл по количеству поданных за него голосов – у него их оказалось почти на три миллиона меньше. Он выиграл выборы, благодаря популистскому негодованию в трёх штатах «Ржавого пояса» (Мичиган, Пенсильвания и Висконсин), которые раньше голосовали за демократов. Если бы одна сотня тысяч человек проголосовали в этих штатах иначе, тогда Трамп проиграл бы ещё и в Коллегии выборщиков и не стал бы президентом.
Но, несмотря на всё это, победа Трампа указывает на реальную проблему роста социального и регионального неравенства в США. Огромная разница между Калифорнией и регионом Аппалачи убедительно описана в свежем бестселлере Джей Ди Вэнса «Деревенская элегия».
По данным исследования экономистов из Принстона Энн Кейс и Ангуса Дитона, демографические тенденции у белого населения с низкими доходами и без высшего образования сейчас хуже, чем у афроамериканцев, которые исторически всегда находились у нижних границ неравенства. В 1999 году уровень смертности среди белых без диплома был примерно на 30% ниже, чем у афроамериканцев, а к 2015 году он стал на 30% выше.
Кроме того, уровень занятости в промышленности – когда-то это был главный источник высокооплачиваемых рабочих мест для белых представителей рабочего класса – резко упал в течение жизни меньше чем одного поколения, и теперь он равен всего лишь 12% от общего количества занятых. Раньше эти избиратели голосовали за демократов, а теперь их привлекли обещания Трампа всё встряхнуть и вернуть рабочие места в промышленности. Ирония в том, что стремление Трампа отменить закон президента Барака Обамы о доступной медицине лишь ухудшит качество их жизни.
Во-вторых, говорю я мои зарубежным друзьям, не надо недооценивать коммуникативные навыки Трампа. Многих оскорбляют его штормовые твиты и возмутительное пренебрежение фактами. Но Трамп – ветеран телевизионных реалити-шоу. Там он понял, что ключ к успеху – это монополизация внимания зрителей, а сделать это можно лишь с помощью экстремальных заявлений, а не демонстрацией бережного отношения к истине.
«Твиттер» помогает ему навязывать свою повестку и отвлекать внимание критиков. Всё, что оскорбляет комментаторов в СМИ и учёной среде, его сторонников мало беспокоит. Впрочем, по мере того как он начинает вместо своей бесконечной, эгоцентричной кампанейщины пытаться управлять государством, его «Твиттер» становится обоюдоострым мечом, который отпугивает нужных союзников.
В-третьих, я предупреждаю друзей, чтобы они не ждали нормального поведения. Обычно президент, который проигрывает по количеству поданных за него голосов, сдвигается к политическому центру, чтобы привлечь дополнительную поддержку. Именно это успешно проделал Джордж Буш-младший в 2001 году. Трамп же, напротив, объявил, что он якобы выиграл народное голосование, и он действует так, как будто действительно его выиграл, потакая своим ключевым избирателям.
Трамп сделал солидные, центристские кадровые назначения в Минобороны, Министерство внутренней безопасности и в Госдепартамент, но, с другой стороны, в качестве руководителей Агентства по охране окружающей среды и Министерства здравоохранения он назначил представителей крайнего фланга Республиканской партии. Штат Белого дома оказался расколот на прагматиков и идеологов, а сам Трамп потакает и тем, и другим.
В-четвёртых, нельзя недооценивать американские институты. Иногда мои друзья говорят так, как будто небеса обрушились. Они спрашивают, действительно ли Трамп настолько же опасный нарциссист, как и Муссолини. Я прошу их не паниковать. США, при всех своих проблемах, – это не Италия 1922 года. Наши национальные политические элиты часто поляризованы, но такая поляризация была свойственна и основателям Америки.
При написании Конституции США основатели государства стремились не к появлению гармоничного правительства, а к ограничению политической власти с помощью системы сдержек и противовесов, которая бы затрудняла использование этой власти. Была даже такая шутка, что основатели США создали политическую систему, при которой король Георг никогда не смог бы нами править, как и кто-нибудь другой, ему подобный. Неэффективность была поставлена на службу свободе.
Президентство Трампа только началось, и мы не знаем, что может произойти, если, например, случится крупный теракт. Но пока что суды, Конгресс и власти штатов создают необходимые сдержки и противовесы власти администрации, как это и планировал Мэдисон. Дополнительный балласт создают кадровые госслужащие в исполнительных органах власти.
Наконец, мои друзья спрашивают, что всё это значит для американской внешней политики и либерального международного порядка, которым США управляют с 1945 года. Честно говоря, я не знаю, но меня меньше тревожит подъём Китая, чем подъём Трампа.
Американским лидерам, включая Обаму, свойственно жаловаться на «безбилетников», и, тем не менее, США уже давно играют ведущую роль в обеспечение ключевых глобальных общественных благ – безопасность, стабильная международная резервная валюта, сравнительно открытые рынки, забота об общей планете. У международного порядка во главе с США есть свои проблемы, однако он позволил миру процветать, уровень бедности снизился. Впрочем, нельзя быть уверенным в том, что всё это будет продолжаться. США надо будет сотрудничать с Китаем, Европой, Японией и другими странами для решения транснациональных проблем.
Во время предвыборной кампании 2016 года Трамп стал первым за 70 лет кандидатом от крупной партии, который поставил под сомнение систему американских альянсов. Но с тех пор как в январе он вступил в должность, заявления Трампа и назначенных им чиновников позволяют сделать вывод, что эта система, видимо, всё же сохранится. В конце концов, и жёсткая, и мягкая сила Америки образуется, главным образом, благодаря тому, что у США есть 60 союзников (а у Китая их совсем немного).
Более неопределёнными выглядят перспективы стабильности многосторонних учреждений, которые помогают управлять мировой экономикой и глобальным достоянием человечества. Директор бюджетного управления Белого дома говорит о бюджете жёсткой силы и сокращении расходов на Госдепартамент и систему ООН. Другие чиновники администрации отстаивают идею замены многосторонних торговых отношений «справедливыми и сбалансированными» двусторонними соглашениями. Кроме того, Трамп отказывается продолжать политику Обамы в сфере изменения климата. Я говорю своим друзьям, что очень хотел бы сказать им что-нибудь обнадёживающее по всем этим вопросам. Но не могу.
