В мягком свете канделябров Шато Озон Алейн Вотье начинает рассказывать о далеких временах, забавных случаях, переходя к преданиям Войны Роз и скаковым лошадям, сломанным тракторам и храбрым приключениям его предков в Алжире. Вотье таким образом старается уклониться от основной темы. Он упоминает «Cheval Blanc» 1947-го года, которое однажды пил, извиняется за рассказы о лобстерах и первых днях появления телевидения и жалуется на высокий проезд по автомагистрали. При этом добавляя, что дешевле летать рейсами бюджетных авиалиний. В общем, он говорит обо всем, но только не о действительно важной теме. Потому что именно о ней никто не хочет говорить.

Два раза он повторяет: «Я не из тех, кто отрицает изменения в климате». Но именно это он элегантным способом и делает. По его словам все это очень сложно. Этот пожилой человек в рубашке с короткими рукавами – винодел - смог занять 273-е место в списке самых богатых французов. Вотье уверяет, что во всей ситуации нет «хорошей проблемы» - именно этот термин до недавнего времени использовали в регионе, когда говорили об изменении климата. Но он признает, что здесь есть «ложная проблема», которую люди придумали сами. Глобальное потепление не было таким уж неблагоприятным. По крайней мере не здесь – не в Бордо. Или Бордоле – как его называют французы. И уж точно не на виноградниках Шато Озон, которому разрешено использовать классификацию Сент-Эмельона группы Гран Крю класса «А» для своих вин.

Вся слава сосредоточена всего на семи гектарах земли. Виноградник производит 12 000 бутылок вина в год. И в хороший сезон стоимость бутылки может достигать 1 500 евро ($1 910) в Токио, Гамбурге и Нью-Йорке. Даже до того, как вино начинает стареть. Бизнес - если так можно назвать этот замок – был в руках лишь четырех семей за последние 400 лет. Семья Вотье владеет им последние двести лет. Их светлое шато расположена на скалистом плато, возвышаясь над миром. И все вокруг выглядит как картина, написанная маслом, с мягкими очертаниями ярусов виноградников на холмах, простирающихся вплоть до долины Дордонь, разбавленных силуэтами церковных башен. Это место Хью Джонсон – некогда провозглашенный «королем вин» – назвал самым много обещающим во всем Бордо. И если это действительно так, Вотье владеет лучшим виноградником во Франции.

Есть большая вероятность того, что истории этих виноградников 2 000 лет. И в разговоре с Вотье становится понятно, что кого-то с таким багажом времени за плечами нелегко напугать небольшой проблемой нашего времени. Зачем кому-то, кого вино сделало миллионером, жаловаться на нечто, лишь раздражающее внимание, подобно погоде и климату? Нужно ли ему беспокоиться о вероятности наступления кризиса в винном деле? «Прошу извинить меня», - говорит он и встает с изысканного стула. «Мне нужно вернуться к работе». Он идет по белоснежному гравию, к воротам вырезанного в скале подвала. Здесь деревянные бочки хранятся в полной темноте. Десять минут спустя он возвращается. Выглядит свежим, как будто вздремнул. Приглашает нас на дегустацию.

Он разливает вино «Ausone» 2006 года по бокалам. Вино, темное и густое как кровь, с розничной ценой 600 евро за бутылку. Оригинальное, много обещающее и все еще не «дикое» вино с острыми нотками «Cabernet Franc».

Экстремальная погода

Вотье делает глоток. Затем продолжает говорить так, как будто внезапно изменил свое мнение: «Возможно, бури становятся хуже». Он вспоминает плохую погоду в регионе в июне позапрошлого года, когда с юго-востока пришли ливневые дожди и обрушились на территорию в 12 000 гектар. «Двенадцать тысяч гектар», - повторил Вотье. «Такого никогда не случалось раньше». За несколько минут было уничтожено 5 000 гектар высококачественного винограда «бордо». Буквально разрубило на куски. Возможно, это и есть ваше изменение климата”.

