«Почему мы говорим «наша страна»? — спросил один из лингвистов. «Почему мы не можем сказать „эта страна“, как говорят американцы?».

Все дело в самом языке. Говоря о России, русские указывают принадлежность подобно тому, как англоговорящие говорят о предметах: «моя рука», «мой напиток», но не о странах. За последние десять лет некоторые русские переняли английскую привычку говорить «эта страна». Подобное выражение не означает нейтральную точку зрения. Скорее подчеркивает расстояние, на котором говорящий находится вдали от России.

Что еще хуже — как указал один из присутствующих лингвистов — из-за такого привычного русского построения предложения трудно воспринимать такие слова, как «Мы вторглись на Украину» или «Мы в состоянии войны».

«Но я лично не вторгался на Украину!», — начал протестовать он. «И я не сбивал самолет!»

На следующий день по работе мне пришлось ехать в Санкт-Петербург. Возможно потому что осознание масштаба трагедии с самолетом MH17 полностью до меня дошло во время поездки в поезде, я решила пойти в голландское консульство и положить там цветы.

К моему большому удивлению их там уже было сотни. А к концу дня стало еще больше. Кто-то оставил написанную от руки записку: «Простите нас». Несколько похожих сообщений было также оставлено в голландском посольстве в Москве.

Это шло вразрез нашей лингвистической дискуссии накануне. Здесь были люди, которые использовали свое право быть представителями своей страны. Хотя их взгляды отличались от большинства, в том числе правительства. В этом присутствует еще одна русская риторическая традиция. Корнями она уходит к интеллигенции 19-го века, представители которой использовали слоган «За нашу и вашу свободу» в знак протеста против войны между Российской империей и Польшей. Позже слоган также использовали советские диссиденты, протестующие против Советского захвата Чехословакии.

Когда диссиденты заявляют о праве представлять свою страну, за этим следует ответная реакция. Обычно немедленно и болезненно. Спустя неделю после падения самолета MH17 российская оппозиционная газета «Новая газета» опубликовала обложку с заголовком: «Простите нас, Нидерланды». В ответ на сайте газеты было оставлено так много противоречивых комментариев, что редакторы опубликовали обобщенные данные в отдельной секции на веб-сайте.

Многие граждане Голландии поблагодарили газету за подобную позицию. Но многие русскоговорящие читатели, которые оставляли свое комментарии, были в ярости. «На каком основании вы просите Голландию о прощении? Ведь это предполагает признание того, что Российская Федерация ответственна за крушение», — такой была типичная реакция. «Вы дискредитируете Российскую Федерацию и заявляете, что можете говорить от лица всех!».

Я была удивлена, что некоторые из негативных комментариев были оставлены русскими, которые сейчас живут в Нидерландах. Похоже, что они были особенно расстроены идеей того, что ответственность за трагедию должны разделить все русские. «Кто вас спрашивал?», — написала одна женщина. «За что еще вы собираетесь просить прощения?»

Можно конечно предложить попросить прощения за еще несколько вещей. И у нескольких стран. Но пока моя рабочая поездка продолжалась, я в какой-то момент перестала чувствовать свою ответственность за Россию.

В городе Волгограде — где происходила Сталинградская битва, а в 2018 будет проходить чемпионат мира по футболу — я зашла в сувенирный магазин в аэропорту. В нем продавалось много тарелок и кружек с изображением Иосифа Сталина и Владимира Путина. А также матрешки с их портретами. Я сфотографировала товары и поговорила с продавщицей, которая помогла мне определить, портреты каких умерших советских лидеров были изображены на маленьких матрешках внутри матрешек двух диктаторов — живого и покойного. И затем я поняла, что больше не чувствую никаких эмоций, которые испытывала часто раньше. А последний раз семь месяцев назад, когда приезжала в Россию. Особенно не чувствую стыда. Я почувствовала себя скорее наблюдателем, а не непосредственным участником продолжающегося погружения России в темноту.

Конечно же мне помогает то, что когда я пересекаю границу своей Родины, то убираю красный российский паспорт подальше и достаю свой голубой паспорт США. И куда бы не летела, использую его до конца пути. Если бы у меня не было такой возможности, мне бы пришлось делать то, что на прошлой неделе сделала женщина, протягивая свой российский паспорт на пограничном контроле в Париже. Он оставила в нем записку: «Прошу прощения за нашего президента. Но я не голосовала за него».

The New York Times

Перевод Нины Кузнецовой, специально для Vласти