«Признать виновными по части 2 статьи 405 Уголовного кодекса. Назначить наказание в виде ограничения свободы сроком на один год»,- огласила приговор судья Куралай Дарханова.

Всех, кроме Шевчук, также приговорили к 100 часам принудительных работ.

Их обвиняли по части 2 статьи 405 Уголовного кодекса - «Участие в деятельности общественного или религиозного объединения или иной организации, в отношении которых имеется вступившее в законную силу решение суда о запрете их деятельности или ликвидации в связи с осуществлением ими экстремизма или терроризма». Следствие и прокуратура считали, что они участники запрещенной Есильским судом организации ДВК. Обвиняемые, которым грозило два года лишения свободы, отрицают свою вину.

Внимание властей Шевчук, Аширалиев, Джаукерова и Демеуова привлекли после весенних митингов, которые анонсировал Мухтар Аблязов – лидер ДВК.

Мать Оксаны Шевчук в разговоре с корреспондентом Vласти заявила, что ее дочь заинтересовалась политикой после того, как не смогла получить пособие. Позже, во время допроса в суде, Оксана Шевчук подтвердила слова матери. В частности она сказала, что когда пыталась получить пособие для многодетных, от нее потребовали «кучу справок» и сделали вывод, что ей пособие не полагается, потому что с ней «проживают две пенсионерки». На это судья Куралай Дарханова заявила, что пособия все-таки выплачиваются. «Я могу туда привести судью, и пусть она послушает, что ей скажут», - ответила Шевчук.

22 марта, на Наурыз, Шевчук приняла участие в митинге. «Я требовала социальный пакет для многодетных матерей и матерей-одиночек», - сказала она на суде 18 ноября.

На вопрос своего адвоката Галыма Нурпеисова, можно ли сказать, что ее выход на митинг был обусловлен тем, что она ранее не смогла достучаться до государства другим методом, Шевчук ответила: «Да, на митинге меня сразу услышали. Только пособие мне не дали, а посадили в тюрьму».

Она также отрицает, что исполняла приказы Мухтара Аблязова, лидера ДВК. «Я не военная, чтобы исполнять чьи-то приказы. Это моя личная инициатива. Если я дома хочу выпить кофе – я иду и пью кофе», - сказала Оксана Шевчук.

Дымовые шашки, которые во время обыска якобы нашли в контейнере дома, где она живет, ей подкинули, заявила Шевчук.

Ануар Аширалиев в свою очередь тоже заявил, что не знаком с Аблязовым и его поручений не выполнял, а листовки, которые у него нашли, были подброшены во время обыска. На митинг 1 мая, по его словам, он попал, гуляя с супругой. «Вышли гулять с супругой. Услышал толпу людей. Подошел, сказал, что у нас большая утечка специалистов, - заявил он на суде 18 ноября. - Никто не оплачивал. Никто ко мне не подходил, никто меня не тянул туда, никто не ознакамливал… Ну как? Ознакомление произошло, я не знаю… Он (Аблязов – V) два часа монологи дает. На протяжении двух лет. И вещи такие говорит, что у него подписчики растут, комментарии. Он популярный становится. Как не посмотреть?».

Он также заявил, что сочувствует остальным фигурантам дела. «Нас за один день, получается, в СИЗО запихали. Когда я узнал, что мать четверых детей, у которой еще ребенок грудничок, от которого ее оторвали и засунули в тюрьму, как вы будете относиться? Я поддержал ее. Потому что она моя соотечественница, мы живем в одной стране. С Гульзипой также, с Жазирой. Все матери-одиночки. И вот так проходит. Хотя читаешь: Республика Казахстан утверждает себя демократическим, светским, правовым и социальным государством, высшими ценностями которого являются человек, его жизнь, права и свободы…», - сказал Аширалиев.

Он попросил отпустить его на свободу, заметив, что их содержание под арестом стоит денег, которые государство могло бы направить, например, на пенсии. По его словам, другие арестанты в СИЗО смеются, когда узнают статью, по которой его судят. «Когда с арестантами встречаемся, - сказал Аширалиев, - они спрашивают: какая статья? Четыреста пятая. Они все смеются! Это же не арестантская статья, все говорят!».