Экстремальная погода становится обычным явлением во всех регионах Франции, где выращивают виноград. Сильные дожди и ливни часто наступают после летней жары и периодов засухи. Зимние и ночные температуры настолько умеренные, что у растений просто нет возможности отдохнуть. Лишь несколько владельцев виноградников продолжают отрицать этот реально существующий феномен.

С другой стороны, нелегко осознавать, что последние три десятилетия были самым теплым периодом за последние 1 400 лет. Трудно принимать тот факт, что средняя ежегодная температура увеличилась на 1 градус Цельсия, что Атлантический океан и Средиземное море незначительно теплеют, а днем температура становится выше. Людям просто не хватает естественных сенсоров, чтобы ощутить эти изменения. Но у винограда они есть. По словам некоторых виноделов, плоды испытывают постоянный стресс. Владельцы виноградников пребывают в панике. И не только во Франции, но и в Италии, Испании и по всей Южной Европе – везде, где всегда было тепло, а сейчас становится слишком жарко.

«Мы ведем борьбу с 2008 года»

Виноделы вдоль реки Роны –в 500 километрах к востоку от Бордо – прекрасно знают, то это значит. В регионе находится огромная винодельня Гигаля в Шато Д’Ампуи, представляющая собой комплекс старых и новых зданий, и расположенная в часе езды от Леона. Шато раскинулось на небольших холмах Кот-Роти – лучшем местоположении в северной части долины руки Рона. На холмах можно увидеть таблички с именами виноделов, которые таким образом с гордостью отмечают свои участки. Это один из старейших регионов выращивания винограда, где первые виноградники появились 2 400 лет назад.

Филипп Гигаль, который родился в 1975 и сейчас является одним из крупнейших производителей вина в долине, является образованным человеком со степенью по энологии. После короткой переписки по электронной почте он сразу приглашает меня на встречу. Его дедушка – основатель компании – лично собрал и обработал 67 урожаев вдоль Роны, на счету его отца 54. Сам Филипп уже собрал 17. Гигаль начинает разговор со слов: «Изменение климата является неоспоримым фактом. Но видимо все еще есть люди, которые с этим не согласны».

Гигаль является гигантом в мире вина, а также разливщиком и дилером для многих крупных торговых марок, виноградники которых расположены вдоль Роны. Любой француз и многие ценители вина в Европе знают коричневую этикетку с медным тиснением и красным круглым логотипом– символами хорошего качества в больших количествах. Ежегодное производство 5 миллионов бутылок не является чем-то необычным. 3.5 миллиона бутылок наполнены обычными красными винами «Côtes-du-Rhône». Цена за бутылку варьируется от 6 до 7 евро. Гигаль производит в огромных количествах «Crozes-Hermitage», а также «Saint-Joseph», «Côte-Rôtie» и «Condrieu», «Gigondas» и «Tavel» на юге долины Роны. А также некоторые сорта вин высокого качества, включая знаменитое «Châteauneuf-du-Pape». Но температуры становятся слишком высокими для крепких сортов вин, которые всегда выращивались в условиях жаркого климата Авиньона.

Молодой Гигаль рассказывает нам о своих планах поехать в важную командировку в Шатонеф, потому то «там проблема становится все более серьезной». 75% вина, произведенного Шатонеф дю Пап, получается на основе сорта «гренаш». Но этот сорт больше не выдерживает жаркой погоды. Как выразился Гигаль, в последнее время сорт стал«неподдающимся». Нанесен ущерб процессу созревания винограда. Содержание сахара становится высоким слишком рано, когда ягоды еще до конца не созрели. По словам Гигаля цвет и аромат далеки от нужного качества. Поэтому трудно собирать урожай. Качество самого вина под угрозой. «Мы ведем борьбу с 2008 года», - объясняет Гигаль. «С того момента годы были чрезвычайно сухими. И легче не становится».

