С начала года медиа регулярно говорят про нарастание политической неопределённости из-за электорального периода в Евросоюзе, мировых конфликтов и действий нового президента США. Как всё это повлияло на состояние экономики?

Глобальная экономика находится в хорошей форме. Её рост в этом году должен быть выше прошлогоднего, когда он составил 2,4% и был наименьшим со времён финансового кризиса 2008 года. В этом году мы ожидаем его на уровне 2,7%. Хорошие новости в том, что мы почти не пересматриваем наш прогноз с января, сохраняя его примерно на одном и том же уровне. Прошлые годы мы также начинали с благоприятных прогнозов, но впоследствии приходили к их снижению. Устойчивость наших ожиданий подкрепляют развитые экономики. В них, как вы видите, рост стабилизируется: мы прогнозируем его высокий уровень в США, увеличили прогноз по Европе и ожидаем ускорения роста в Японии. Что касается развивающихся рынков, особенно стран экспортёров сырья, мы полагаем, что их экономики также ждёт подъём и им станет легче стимулировать своё развитие.

Это ваш консервативный прогноз или оптимистичный?

Это наши базовые ожидания. Более того, мы ожидаем, что мировая экономика продолжит расти в следующем году. Мы надеемся увидеть подъём мировой торговли и производства, они будут подпитывать друг друга. Как вы знаете, после кризиса мировая торговля росла лишь на десятые доли процента, но уже в этом году мы ожидаем её увеличения примерно на 4% - почти двукратного по сравнению со средним посткризисным значением. Многое будет зависеть от самочувствия стран, экспортирующих сырьё, которые обычно формируют большую часть глобального спроса на готовую продукцию. Не менее важной будет ситуация в Китае, который остаётся самым крупным поставщиком товаров. И, конечно же, немаловажную роль будут играть темпы восстановления экономик развитых стран. Мы наблюдаем очередной производственный цикл, в котором видны признаки восстановления.

А политическая неопределённость создаёт какую-то угрозу для него?

Она остаётся одним из ключевых рисков. До нынешнего момента неопределённость оставалась довольно высокой. Но если мы посмотрим вокруг – финансовые рынки, конечно, находятся в экстремальных условиях, – но реальный сектор экономики показывает признаки оживления. Пока что эта угроза не стала материальной. Но её потенциал заставляет людей колебаться в инвестиционных решениях, поэтому неопределённость негативно влияет на инвестиционные процессы. Мы особенно следим за обстановкой на развивающихся рынках и в развитых экономиках, пытаемся определить природу этой неопределённости и измерить то, как она влияет на рост инвестиций.

Каковы ваши ожидания касательно долговых проблем Китая?

Рост его экономики постепенно замедляется и мы ожидаем, что эта тенденция продолжится. В этом году мы прогнозируем увеличение его ВВП на 6,5%. Конечно, китайское руководство обеспокоено уровнем долга и рисками финансового сектора, но оно также пытается принимать меры для их устранения. Мы полагаем, что в следующие два-три года экономика страны продолжит замедляться. Очевидно, что самочувствие Китая будет иметь важное значение для развивающихся рынков, мировой экономики и продолжительности её восстановления. В следующие несколько лет – в транзитный период для инвестиций, потребления и производства – китайские власти столкнутся со множеством вызовов. Но учитывая их прошлый опыт регулирования, они достаточно компетентны, чтобы справиться с ними. В дополнении к этому у Китая есть необходимые валютные резервы и хорошая позиция по части движения капитала и нынешнего уровня госдолга. У руководства есть политические инструменты, которыми они могут воспользоваться в случае необходимости.

Вы не допускаете, что из-за возможных пузырей на рынке недвижимости или в финансовом и инфраструктурном секторах, китайская экономика способна стать причиной кризиса, сопоставимого по силе с 2008 годом?

В случае с Китаем возможны некоторые эксцессы, но до сих пор власти страны были способны с ними справиться. У нас пока нет оснований не верить, что они не смогут совладать с ними и дальше. Очевидно, что они встревожены происходящим на кредитных рынках и пытаются принимать меры для минимизации возможных проблем.

Каковы ваши более долгосрочные прогнозы относительно глобальной экономики? В одном из исследований экономисты МВФ говорили, что уже к 2050 году темпы её роста могут опуститься ниже 3%, что частью аналитиков было воспринято как начало рецессии.

Сейчас это, конечно, очень сложно предсказать. В своих прогнозах мы смотрим только на перспективу следующих трёх-пяти лет. Но важный момент в том, что постепенное замедление действительно возможно. Мы никогда прежде не наблюдали такого стремительного роста, какой был в докризисные годы. И, возможно, он уже не повторится. Развитые экономики в ближайшее время будут расти по 2% в год, и во многом будущее экономики зависит от развивающихся рынков. Эти экономики должны проводить эффективную политику и быть готовыми осуществлять различные реформы. Они не смогут обеспечить высокие темпы роста, поскольку не обладают высокой покупательской способностью, хотя количество населения в некоторых странах позволит им оставаться крупными поставщиками рабочей силы. Когда мы анализируем риски, мы фокусируемся на том, какую пользу можем извлечь из будущих перспектив. Но когда они подразумевают большие риски, возникает большой вопрос к качеству внутренней политики в тех или иных странах.

Как, на ваш взгляд, к этому времени эволюционирует модель мировой экономики?

Главным вопросом в долгосрочной перспективе для нас останется то, как технологии повлияют на нашу жизнь и условия труда. В последние 10 лет мы уже стали свидетелями огромных изменений. По всей видимости, дальше нас ждут ещё большие изменения. Они будут иметь последствия, с которыми уже сталкивается часть человечества – вокруг нас станет больше роботизированных и автоматизированных систем. Трансграничные барьеры уже начинают исчезать, поскольку коммуникации между людьми начинают формироваться гораздо легче и быстрее, чем 10 лет и даже год назад. Вопросом останется и то, какие рабочие места необходимо создавать и как открыть к ним доступ для рабочей силы, особенно если какие-то страны не стремились делать этого раньше. И здесь политикам необходимо разумно подходить к реформированию образовательной и медицинской системы, поскольку возраст населения многих стран тоже представляет определённую проблему. Это грозит политическими вызовами, и поэтому нам необходимо отслеживать технологические изменения и процесс старения населения в развитых и некоторых развивающихся странах. Нам также важно думать о том, как технологии могут помочь в вопросах экономического роста, обустройства рынка труда и более справедливого распределения доходов в обществе.

А как предстоит перестроиться сырьевым странам?

Если цены на сырьё будут достаточно низкими, им, конечно же, необходимо продолжать поиск способов диверсификации экономики. Особенно стоит искать в тех отраслях, которые начинают иметь всё большее значение для общества. Правительства должны содействовать этим процессам. Но нужно понимать, что диверсификация – проблема не только сырьевых стран, а вообще всех. Она довольно тяжёлая, но вполне решаемая.

Ожидаете ли вы увеличения экономического и социального неравенства на этом фоне, особенно среди населения развивающихся стран?

Нет, но, опять же, большое значение будет иметь то, какие способы преодоления этой проблемы выберет руководство каждой отдельной страны. Конечно, гораздо легче импульсивно заявить о его росте, но я не думаю, что это целесообразно. Политики вполне могут обратить на эту проблему внимание и найти действенные пути решения. В каждой стране сегодня меняется политическая парадигма.