Но в реальности такие широкие выводы делать, наверное, преждевременно.

Некоторые экономисты объясняют нынешний всплеск популизма «гипер-глобализацией» 1990-х. Особое внимание при этом уделяется либерализации международных финансовых потоков и созданию Всемирной торговой организации (а также вступлению в ВТО Китая в 2001 году). По данным одного исследования, с 1999 по 2011 год китайский импорт уничтожил почти миллион рабочих мест в американской промышленности, а если учесть поставщиков и смежные отрасли, тогда эта цифра возрастёт до 2,4 млн.

Как утверждает лауреат Нобелевской премии по экономике Ангус Дитон, «безумие некоторых противников глобализации заключается в том, что они совершенно забывают о том, как глобализация помогла миллиарду человек выбраться из нищеты». Впрочем, добавляет он, экономисты, конечно, морально обязаны прекратить игнорировать тех, кто проиграл. В политический огонь добавляет дров ещё и медленный рост экономики, а также расширение неравенства.

Однако нам следует с большой осторожностью объяснять популизм исключительно экономическими проблемами. Польские избиратели выбрали популистское правительство, хотя у их страны темпы роста экономики являются одними из самых высоких в Европе. У Канады в 2016 году, похоже, обнаружился иммунитет к антиэлитным настроениям, охватившим её более крупного соседа.

В тщательном исследовании роста поддержки популистских партий в Европе политологи Рональд Инглхарт из Мичиганского университета и Пиппа Норрис из Гарварда выяснили, что экономические трудности, вызванные изменениями на рынке труда в постиндустриальных обществах, играют здесь меньшую роль, чем культурное недовольство. Иными словами, поддержка популизма является реакцией доминировавших ранее сегментов населения на изменения ценностей, которые угрожают их статусу. «Тихая революция 1970-х, как видим, стала источником контрреволюции гнева и обид, наблюдаемой сегодня», – заключают Инглхарт и Норрис.

В США опросы показывают, что сторонниками Трампа в основном являются малообразованные белые мужчины в возрасте. Молодёжь, женщины и различные меньшинства плохо представлены в собранной им коалиции. Более 40% американских избирателей поддерживают Трампа, но на фоне низкого уровня безработицы в стране только часть этой поддержки можно объяснить его популярностью в экономически депрессивных регионах.

Напротив, в Америке вопрос тоже больше касается возрождения популизма, чем просто экономики. Опроc YouGov, заказанный журналом The Economist, показал, что среди сторонников Трампа сильны расистские настроения. Трамп поставил под сомнение достоверность свидетельства о рождении Барака Обамы, первого темнокожего президента США, и это открыло ему путь к президентской кампании. Недовольство иммиграцией, в том числе идея построить стену на границе и заставить Мексику заплатить за неё, стало одним из первых ключевых пунктов его националистической, нативистской платформы.

Тем не менее, недавний опрос центра Pew показывает, что в США растут про-иммигрантские настроения: 51% взрослых заявили, что приезжие делают Америку сильнее. Хотя 41% опрошенных считают, что иммигранты являются бременем, эта цифра снижается: в середине 2010 года, когда ещё остро чувствовались последствия Великой рецессии, так утверждали 50%. Напротив, в Европе сильный политический эффект оказывает внезапный мощный наплыв политических и экономических беженцев из стран Ближнего Востока и Африки. Многие эксперты считают, что Брексит был больше вызван проблемами с миграцией в Британию, чем с бюрократией в Брюсселе.

Неприятие элит может быть вызвано как экономическим, так и культурным недовольством. Газета New York Times вычислила главный индикатор округов, которые симпатизируют Трампу: там, в основном, проживают белые из рабочего класса, чьи доходы снизились за те десятилетия, пока американская экономика теряла свои промышленные мощности. Но даже без экономической глобализации, культурные и демографические изменения всё равно бы привели в той или иной степени к росту популизма.

Утверждения, что на выборах 2016 года доминирует новый изоляционистский тренд, который положит конец эпохе глобализации, являются преувеличением. Напротив, политическим элитам, которые поддерживают глобализацию и открытую экономику, следует заняться решением проблем экономического неравенства и помощи в адаптации тем, кто пострадал от происходящих перемен. Столь же важна будет и политика, направленная на стимулирование роста, например, инфраструктурные инвестиции.

В Европе ситуация может отличаться из-за повышенного недовольства иммиграцией, но было бы ошибкой делать далекоидущие выводы об американском общественном мнении, опираясь на горячую риторику избирательной кампании этого года. Перспективы принятия новых торговых соглашений действительно отдалились, но информационная революция помогла укрепить глобальные цепочки поставок, и – в отличие от 1930-х (и даже 1980-х годов) – мы не видим разворота к протекционизму.

Более того, зависимость американской экономики от международной торговли усилилась. По данным Всемирного банка, с 1995 по 2015 годы международная торговля товарами, измеряемая в процентах ВВП, увеличилась в США на 4,8 процентных пунктов. Кроме того, в эпоху интернета быстро растёт вклад в ВВП транснациональной цифровой экономики.

В 2014 году США экспортировали услуги, основанные на информационных и коммуникационных технологиях (ICT), на сумму $400 млрд. По данным опубликованного в сентябре опроса Чикагского совета по международным отношениям, 65% американцев согласны с мнением, что глобализация в целом позитивна для США. При этом 59% заявляют, что международная торговля – это хорошо для страны; среди молодежи уровень поддержки ещё выше.

Хотя 2016 год, может быть, и стал годом популизма в политике, это не означает, что слово «изоляционизм» точно описывает нынешние американские настроения по поводу окружающего мира. Более того, в критически важных вопросах, а именно в отношении к проблемам иммиграции и мировой торговле, лозунги Трампа не отвечают настроениям большинства избирателей.

Фото AP

Project Syndicate, 2016