Приспосабливаясь к природе

Профессия выращивания винограда связана с постоянным приспосабливанием к природным условиям. Сегодня французское вино не имеет ничего общего с вином, которое производили и потребляли сто лет назад. Изменились сами вкусовые предпочтения. Эволюционировали научные технологии в сфере виноделия. А инновации помогли улучшить методы отжима.

Стратегия работы на виноградниках изменилась радикально. И виноделы больше чем когда-либо знают о процессах созревания. Фактически у виноделов есть определенные инструменты реагирования на изменения климата. Самая большая проблема – замена сортов винограда. И над этим вопросом Гигаль со своими сотрудниками все чаще и чаще задумываются сейчас.

Но становится ли слишком жарко для выращивания сорта «гренаш» в Шатонеф?Почему бы не сажать «сиру» – сорт, который приобрел популярность во всем мире благодаря «Shiraz»? Что плохого в выращивании позднесозревающего «каберне совиньон» дальше к северу от долины Роны? Или даже может быть в Бургундии? Почему бы не переместить виноградники на холмы к более холодным высотам? Или не высаживать их на северных склонах холмов, чтобы избегать воздействия солнца?

Страх перемен

«Вот вам пример», - объясняет Гигаль. «Виноград «вионье» не разрешали выращивать вдоль Роны долгое время. Но мой дедушка выращивал виноград. Он верил,что он хорошо подходил к условиям региона, и из него получалось вино, достойное затраченных усилий». Потребовалось время, чтобы убедить других виноделов, а также регулирующие органы изменить правила. Сегодня 65% белого вина из долины Роны изготавливается из сорта «вионье».

Опасения французских виноделов по поводу изменения климата исходят из страха утратить особенности, характеризующие их вина. Термин «терруар» - яркое и в конечном итоге не переводимое слово, которое иногда указывает на восприятие места. «Возможно, терруар означает больше, чем просто почва», - уточняет Гигаль. «Больше, чем климат, микроклимат, почва, история». Все эти факторы сейчас меняются. И ситуация будет оставаться такой же, потому что температура несомненно увеличиться еще на один градус к концу столетия. И это только при самом оптимистичном сценарии.

Этот один градус, распределенный на оставшиеся до конца века 86 лет, возможно даст виноделам достаточно времени для внесения необходимых изменений, проведения экспериментов с сортами винограда и производства адаптированных видов, которые будут хорошими, а возможно даже и лучше. Единственная проблема: сейчас мало факторов указывают на то, что промышленно развитые страны достигнут поставленных целей в отношении климатических изменений.

Наоборот, все указывает на то, что средняя температура увеличится на 4 градуса к 22-ому веку. Или даже на 6 градусов – как показывают достоверные прогнозы. В это случае в Париже будет такой климат, который преобладает в испанской Кордове сейчас. А Шатонеф дю Пап придется столкнуться с погодой, подобной северо-африканской. Выращивание винограда становится невозможным по простой причине: будет не хватать воды, и виноград будет увядать до начала сбора урожая.

Надвигающаяся катастрофа

На юге Франции уже можно ощутить то, что ожидает страну. В Лангедок-Руссильон -крупнейшем виноградном регионе страны - вода всегда была в дефиците. Но сейчас дождей идет меньше с мая по сентябрь. И погода более переменчива, чем в прошлом. Есть виноградники, где виноград увядает, хотя хозяйство и не заброшено. Многие виноделы жалуются и говорят, что для них все кончено. По их словам проблемы, появившиеся в Шатонеф дю Пап, уже приобретают катастрофические масштабы в регионе.

Многие просто сдались. Но климат не является основной причиной. В мире, который потребляет все меньше и меньше вина, и все больше качественного вина –производители бюджетных сортов в бедных климатом районах не могут выжить. Регион вдоль Средиземного моря – с его жаркими землями – долго испытывал этот мучительный структурный сдвиг. За последние двадцать лет – производство уменьшилось с 29 до 14 миллионов гектолитров. Это все еще большой объем, которого хватает на производство двух миллиардов бутылок в год. Сейчас здесь 25 000 действующих виноделов и 270 кооперативов – а это даже слишком много.

