В эти дни Берлин похож на великана, который пытается размять свои конечности и заново найти баланс. За первые два десятилетия после падения Берлинской стены в 1989, великан подвигал только своей правой ногой и правой рукой. Перестав быть разделенным стеной, Берлин был разделен иначе. Все новое и увлекательное происходило на Востоке.

Первые несколько лет было временем высоченных строительных кранов, быстрого появления целых новых городских районов, где до этого годами пустовали огромные территории. Временем, когда казалось, что людям больше нравилось ходить в места, где шло строительство, а не в театр, оперу или музеи. Когда я ехал на метро от центральной площади Берлина «Александрплатц» до Восточного вокзала, даже в 2 часа ночи не было свободных мест в вагоне. Меня зажимала бедная, но веселая богемная толпа, передвигающаяся из одного клуба в другой. Потому что клубы располагались в восточной части города.

Западная часть города – за исключением суетливых районов проживания иммигрантов в Кройцберге и нескольких площадей в Шенеберге и Шарлоттенбурге – наоборот, как будто бы погрузилась в сон. От станции «Зоологический сад» - старейшей в Западном Берлине - перестали ходить поезда дальнего следования. Разрушенная войной знаменитая мемориальная церковь кайзера Вильгельма годами оставалась спрятанной за строительными лесами. Кинотеатр «Zoo Palast» и «Западный театр», который когда-то собирал тысячи людей в день, казалось, превратились в исчезающие звезды прошлого. И когда я пересекал знаменитый бульвар Курфюрстендамм – наш местный Бродвей – по пути домой в 11 часов вечера я наблюдал пустые тротуары и не верил своим глазам видя, как официанты собирали стулья, закрываясь рано, потому что не было посетителей.

За последние пять лет ситуация начала меняться. На бульваре Курфюрстендамм снова много людей, а перед новыми клубами и ресторанами люди выстраиваются в очередь. В начале 2013 открылся «Уолдорф-Астория», совсем недалеко от бульвара. При высоте в 387 футов отель является не только одним из самых высоких зданий в городе, но и ярким символом вновь обретенной привлекательности. «Zoo Palast» полностью реконструировали. И теперь он является одним из самых красивых и популярных кинотеатров Берлина.

Умные архитекторы превратили так называемый Бикини-Хаус, офисное здание 1950-х годов, расположенное вдоль Берлинского зоопарка, в модный торговый центр, рядом с которым находится элегантный отель. Когда мне захотелось пойти в Monkey Bar, расположенный на десятом этаже отеля, мне пришлось ждать лифта тридцать минут. Благодаря стеклянным стенам бара можно увидеть панораму центра западного города и клетки с обезьянами в зоопарке. Хотя каждый раз когда я стоял там с бокалом коктейля в руке и пытался разглядеть обезьян, они спали в своих домиках.

До начала 1930-х Западный Берлин был бьющимся сердцем города. Теперь сердце бьется снова. Но оно не затмило Восток. Ему еще далеко до этого. Весь город процветает. Уровень безработицы снизился. Экономика растет быстрее, чем в любом другом городе Германии. И наконец, самим берлинцам хорошо в городе.

Или нет, подождите. Им хорошо скорее в своих районах. Интересный факт: даже не смотря на то, что город восстановил равновесие, он разделился на десятки частей. Согласно результатам исследования, проведенного в августе региональной телерадиокомпанией «Rundfunk Berlin-Brandenburg», хотя 52% респондентов заявили, что легко могут себе представить, как уезжают из Берлина в другой город в поисках работы, лишь 18% ответили, что могут представить, как уезжают из своего района.

Возможно в любом крупном городе так или иначе очевидна лояльность к своей местной общине. Но Берлин – это отдельный случай. Такое ощущение, что хотя все внешние признаки указывают на объединенный город, Берлин сам до сих пор не может принять факта своего объединения. 4 из каждых 10 жителей Берлина, принявших участие в исследовании, сказал, что в объединенном Берлине не чувствуют себя как дома.

