Как написала моя коллега Кристина Хоффман в своем эссе, опубликованном недавно в международном выпуске «SPIEGEL», падение диктаторов не всегда есть повод для радости. Если бы у граждан страны была возможность выбирать между «функциональной диктатурой и хаосом распада государства», по ее мнению диктатура в этом случае была бы лучшим из двух зол, так как она хотя бы обещает дальнейшую стабильность.

Этот довольно притягательный тезис обрел новую силу после начала гражданской войны в Сирии. Арабская весна дала повод возникновению завышенных надежд на демократизацию Ближнего Востока. И теперь практически везде идеалисты впали в уныние. А сторонники так называемой «реальной политики» снова говорят в пользу того, что – хотя их идея о стабильности может звучать антипатично и возможно даже цинично – она вполне реалистична. Но разве это действительно так?

Некоторые граждане и члены международного сообщества захотят – что понятно – предаться воспоминаниям о периодически возобладавшем ощущении порядка, существовавшем при отстраненном от власти диктаторе. Таком же устрашающем порядке, как и сам диктатор. Но это лишь оптическая иллюзия. Заблуждение в первую очередь берет свое начало в самом описании диктаторского режима как стабильного. Если бы подобные режимы Хосни Мубарака в Египте, Муаммара Каддафи в Ливии или Зина аль-Абидина бен Али в Тунисе были действительно стабильны, их бы не свергли.

Несмотря на мнения многих, развитие событий «арабской весны» не поддерживает тот аргумент, что диктатура лучше хаоса. Они наоборот свидетельствуют об авторитарных режимах, которые на протяжении десятилетии отчасти поддерживались Западом на основании именно этого аргумента, а затем в конечном итоге на удивление быстро распадались. Сама основа этих режимов разрушалась уровнем безработицы среди молодежи, экономическими проблемами или деградацией государственных институтов.

Все эти режимы долго гнили в самом своем корне. Они пришли к концу из-за внутренних противоречий и невозможности удовлетворить базовые потребности своих граждан. В число последних не обязательно входила свобода выражения или демократия – являющиеся чаще вторичными – а работа, еда и достойное существование.

Нет функциональной диктатуре

Вопрос не в том, является ли демократия фундаментально и морально более приемлемой, чем диктатура – вряд ли кто-то будет спорить на этот счет. Но даже с точки зрения «реальной политики», было бы ошибочно предполагать, что диктатура и стабильность идут рука об руку.

Функционирующие демократии в долгосрочной перспективе более стабильны, чем диктаторские режимы. Последние только кажутся стабильными, если они крайне репрессивны или способны обеспечить процветание широким слоям населения.

Но диктаторское правление фундаментально является ненадежным, поэтому его можно удерживать только силой. Такие режимы сами создают условия для своего распада, который в конечном итоге наступает вследствие недостатка социальной легитимности. Это еще одна причина, почему является ошибкой верить в то, что «функциональная диктатура» более приемлима, чем хаос. В тех государствах, где хаос все-таки наступил, и государственные структуры распались, не было «функциональной диктатуры» – что бы она не значила. Диктатура лишь создает условия для последующего хаоса. Разве не абсурдно хотеть вернуть систему, которая была виновна в наступлении нестабильности?

Единственная реакция, которую диктаторский режим может проявить в ответ на народное недовольство, социальное напряжение и этнические конфликты – это репрессии. Жестокость этих управленческих систем не дает им возможность сглаживать конфликты внутри общества. А это означает, что хотя социальные или политические конфликты можно подавлять на протяжении долгого периода времени, у этих проблем есть все шансы дестабилизировать государство в долгосрочной перспективе.

Такого понятия, как великодушный диктатор, просто не существует. В авторитарных системах слияние военной и экономической сфер приводит к концентрации власти, в условиях чего взращивается протекционизм и коррупция. Если других предпосылок не возникает, к восстанию народа приводят условия, когда руководители режима ведут себя подобно мафии. Даже в казалось бы в надежно функционирующем Китае, эти побочные эффекты представляют собой внутреннюю угрозу режиму правления Коммунистической партии.

Смена правления изнутри и извне

Как только власть режима подходит к концу, за ним следует хаос. Но с демократией как таковой у него нет ничего общего. Это простая логика. Стабильность по понятным причинам фундаментально лучше, чем нестабильность. Но ключевой вопрос состоит в том, как можно создать эту стабильность. Запад не может создать ее путем бомбардировок, которые уже приводили к падению режимов. Мы это уже усвоили на примере разрушительной войны в Ираке в 2003, которая была попыткой насадить демократию извне. Также, как показала "арабская весна", стабильность нельзя установить, поддерживая диктатуру. Арабская весна также продемонстрировала то, что решения относительно своей судьбы принимают сами страны, а не Запад.

В этой дискуссии важно провести различие между «сменой режима» изнутри и извне. Сейчас, как правило, не оспаривается то, что решение Соединенных Штатов свергнуть режим Саддама Хусейна было ошибкой. Но нельзя сравнивать эти действия с Арабской весной, когда режимы были дестабилизированы изнутри и свергнуты собственным народом.

