Шан-Цзинь Вэй, бывший главный экономист Азиатского банка развития, сейчас - профессор финансов и экономики в Колумбийском университете
Объявление администрацией Трампа о предстоящем введении санкций против Китая за кражу интеллектуальной собственности стало новейшим витком углубляющегося торгового конфликта между двумя странами. Ему предшествовало сделанное 8 марта обещание Трампа повысить пошлины на сталь и алюминий из Китая. Эксперты предсказывают, что этот шаг может иметь печальные последствия для мировой торговой системы.
Но хотя такие штрафные меры приводят к появлению пугающих заголовков (и нервируют инвесторов), углублению торговой напряжённости в отношениях между США и Китаем в намного большей степени будет способствовать налоговый закон, принятый недавно конгрессом США. Если последствия этого шага не будут оценены в полной мере, состояние двусторонних торговых связей очень сильно ухудшится, прежде чем в них появятся признаки улучшения.
Новый налоговый закон увеличит дефицит бюджета США на $1-2 триллиона в течение ближайших десяти лет. Этот дефицит национальных сбережений не будет компенсирован увеличением объёмов сбережений частного сектора или сокращением инвестиций частного сектора.
Данный факт имеет огромное значение для торговли, а особенно для торговли между США и Китаем. Дефицит счёта текущих операций США представляет собой разницу между объёмом инвестиций и объёмом сбережений частного сектора и государства, поэтому дефицит счёта текущих операций США, скорее всего, возрастёт – и тоже почти на $2 трлн в ближайшие 10 лет. Соответственно, будет расти и торговый дефицит США, причём ежегодный двусторонний дефицит в торговле с Китаем может вырасти на $50-100 млрд.
Когда это произойдёт, американским политикам придётся искать виноватого, и им, скорее всего, станет Китай. В этом случае новый налоговый закон США, который Трамп изображает как победу для американского народа, вернётся ему бумерангом в виде ещё более серьёзной конфронтации во внешней торговле. Связь межу этим налоговым законом и ростом торгового дефицита США не очень хорошо понимают, однако эффект этой связи будет чувствоваться долгие годы.
Конечно, требование Трампа усилить защиту интеллектуальной собственности в Китае является оправданным на фоне множества случаев нарушений условий патентов и товарных знаков. В некоторых отраслях, например, в энергетике и телекоммуникациях, Китай заставляет иностранные компании делиться технологиями с китайскими партнёрами в качестве условия доступа к рынку. Тем не менее, китайских чиновников можно убедить в необходимости усиления защиты прав на интеллектуальную собственность с помощью двусторонних переговоров или арбитражного разбирательства в рамках Всемирной торговой организации.
Ландшафт инноваций в Китае меняется, и это одна из причин для оптимизма на данном фронте. Если кратко, китайские компании тоже выиграют в случае усиления режима защиты прав на интеллектуальную собственность. В прошлом иностранные компании предоставляли инновации, а китайские компании копировали зарубежные разработки. Защита интеллектуальной собственности была обычно дорогой с односторонним движением – она была выгодна только иностранным компаниям.
Но сейчас ситуация изменилась. Многие китайские фирмы сами занимаются инновациями и получают патенты не только в Китае, но и в США. Китайские компании, например, Tencent, DJI и Huawei, не менее инновационны, чем любая американская компания, а главы китайских предприятий уже начали требовать ужесточения защиты интеллектуальной собственности в своей стране. Необходимость требовать от транснациональных компаний передачи технологий ослабевает, а китайские фирмы могут лишь выиграть от защиты интеллектуальной собственности, поэтому США и Китаю стало легче находить общий язык.
Это не означает, что переговоры будут лёгкими. Во-первых, китайцы рассматривают свою политику в сфере технологий как необходимый ответ на рост стоимости труда в стране, а также как страховку против американских ограничений экспорта высоких технологий в Китай. Из-за роста уровня зарплат стоимость труда в Китае сейчас выше, чем в Индии, Бангладеш и Вьетнаме. Именно поэтому столь важным становится переход к производству технически более продвинутой продукции. Если китайские компании не смогут покупать высокотехнологичную продукцию в США, они будут ещё больше мотивированы разрабатывать собственные аналоги.
Вторая проблема на переговорах (если, конечно, они состоятся) – сокращение поддержки Китая со стороны корпоративной Америки. В прошлом такие компании, как Boeing, Caterpillar, General Electric и Cisco, занимали умеренную позицию; они видели для себя выгоду в больших размерах китайского рынка и низкой стоимости труда. Но теперь бизнес-ландшафт радикально изменился, и те же самые компании сегодня с большей вероятностью видят в китайских фирмах конкурентов, причём не только в Китае, но и во всём мире.
Без правильного управления эти силы будут способствовать возникновению порочного круга. Чем больше ограничений на экспорт технологий в Китай будут вводить США, тем больше Китай будет стимулировать развитие собственных технологий. И наоборот, чем больше китайских компаний будут заниматься инновациями, тем с меньшим энтузиазмом американские фирмы будут готовы помогать своим зарубежным коллегам выходить на рынок США.
Впрочем, в том или ином виде большая сделка по вопросу о правах на интеллектуальную собственность возможна, однако для этого придётся правильно сложить этот торговый паззл. Укрепление прав на интеллектуальную собственность в Китае – это не игра с нулевой суммой: усиление защиты может быть выгодно обеим странам.
Но мало кто говорит о самой сложной задаче в этом паззле. Если США и Китай не смогут договориться о том, как решить вопрос растущего торгового дефицита США, тогда прогресс, достигнутый в урегулировании актуальных на сегодня больших проблем, завтра может потерять всякое значение.
Торговый профицит Китая и торговый дефицит США в конечном итоге являются следствием дисбалансов в сбережениях и инвестициях. Нерыночные «торговые меры», которые рассматривают США и Китай, могут помочь сократить дисбаланс в торговых отношениях этих двух стран, но лишь ценой усиления дисбалансов в торговле с остальными странами мира. А это может привести к ухудшению положения потребителей и компаний не только в этих двух странах, но и во всём мире.