Частично это происходит из-за длительного и болезненного разделения между западом и востоком. Но и также потому, что город – в стране, как знаменитой, так и печально известной своей эффективностью и другими «немецкими добродетелями» - не может двигаться вперед к крупномасштабным проектам, которые могли бы стать символом его единства. Единственный крупный проект, который планируется в настоящее время, это реконструкция Городского дворца королей династии Гогенцоллернов в центральной части Берлина, который многие горожане не считают такой уж необходимостью.

Еще один крупный проект – международный аэропорт Берлин-Бранденбург – который действительно необходим, изначально должен был открыть свои двери 30 октября 2011. Но после первоначальной отсрочки до 2012 стало очевидно, что есть проблемы с системой противопожарной безопасности. Одновременно были выявлены тысячи других дефектов, и назначены новые даты открытия. Но новый директор аэропорта отказывается называть очередную новую дату. Вместо этого называются даты объявления новой даты планируемого открытия.

Берлинцы вспоминают высказывание бывшего главы Восточной Германии. За два месяца до возведения стены – в июне 1961 – Вальтер Ульбрихт заявил: «Никто не собирается строить стену». Перефразируя это утверждение, берлинцы теперь язвительно замечают: «Никто не собирается открывать аэропорт».

Несмотря на все это, все же есть признаки нового «само-ощущения» в Берлине. После того, как в этом году Германия выиграла чемпионат мира по футболу, я направился на Кюрфюрстендамм. Уже через несколько минут приехала вереница машин под гудящие звуки автомобильных рожков. И хотя начало моросить, никто из водителей авто с откидным верхом не пытался спрятаться от дождика. Из окон машин высовывались руки, ноги и головы. Все праздновали общую победу. Было громко и шумно. И в веселье не было фальши.

Вдруг позади меня раздался пронзительный крик: «Германия, Германия!» Я резко повернулся и обнаружил, что пронзительный голос принадлежал молодой темнокожей девушке. Вместе с тремя подружками они несли длинный плакат, разукрашенный цветами флага Германии. Она посмотрела на меня враждебно, как будто говоря: «У тебя какие-то проблемы с тем, что я радуюсь победе нашей команды?»

В общем, Берлин ищет новые пути, чтобы его жители могли праздновать и чувствовать себя комфортно, будучи берлинцами или немцами. А не «западными», «восточными» или «иностранцами». Тот факт, что все больше людей чувствуют себя в Берлине как дома сегодня, в той или иной степени неосознанно поддерживается разнообразием нашего правительства, сама мысль о котором была непостижима в годы «холодной войны». Последние девять лет страной управляет женщина из бывшей Восточной Германии – управляет отсюда, из Берлина. Федеральный президент также из восточной части. Живет в браке со своим партнером. Министерством финансов руководит энергичный и высоко уважаемый мужчина, который использует инвалидное кресло. Глава Министерства обороны – женщина, мать семерых детей. Долгое время мэром Берлина был человек, открыто признавший, что он гей (сейчас уже покинул пост с поста).

И все эти люди не живут вдали от своих сограждан. Они смешиваются с толпой подобно старым офисным работниками. Несколько лет назад я обнаружил чудесное итальянское заведение и купил его. Спустя несколько лет Ангела Меркель начала захаживать сюда поесть. И когда она приходила, возле ресторана ее не ожидал черный лимузин. Рядом за столом не сидели агенты секретной службы. Лишь охранник в штатском сидел неподалеку и незаметно попивал воду или пиво.

Канцлер всегда сидит за одним и тем же столом около окна. Лицом к двери. Они не поднимает глаз, когда кто-то заходит. Чтобы не пришлось здароваться в ответ. Ее скромность невольно распространяется на других гостей. Никто не шепчется - почти. Есть лишь тихое указание на то, что есть необычный гость. Вкупе с предупреждением: «Пожалуйста, не смотрите в ту сторону сейчас!».

«Я становлюсь слишком мягок?» - спрашиваю своего собеседника за столом. И затем понижаю тон. «Это из-за моей идеей о гражданской форме правления!»

The New York Times

Перевод с немецкого: Софи Шлондорфф.