Если бы вы спросили Дэн Сяопина, архитектора модели «одна страна, две системы», как будет выглядеть 20-летие передачи Гонконга, он, наверное, сказал бы, что жители Гонконга поднимут тосты за своё процветанию и свободу. Руководство Китая, со своей стороны, гордилось бы способностью управлять и оправдывать доверие, наконец-то, успокоив хор скептиков, которые сомневались в искренности обещаний Компартии Китая (КПК) Гонконгу.

Однако реальность совсем иная. Сегодня сцены, совершенно немыслимые для Гонконга образца 1997 года, стали повседневной рутиной – массовые антикитайские демонстрации; избрание в парламент радикалов, выступающих против КПК; открытые призывы к независимости.

Да, после 1997 года Гонконг потрепали мощные экономические силы (подъём Китая, глобализация, высокий уровень неравенства, растущие цены на недвижимость), которые ослабили конкурентоспособность города и способствовали росту социального недовольства. Но хотя эти отрицательные социоэкономические факторы усиливают чувство разочарования у людей, массовые протесты, ставшие фактом городской жизни, в своей основе являются политическими: в их центре – вопрос о правах населения Гонконга.

В такой ситуации мало кто назовёт модель «одна страна, две системы» успешной. Более того, эта модель, по-видимому, с самого начала была обречена, поскольку в её структуре имелось нескольких фатальных недостатков.

Начать с того, что обязательства Китая соблюдать демократические права народа Гонконга были совершенно сознательно сформулированы в очень туманном виде. Уже совместная декларация правительств Великобритании и Китая 1984 года, которая положила начало процессу передачи города, завершившемуся в 1997 году, содержала довольно расплывчатое обещание, что глава администрации Гонконга будет назначаться Китаем «на основании результатов местных выборов или консультаций».

Кроме того, единственной силой, которая способна гарантировать соблюдение условий этой совместной декларации, не говоря уже о положениях «Основного закона», этой своеобразной мини-конституции Гонконга, является центральной правительство в Пекине. Тем самым, руководство Китая может совершенно безнаказанно отказываться следовать духу своих обязательств или даже напрямую соблюдать их. Нынешняя радикализация граждан Гонконга, особенно молодёжи, является следствием желания изменить ситуацию и заставить Китай заплатить за невыполнение обещаний, касающихся «самоуправления», а также за репрессии против несогласных.

Есть и ещё один элемент схемы «одна страна, две системы», который обрёк её на провал: осознанная попытка Китая управлять Гонконгом руками дружественных, коррумпированных капиталистов. В этом есть некая ирония, но так называемые коммунисты Китая явно доверяют олигархам Гонконга больше, чем городским массам (может быть потому, что покупка этих магнатов обходится им значительно дешевле).

Из-за того, что коррумпированные капиталисты Гонконга лояльны своим спонсорам в Пекине, а не населению руководимого ими города, они оказались плохими политиками. Под властью КПК они получили полномочия и привилегии, о которых не могли и мечтать во время правления Британии. Впрочем, это привело к тому, что они потеряли связь со своими избирателями, которые чувствуют всё большее отчуждение по отношению к властям города. В результате, марионетки КНР абсолютно не справились с задачей обеспечения народной легитимности.

Достаточно посмотреть на судьбу руководителей администрации Гонконга, которых так тщательно выбирают правители Китая. Первый из них – Дун Цзяньхуа – в 2003 году столкнулся с полумиллионом протестующих. В 2005 году, в середине второго срока правления, из-за растущей непопулярности он был вынужден уйти в отставку. Преемник Дуна – Дональд Цанг – с трудом дотянул до конца второго срока и был арестован за коррупцию (вместе со своим заместителем) сразу после того, как покинул должность главного министра. Следующим стал Лян Чжэньин, но его правление оказалось просто кошмаром: власти Китая избавились от Ляна сразу после завершения его первого срока.

Да, разумеется, модель «одна страна, две системы» позволила избежать непоправимой катастрофы. Если вспомнить об огромных культурных, экономических и институциональных различиях между Гонконгом и Китаем, можно представить, что ситуация могла быть намного хуже. Но это не означает, что данная модель устойчива. И вполне вероятно, что в реальности она уже мертва.

Подсознательно руководство Китая всегда стремилось привести Гонконг к модели «одна страна, одна система». Дэн полагал, что такой переход займёт 50 лет, однако его преемникам понадобилось всего лишь 20 лет, хотя они даже до конца не понимают, что это уже произошло. Какую бы политику китайские власти не проводили в Гонконге до 2047 года, их цель всегда будет заключаться в том, чтобы сделать настоящее максимально похожим на будущее (особенно в части отсутствия политических прав).

Project Syndicate, 2017