Только у тех, кто занимает ниши по производству вина высокого качества или специальных вин, есть шанс свести концы с концами в регионе, подобном Лангедок-Руссильон.Одна из них – Изабель Фрере – является альтернативным виноделом, который делает все по-другому. Она разговаривает со своим виноградом во время работы, поет, когда собирает урожай, и относится к виноделию как к образу жизни, а не просто профессии. Для нее это попытка жить в гармонии с природой, заниматься серьезным делом и возможно даже добиваться успехов в процессе. Она занялась виноградником своего дяди лишь восемь лет назад. У нее шесть гектаров южных сортов «гренаш», «кариньян» и «сира», которые растут в граните, песке и гравии, а также в сухой пористой почве.

Перед тем, как вернуться в семейный бизнес, он взяла паузу и преподавала французский иммигрантам в Париже, а также провела какое-то время в университете там. И все же в конечном итоге она почувствовала зов родного дома и начала скучать по холмам над деревней Сореде на самом юге Пиренеев. Регион, расположенный близко к границе с Испанией, это ее мир. И на климатических картах эта территория всегда помечена красным цветом.

«Конечно же это изменение климата. И оно уже здесь»

Летом может становится очень жарко. Но жарко было всегда. И это никогда не было проблемой. «Зимой больше не становится холоднее», - говорит Фрере. Невысокая, но коренастая женщина сорока трех лет. Природе и виноградникам трудно восстановится. Ночью ситуация такая же. После захода солнца температура не понижается, что плохо для растений, у которых нет возможности отдохнуть. А им нужно также «спать, как и другим живым существам».

«Дождь– это проблема», - говорит она своим грубым голосом человека, курящего скрученные в ручную сигареты, который любит посмеяться и хорошо провести время. Его может не быть неделями. А затем наступают ливни. «В этом нет ничего необычного, но не в такой степени. Не в такой. Конечно же это изменение климата. И оно уже здесь».

Здесь. В маленьком поместье Изабель Фрере – под названием Мулен Кассанье – это уже не научный прогноз или сценарий. Это больше не просто фото полярого медведя, дрейфующего на льдине, не просто новость о жителях далекого острова, которые попали в беду. Изменение климата становится неотъемлемой изнуряющей частью повседневной жизни. Оно меняет жизнь Фрере, угрожая ее стилю жизни и иногда приводя ее в негодование. Потому что она понимает, что уже не может сама менять свою судьбу.

Семейное поместье – которое в действительности представляет собой жилую часть слуг, а сама усадьба прячется среди деревьев – обладает очарованием Виллы «Курицы». Вымышленного дома, в котором жила Пеппи Длинныйчулок. Отец Фрере Себастьян работает художником. Он– человек с харизмой библейского старца. Среди других жителей курящая тетя, помощник по дому, три собаки и много кошек. В поместье есть старый пруд, окруженный древними деревьями. Вино производят в старом амбаре. Здесь огромные бочки для брожения, шланги, чаши и различное оборудование. Фрере выключает шумный кондиционер и произносит: «Прижмитесь ухом вон к той бочке, и вы услышите, как работает сама природа». И действительно можно услышать, как внутри бочки идет брожение. Звук похож на отдаленные звуки грома.

Фрере не добавляет дрожжи в вино, полагаясь на природные ферменты, которые виноград получает из почвы. Она старается обходиться без химии. Не использует гербициды или пестициды, позволяя природе делать все самой. Грибы, мухи, жуки – все это есть в ее винограднике,«потому что любое вмешательство приведет лишь к более серьезным проблемам».«Такова закономерность».

Когда идешь по территории виноградника, иногда трудно даже понять, что это виноградник. Виноград больше похож на заросли. Как буд-то за ними никто не ухаживает. Но они отражают философию этого биодинамического винодельца, который верит в принципы антропософии. Она предпочитает позволять расти всему и существовать всему. Такой человек, как Алейн Вотье из Бордо умер бы, увидев все это.

