В 2002 Партия справедливости и развития Турции (ПСР) обратилась к Ахмету Давутоглу — на тот момент скромному академику — за помощью в формировании новой внешней политики.

В 2009 он стал министром иностранных дел и вскоре уже предпринимал попытки решить многочисленные проблемы в регионе. Своим видением внешней политики он оказывал влияние на формирование отношения Турции к демонстрациям «арабской весны». Его видение также послужило основой подхода к гражданской войне в Сирии.

С министерством иностранных дел под его умелым руководством Турция была с одной стороны провозглашена «маяком демократии» для всего исламского мира, а с другой ее осуждали как безответственного регионального лидера, позволившего иностранным истребитялям пролетать над своей территорией к местам боев в Сирии.

После одобрений на первых этапах решения Давутоглу позднее стали источником противоречий на Западе. Что касается Ближнего Востока, использование Турцией религиозно консервативных политических движений вызвало противоречия со стороны нескольких государств Персидского залива, а теперь и Египта. Что еще больше усилило политическую изоляцию страны.

Теперь кандидатуру Давутоглу выдвинули на пост премьер-министра. И он может стать достойным приемником новоизбранного президента Реджепа Тайипа Эрдогана. К сожалению, нам не стоит ожидать каких-либо значительных перемен во внешней политике Турции, уже ставшей неудачной. Хотя Давутоглу верит, что его видение будет в конечном итоге оправдано.

На протяжении десятилетий Давутоглу доказывал, что Турция должна использовать влияние своего прошлого в качестве Оттоманской империи, как и уникальное географическое положение, чтобы расширить свое влияние на Балканах, Ближнем Востоке и Центральной Азии. Эта «стратегическая высота» представляет собой отход от исторически сложившегося фокуса на установление тесных связей с союзниками по НАТО на Западе. Давутоглу решил, что именно подобная политика, примененная однажды, в конечном итоге приведет к исчезновению всех проблем с соседними государствами.

Однако усилия Турции в этом направлении оказались очевидно проблематичными. Сейчас у страны нет послов в Сирии, Египте и Израиле. Отношения Анкары со странами Персидского залива остаются напряженными, особенно из-за поддержки ПСР организации «Братья-мусульмане». А дипломатические связи с Ираком практически отсутствуют с того момента, как Турция предпочла занять сторону Регионального правительства Курдистана и содействовать экспорту курдской нефти без согласия Багдада.

Подход нового премьер-министра основан на четырех предположениях. Во-первых, он верит, что «эре национализма» на Ближнем Востоке придет конец, и у власти окажется новое поколение религиозно консервативных лидеров. Во-вторых, эти новые религиозно консервативные лидеры будут смотреть на Турцию — и особенно на ПСР — как на источник политического вдохновения. В-третьих, религиозный консерватизм позволит Турции расширить свое влияние посредством наличия схожей религиозной идентичности с государствами-единомышленниками. И в-четвертых, Запад — и в особенности Америка — заинтересованы в предотвращении демократических изменений в регионе.

Все эти предположения обосновывают понимание ПСР недавних событий, случившихся после «арабской весны». В Арабском мире быстрое отстранение от власти Зина эль-Абидин Бен Али и Хосни Мубарака в Египте, а также пришедшие после них политические партии, связанные с «Братьями-мусульманами», были расценены как подтверждение прогнозов Давутоглу. Члены ПСР полагали, что могут поделиться своим собственным опытом с государствами, переживающими переход к демократии.

Однако попытки Турции помочь Египту в подготовке светской конституции были отклонены «Братьями-мусульманами», когда те еще были у власти. Энергичные попытки Турции повлиять на политический процесс в Каире были рассмотрены как покушение на суверенитет Египта и как потенциальный источник политической слабости, который оппоненты «Братьев» использовали, чтобы заявить о приверженности партии к влиянию извне и в последствии принудительно вытеснить ее с политической арены. Влияние Турции в Египте теперь практически равняется нулю.

Но ПСР верит, что использование аффилированных с «Братьями-мусульманами» партий в Египте, Ираке и Тунисе имело смысл в политическом плане и было правильно с точки зрения нравственности. По мнению партии это также поможет усилить влияние Турции за границей. Подобный подход основывается на той идее, что ПСР была свидетелем трансформации внутренней политики Турции и привела страну к более демократичному строю.

Такая же логика объясняет поддержку Турцией Хамаса в Секторе Газа. ПСР винит Запад в изоляции военной группировки после победы на выборах в 2006 и стремится логически объяснить, что эта изоляция является одной из причин мятежей в Палестине. Тем не менее попытки Турции содействовать разрешению израильско-палестинского конфликта провалились, потому что ее больше не рассматривают в качестве нейтральной стороны. По большей части таким же образом Турция раскритиковала Америку за ее подход к урегулированию июльского переворота в Египте и весь Запад за нежелание ввести войска в Сирию.

ПСР рассматриваем страны Персидского залива как коррумпированные, нелегитимные и обреченные на распад. Давутоглу уверен, что та динамика, которая привела к арабским протестам, все еще присутствует. И Турция таким образом играет в «долгую игру», поддерживая борющиеся исламские силы в Палестине и Египте, в то время как Запад надеется восстановить авторитарный статус-кво анте, полагаясь на малочисленную коррумпированную политическую и военную элиту, которая уже утратила свое влияние и легитимность.

Для Давутоглу ситуация делится на черное и белое: поддерживать демократию или нет. Турция находится на «правой стороне истории» и выступает за демократические перемены в регионе. А вот Соединенные Штаты и Европа — нет.

Вышеуказанные предположения неверны. Во-первых, они предполагают, что единая религиозная идентичность поможет преодолеть национализм. Но совместная история Турции и Египта показывает, что говорить легко — труднее сделать. Во-вторых, тот национализм, падение которого предсказывает Давутоглу, оказался более жизнеспособным, чем изначально ожидалось. В-третьих, в соседствующих с Турцией странах националистические движения в основном основываются на отказе от колониального правления, включая Оттоманов. Усилия Турции по расширению своего влияния, таким образом, будет нелегко осуществить.

И все же ПСР непоколебима. Партия верит в свою стратегическую и моральную правоту и относится к своим недавним неудачам как ко временным. С Давутоглу на посту премьер-министра Турция похоже продолжит следовать той неполноценной внешней политике, которую он создал и предложил.

The New York Times

Перевод для Vласти — Нины Кузнецовой