Блондинка в обтягивающем розовом спортивном костюме замахивается молотом над головой и с глухим стуком ударяет им по большой шине, лежащей на полу перед ней. Рядом с ней стоит другая женщина, которая поднимает молот еще выше. Она тяжело выдыхает. На красных от усилия лицах женщин выступает пот. Сейчас 9:45 утра и 30 градусов тепла. Солнце отражается на асфальтированном покрытии парковки торгового центра, где занимаются женщины. «Поднимайте выше, выше уровня плеч!» - раздается крик женщины-тренера. Хотя занимающиеся задыхаются каждый раз, когда поднимают и опускают свои молоты.

Когда одна из женщин останавливается, чтобы вытереть пот со лба, она замечает, что я наблюдаю за ней. Хотя я пыталась этого не делать. Но все действо представляет собой довольно странное зрелище – упражнение с молотами перед женским фитнес-центром, который расположен недалеко от магазинчика с сигаретами и парикмахерской. Все это выглядит изнуряющим и немного даже опасным. (А что если молот выскользнет из рук одной из женщин и ударит кого-нибудь по голове?) А еще все это занятие кажется мне бесполезным. Может лучше присоединиться сразу к кровельщикам и полазить с ними по крышам пару часов? Конечно, можно еще помочь прокопать туннель или найти большой резервуар, который нужно наполнить большим количеством воды.

Но похоже, что в наши дни все готовы платить за непосильные упражнения под присмотром требовательного тренера. Когда в тот день я ввела запрос «упражнение с молотом»в Google, поисковая система выдала с десяток упражнений разного уровня сложности.

Сама фитнес-культура значительно изменилась с конца 60-х. Тогда жители небольшого городка, где я провела свое детство, видели моего отца, бегающего по утрам, высовывались из окон своих машин и кричали: «Беги, беги, хиппи!». Сейчас в Лос-Анджелесе не так уж много бегунов. Но практически на каждом шагу есть фитнес центр, который предлагает тренировочные программы для начинающих или занятие бразильским джиу-джитсу. Люди, занимающиеся внутри залов, бьют друг друга, пинают и кричат, подобно сержантам-инструкторам по боевой подготовке. На смену бега трусцой, придуманного американцем Джимом Фиксом, пришёл комплекс упражнений, который спокойно мог бы заменить систему тренировок «морских котиков», которые бегают по песчаным горам с рюкзаками на плечах, набитыми камнями.

Американская актриса Джейн Фонда и знаменитый американский тренер по фитнесу Ричард Симмонс в свое время описывали спортивные упражнения, как что-то веселое с оттенком сексуальности – легкомысленный поход в ночной клуб, но только у себя дома. Но сегодня к фитнесу не относятся, как к чему-то легкому. Видео, рекламирующее тренажер для пресса или восьми-минутные тренировки, согласно которым упражнения можно было делать чуть ли не во время еды, сейчас выглядят причудливыми и старомодными. К началу 90-х, когда на смену мягким очертанием фигуры Урсулы Андресс пришли точеные тела Синди Кроуфорд и Эль Макферсон, вы занимались спортом, чтобы бы быть стройным на пляже и в постели. Сегодня мы уже занимаемся спортом не для романтики или веселья. Мы как будто готовимся к непредвиденной природной катастрофе, пожару или вообще - Армагеддону.

«Мы хотели создать такую программу, которая сможет подготовить тренирующихся к любой чрезвычайной ситуации – не только к неизвестности, но и к неизвестному». Это мрачное высказывание можно найти на вебсайте кроссфита – интенсивной программы, чей девиз – «Создаем элитный фитнес» - отражает наше сегодняшнее восхищение знаменитыми спортсменами и элитными военными подразделениями. Несмотря на (или по причине) то, что кроссфит является практически синонимом к слову «перегрузка», только в США сейчас насчитывается более 6 000 спортивных залов, предлагающих эту систему тренировок.

Те, кто не может понять растущей популярности кроссфита, часто удивляются, почему за спартанский режим приходится платить высокую цену. Практически любой зал представляет собой большое полупустое помещение с набивными мечами, гантелями, штангами и деревянными коробками, расставленными вдоль стен. Упражнения меняются каждый день, но обязательно включают поднятие тяжестей, бег и достаточное количество приседаний, чтобы побить самого создателя бодибилдинга Чарльза Атласа. Придерживаясь своего апокалиптического девиза, программа призывает к духу товарищества (занимающиеся кроссфитом тренируют друг друга, преодолевая боль) и соревнования (имена и очки записываются на специальной доске, и иногда их выкладывают в сети).