Не Запад сместил бен Али и Мубарака. Не он виноват в восстаниях в Ливии и Сирии. В Тунисе и Египте США и Франция даже пытались сначала поддерживать диктатуру. Запад вмешался лишь в Ливии, когда Каддафи угрожал массовыми убийствами в Бенгази. И даже когда Запад оказывал давление на Ассада, чтобы тот отступил в Сирии, это не было попыткой свергнуть его.

Интересно то, что сегодняшняя нестабильная ситуация в мире берет свое начало в странах, где авторитарные режимы правили десятилетиями или все еще существуют по сей день.

Измененный интервенционизм

Исламский терроризм, ставший первостепенным источником международного беспокойства, также возник в результате репрессий при арабских диктаторских режимах, поддерживаемых Западом. Многие из виновников событий 11 сентября прибыли из Саудовской Аравии. Репрессивность режима Ассада также стимулировала появление воинов-джихадистов в начале 2000-х. Многие из пожертвований, которые пошли на формирование отрядов сирийских боевиков и помогли им занять влиятельную позицию, поступали от граждан таких авторитарных государств, как Саудовская Аравия и Катар. И не является совпадением то, что виновником второго глобального кризиса является Россия – авторитарный режим, чье агрессивное поведение на Украине происходит из того факта, что внутри она менее стабильна, чем кажется.

Текущие кризисы в арабском мире не есть последствие наивного западного интервенционизма. Наоборот: после вторжения в Афганистан и Ирак Запад похоже чему-то научился. При президенте Бараке Обаме США нерешительно вступают в какие-либо военные конфликты. А если вступают, то должны следовать инициативе ООН под названием «Обязанность защищать», чего в Сирии до недавнего времени не делали. Может западные правительства и можно обвинить в бездействии перед лицом преступлений режима Ассада. Обвинять их в противоположном просто абсурдно.

Кого же нужно предупреждать на счет необдуманного свержения диктаторов? Если говорить это людям, которые восставали против диктаторов в последние годы, предупреждение будет звучать скорее по-отцовски: «Подумайте о том, хаосе, к которому может привести свержение диктатора».

Уроки истории

Люди, которые брали штумом Бастилию в 1789, и революционеры, обезглавившие Короля Людовика XVI, вряд ли поддерживали подобные настроения. За Французской революцией последовали ужасные годы террора, а затем диктатуры. Потребовалось шестьдесят лет, прежде чем во Франции установилась демократия. Как вы думаете, нужно ли было французам советовать воздержаться от восстаний?

Революции редко можно контролировать извне, потому что причины кроятся внутри. Во Франции 18-ого века это был экономический кризис и социальное напряжение между различными регионами государства. Будь тогда мыслители, способные на геополитический анализ, они с неодобрением бы отнеслись к революции и обезглавливанию короля, скорее обеспокоившись ее последствиями для стабильности всей Европы. Правда, остается под вопросом то, беспокоились ли об этом сами французы.

Страна, где свержение диктатора привело к месяцам хаоса, а затем приходу еще одного диктаторского режима – это Египет. Для тех, кто хочет получить стабильность любой ценой, возможно это желаемый исход. Но в случае с Египтом, это скорее исключение. Хотя многие египтяне, разочаровавшиеся в демократии, приветствовали восстановление военной диктатуры генералом Абд аль-Фаттах ас-Сиси, подобный ход событий сохранит немного времени для существования режима.

Все те экономические и социальные проблемы, которые положили конец правлению Мубарака остаются и могут вскоре привести к возобновлению протестов и новой волне насилия. Идея, предложенная моей коллегой в вышеупомянутом эссе о том, что военный путч против Ассада в Сирии помог бы возвратить демократию, является обманчивой. Потому что вспыхнувшие конфликты нельзя решить, заменив одну авторитарную структуру другой.

Убедительный пример

Когда в Югославии началась война в 1990-х, некоторые с ностальгией начали вспоминать предыдущего диктатора Тито будучи уверенными, что ему удалось сохранять единым мультинациональное государство. Но они ошибались, как сейчас ошибаются те, кто говорят, что конфликты между алавитами и шиитами с одной стороны и суннитами с другой сглаживались при Ассаде. Диктатура может внешне заморозить подобные конфликты на десятилетия, хотя под поверхностью они только усугубляются. То, что было в Югославии, повторяется сейчас в Сирии. Как в скороварке, когда ломается защитный клапан, и пар вырывается наружу.

Чему нас все это учит? Идея того, что диктатура приводит к стабильности, это сказка. Хаос зачастую становится продуктом авторитарных систем. Люди сами принимают решение о том, нужно ли им восставать против диктаторов. Единственный вопрос для Запада состоит в том, когда нужно вмешиваться в подобные восстания. И на этот вопрос нельзя ответить абстрактными оправданиями в защиту или против диктатуры. Решение должно приниматься, учитывая обстоятельства каждого отдельного случая.

Есть нация, которая прекрасно понимает, что на создание функциональной демократии требуется определенное время. Что это процесс обучения, и даже народы, имеющие авторитарные режимы, в своей истории, могут создать демократическую стабильность. Речь идет о Германии. Страна, в которой в свое время существовал самый страшный диктаторский режим в истории человечества, смогла прийти к образцовой демократии. Трудно найти лучшее опровержение теории того, что есть культуры, которые плохо подходят для демократического режима.

Der Spiegel

Перевод для Vласти - Нины Кузнецовой