Жазира Демеуова рассказала корреспонденту Vласти, что ее задержали 3 июля: «3 июля меня задержали обманным путем. Я шла на укол в поликлинику, была с детьми. Они сказали, ты сейчас быстро у Толганай Ержановой (следователь по делу – V) поставишь подпись и сразу пойдешь на укол. Когда я зашла к Толганай Ержановой, она мне показала постановление о смене ареста с домашнего на СИЗО. Меня отвезли в суд, и все».

В СИЗО, по ее словам, «началось давление». В частности, она рассказала, что ее не выводили в душ, несмотря на то, что по четвергам банный день. Кроме того, она заявила, что из нее пытались выудить ложные показания: «Постоянное посещение сотрудников КНБ, не было свиданий с детьми. Детям сказали, что мама на карантине, что ей нельзя носить передачи, посылки. Я осталась одна, оторванная от всего мира. И мне сказали, что ты можешь выйти и избежать этих двух лет (часть 2 статьи 405 УК среди прочих мер наказания также предусматривает лишение свободы сроком на два года – V), только признай, что ты считаешь себя участником ДВК. Я сказала, что если в этом проблема, то хорошо – я участник ДВК».

После этого, вопреки обещаниям, которые, по словам Демеуовой, ей дали во время следствия, ее из СИЗО все-таки не выпустили. «Я потом сидела еще полтора месяца (в итоге ее выпустили под домашний арест – V). В общей сложности я сидела два с половиной месяца, постоянно испытывая на себе давление со стороны КНБ», - утверждает она.

Сначала, по ее словам, от нее хотели, чтобы она записала видеообращение. «Чтобы оговорила девочек, что это они меня завлекли, уговаривали. Я им сразу сказала, что с Гульзипой мы не так знакомы, Оксана даже по возрасту никак не может поменять мои убеждения, чтоб туда завлечь. Поэтому я отказалась», - пояснила Демеуова.

Затем было записано видео, на котором она «оговорила Аблязова». «Они сняли это видео, где я оговорила Мухтара Аблязова. После этого видео они сказали, что я выйду через три дня. Через три дня я опять не вышла. Зато они опять приходили и говорили, что этого будет мало. Тебе надо по любому оговорит девочек. Я сказала, что я вам уже не верю. 12 сентября они меня выпустили», - сказала Демеуова.

При этом она добавила, что во время следствия от нее все-таки добились, чтобы она заявила следующее: «Девочки говорят, что мы не состоим в ДВК, а я говорю, что я их знаю и мы состоим в ДВК». Однако, вернувшись домой, она решила отказаться от этого утверждения. «Когда я дома призналась детям, в кругу семьи, за чашкой чая, что я себе такого не разрешу и на суде (13 ноября – V) признаюсь, началось снова давление. В это время я уже находилась под домашним арестом, и они начали давить через детей. Говорили: как только мама завтра (на суде – V) что-то скажет, она сразу уйдет на два года. Я сказала: хорошо, я лучше посижу два года, но никого не буду оговаривать. Дадут срок – пускай дадут. Я вместе с девочками. Благодаря этим событиям, мы не то что подруги, я считаю, они стали мне очень близкими родственниками», - подчеркнула Демеуова.

На суде она полностью отказалась от показаний, данных во время следствия. «Я настаиваю, - сказала Демеуова, - на том, что, как я и раньше говорила, я не состою в ДВК. Мы невиновны. Из нашей жизни просто так вырвали два с половиной месяца».

6 ноября, перед началом суда, во время которого судья Куралай Дарханова запретила фото- и видеосъемку (после этого адвокаты ходатайствовали об отводе Дархановой, но председатель Алмалинского районного суда Ернар Касымбеков отклонил его – V), Гульзипа Джауерова обратилась к собравшимся со словами: «Мы хотим улучшения жизни для всего казахстанского народа. То, что нас обвиняют в участии в ДВК, это полнейший абсурд. Очень много людей даже не знают, что такое ДВК, но они все равно выходили митинги».

Власть — это независимое медиа в Казахстане.
Поддержите журналистику, которой доверяют.

Поддержать Власть