Несмотря на определенный риск (который не пугает сотни тысяч людей, занимающихся около местных торговых центров и иногда поверхностно подходящих к использованию олимпийской техники поднятия тяжестей) тренирующиеся по программе кроссфита кажутся полностью увлеченными своими тяжелыми упражнениями. Основатель программы кроссфита Грег Глассман признал в 2005, что рабдомилиоз – опасное состояние, которое может привести к отказу работы почек – стало неожиданно появляться среди некоторых «новобранцев» кроссфита. С его точки зрения в какой-то мере это было доказательством превосходства кроссфита над другими тренировочными программами. Подобный вид физической подготовки организма был важен не только для того, чтобы держать тело в тонусе, но и для того, чтобы быть готовым к любой чрезвычайной ситуации в будущем. «Природа, война и чрезвычайная ситуация могут потребовать огромных физических усилий и большого объема работы, который нужно будет выполнить быстро, чтобы выжить», - написал Глассман.

« Пока другие не присоединятся к кроссфиту, чтобы готовить спортсменов к этой реальности, нам придется самим справляться с проблемой рабдомилиоза, обусловленной физическими нагрузками». Другими словами, идеальный мир должен быть населен накаченными гладиаторами, готовыми побороть кого угодно и что угодно. И путь в этот мир лежит через визиты к врачу скорой помощи.

Занимающиеся кроссфитом являются представителями новой волны изменений в культуре фитнеса. Состоятельные американцы заменяют легкие и удобные формы упражнений изнурительными тренировками, похожими на какое-то физическое искупление грехов. Для самых привилегированных свобода кажется гнетущей, а гнет выглядит как свобода. Также большую роль играет пристрастие американцев к экстриму: больше всегда лучше. Если вы пробежали всего четыре мили и сделали несколько подтягиваний, вы – слабак. По сравнению с качком, который с легкостью может участвовать в каком-нибудь популярном телешоу вроде «Американского воина-ниндзя». Трудно не испытывать благоговейного страха, когда видишь женщину средних лет в спортивной футболке «Never Quit», которая поднимает тяжелую штангу выше своей головы. Трудно представить, как можно поднять тяжеленную гирю, а затем пробежать с ней полмили. Особенно когда рядом еще и тренер, который кричит тебе «Сделай это!». Здравый смысл подсказывает, что не достаточно выглядеть просто хорошо и чувствовать себя хорошо, если ты не готов поднять Мини Купер, под которым лежит пострадавший незнакомец.

Сама идея выхода за рамки своих физических возможностей – широко популяризированная рекламой Nike, образом морского спецназа и культом личности Лэнса Армстронга – приобрела религиозный оттенок, вдохновляющий и повсеместно распространенный. «Экстремальная» версия всего, что угодно, теперь всеми воспринимается как улучшение оригинальной версии. А не извращенное преувеличение. И как в любой спортивной культуре, здесь нет золотой середины. Вы одерживаете победу или проигрываете. Вы выкладываетесь на полную в спортзале или со стыдом покидаете тренировку с болью в животе.

Но наша новая религия не похожа не те убеждения, которые когда заставили наших предков приехать в Америку. Подобно идеалистам и экстремалам, основавшим нашу страну, современные фанатики спорта отворачиваются от послаблений нашей культуры в поисках успокоения в самопожертвовании и страданиях.

«Это путь к лучшей жизни», - говорят они нам, указывая в сторону молотков, гирь, тренировок в военном стиле и драматического выполнения трудных упражнений. И в наше неопределенное время быть готовым к надвигающейся катастрофе или выполнению тяжелой работы на случай падения нашей «империи» звучит не так уж плохо.

Есть определенный смысл в том, что для тех слоев населения планеты, которые не борются за существование каждый день своей жизни, новое определение самореализации наводит на мысль о том, мы все вот-вот умрем. Может в этом весь смысл. Если мы не будет тащить по пять пятилитровых галлонов воды 10 миль от колодца или бить молотом по горной скале, мы будет чувствовать себя так, как будто нам чего-то не хватает. Кому хочется сидеть одному весь день, а затем одному заниматься на тренажере? Почему нельзя страдать и потеть всем вместе, занимаясь в группе, с осознанием того, что во всем этом есть смысл? Почему бы кому-нибудь не кричать на нас, когда мы занимаемся в зале? Может привилегированным кажется, что самый изнурительный путь возвысит их. Совершая воскресную утреннюю пробежку, я пробегаю мимо семи переполненных тренирующимися спортивных залов и пяти практически пустых церквей.

The New York Times

Перевод Нины Кузнецовой, специально для Vласти