Маленькое чудо глобализации

Фрере присоединилась к группе виноделов в свое регионе, которые используют схожие методы на своих участках. Они помогают друг другу рабочей силой и оборудованием. И они также вместе поставляют продукцию на мировой рынок. Изабель Фрере, которая просто хотела наслаждаться гармонией жизни, стала маленьким и ироничным чудом глобализации. Потому что она сейчас продает большую часть своего вина в Японии.«Странно, не так ли?» - говорит она, смеется и наливает себе еще охлажденного белого вина.

Те винодельцы в регионе, которые используют традиционные методы, не имеют доступа на такие рынки. В течение последних недель сезона сбора урожая можно видеть ,как они едут на маленьких тракторах в свои кооперативы, которые пытаются изменить среднее качество своих вин умными слоганами или добавлением ананаса, апельсина и других фруктовых вкусов, чтобы продать свою продукцию французским торговым сетям в качестве модного летнего напитка.

В противном случае многим винодельцам в регионе приходится зависеть от клиентов, которые приезжают в летний период отпусков. Туристы из близлежащих лагерей покупают десятилитровые ящики розового вина, чтобы запить жирную еду. Многое в этом регионе напоминает лишь остатки французской культуры вина. Винодельцы теперь производят «Cuvées» с 15-процентным содержанием алкоголя. Если проводить тест с завязанными глазами, вкус этого вина можно легко спутать с охлажденным немецким глинтвейном. Но даже лучшие винодельцы не знают, как производить высококачественное вино в суровых климатических условиях юга Франции.

Новый климат

Для Изабель Фрере это последний день сбора урожая. Вместе с пятью помощниками они работают на участке с сортом «мурведр». Сборщики торопятся. Беспечные, с дредами, татуировками и металлическим пирсингом в ушах и носу. День выдался жарким. На небе палит солнце, молочные облака медленно плывут. К 4 часам дня сгущаются тучи. И спустя полчаса начинается дождь. Уже в 4:50 идет настоящий град. Градины размером с горох падают на поля, виноград и сборщиков.

Фрере в тюрбане на голове собирает последний виноград – круглые иссиня-черные ягоды –и уходит. Она и сборщики втискиваются в белый фургон, набитый ящиками с урожаем. Из-за погоды они вынужденны прекратить работать. И им приходится ехать обратно в дом. Когда они возвращаются, то какое-то время еще сидят в фургоне. Кушают, курят и пьют. И думают о том, была ли погода еще одним совпадением или предвестником. Это просто плохая погода или новый климат? Но они уже знают ответ. Это не просто погода. В южной Франции это новый климат.

Что тревожит больше всего, так это то, что климатические изменения больше не являются чем-то абстрактным. Они стали ощутимыми – и не только на юге, но и в долине Роны, Эльзасе, Бордо, долине Луары и Шампани.

У нового климата свой запах и вкус. Его можно будет почувствовать, когда будут проводится фестивали, и открываться бутылки. Когда белые вина Бургундии начнут терять свое отличительное качество. Когда ароматное «Sancerre» из Луарской долины станет сырым. Когда станет слишком тепло для «Riesling», «Pinot Noir» и «Grenache». Когда французские вина потеряют свою свежесть. Когда в них больше не будет вкуса «терруара», а будет вкус Нового Света – Калифорнии,Тасамнии и Чили. Когда вы просто будете быстро напиваться ими без получения особого удовольствия. Когда начнется другое, более бедное существование.

А великое, благополучное время подойдет к концу. Случится это уже к 2050 году. А может и к 2100. Возможно люди забудут великие имена, потому что знать их больше не будет необходимости. Потому что «Château Pétrus», «Cheval Blanc» и «Yquem». Как и не будут «Hospices de Beaune», «Romanée-Conti»и «Domaine Leroy».

Будут имена, которые когда-то были отдельными мирами: Луар, Рона, Бургундия, Бордоле и Шампань. Забвение. Потребление. Конец.

Перевод с немецкого языка: Кристофер Султан

Der Spiegel