Очевидно, этот трюк был сыгран не только для средств массовой информации, воспринимаемых как враждебные, но и для самой Ле Пен – соперницы, которую Гольниш ненавидел за то, что, по его мнению, она была несправедливо продвинута в аппарат НФ своим отцом. Ле Пен была малоизвестным 33-летним адвокатом с небольшой практикой, но обладающая очевидным инстинктом для панчлайна. В конце концов, план Гольниша привел к обратному результату: через несколько дней после появления Ле Пен, заголовок одного еженедельного журнала гласил: “Что нового в НФ? Марин!”

21 апреля 2002 года - дата, которая, по-прежнему, имеет свой резонанс в политической памяти Франции – 73-летний Жан-Мари получил 17% голосов в первом туре президентских выборов, таким образом выбив бывшего премьер-министра социалиста, Лионеля Жоспена из второго тура выборов. Но граждане всех политических убеждений, тогда сплотились против Ле Пен в так называемом “Республиканском фронте”, отдав 82% голосов кандидату от консерваторов, Жаку Шираку.

Пятнадцать лет спустя Марин Ле Пен обошла своего отца, убедив 21,3% французских избирателей выбрать ее, чтобы сменить Франсуа Олланда в Елисейском дворце. Но, чтобы выиграть второй тур, ей будет необходимо одержать победу над Эммануэлем Макроном, 39-летним центристом, который опередил ее в первом туре, с 24% голосов.

Ей это будет сделать не проще, чем ее отцу. С Республиканцем Франсуа Фийоном и Социалистом Бенуа Хамоном, быстро поддержавшими Макрона после первого тура – Хамон назвал Ле Пен “врагом Республики” - вполне может появиться еще один “Республиканский фронт”, хотя и гораздо меньший.

Но Ле Пен сильная и твердо верит в свою судьбу. Ее усилия по обновлению имиджа НФ уже превратили его из периферийного движения в крупную политическую силу. Несмотря на то, что она отказалась от ребрендинга НФ в “Bleu Marine”, из-за того, что первоначальный бренд все еще привлекал старых избирателей, этот подход отражает культ личности, который она взлелеяла, характеризующийся подавлением инакомыслия и даже своей собственной племянницы, Марион Мареш Ле Пен, растущей политической звезды.

Успех Ле Пен отражает своеобразную идеологическую стирку, которую она провела со своим ближайшим советником, Флорианом Филиппо, изысканным, разбирающимся в СМИ, выпускником Национальной школы администрации, который клялся, что он решил присоединиться к Ле Пен за ее талант, а не за ее идеологию. Действительно, пара покрыла НФ несколькими слоями свежей краски, конечно же, – голубой, белой и красной.

Поначалу, Ле Пен повела бы кампанию подобно своему отцу: используя серьезные обвинения и тяжелый хмурый взгляд, чтобы запугать оппонентов, форсируя свой голос курильщика для высказывания своего мнения, никогда не разыгрывая “женскую карту”. Но в конце концов она поняла, что может сыграть другую роль. Похудевшая, лучше одетая и более вежливая, она разработала своего рода харизму, которая позволила ей обратиться к более широкому кругу сторонников: от безработной молодежи до разочаровавшегося среднего класса, от полицейских, опасающихся потерять контроль до второго или третьего поколения иммигрантов, которые хотят закрыть двери Франции перед иностранцами.

Процесс “де-демонизации” НФ потребовал от Ле Пен отказаться не только от гнилой риторики, завещанной ее отцом, но и от него самого. Летом 2015 года Марин исключила Жан-Мари из партии, которую он основал в 1972 году. Старик подал на нее в суд, но спустя несколько месяцев сдался.

Безусловно, даже если Ле Пен отказалась от антисемитских рекламных роликов, голосовой ностальгии по Франции времен режима Виши, гордых воспоминаний о войне в Алжире и даже своего собственного отца, она продолжала подпитывать популистский костер. Она выступала против иммиграции, Ислама, глобализации, мультикультурализма, НАТО, элит, “системы”, рынков, средств массовой информации и, прежде всего, Европейского Союза – чудовища, которое якобы несет ответственность за все беды Франции.

И не важно, что все 23 члена НФ в Европейском Парламенте получают зарплату из денег ЕС, или что сама Ле Пен находится под судебным следствием за незаконное присвоение субсидий членами Европарламента из ее партии. Для многих французов, опасения утратить свой статус, экономический гнев и страх перед терроризмом гораздо более значительны.

Ле Пен, также упорно трудилась над тем, чтобы укрепить свой международный статус. В январе, она напрасно прождала в Нью-Йорке, надеясь, что ее обнимет Дональд Трамп – человек, который, по ее словам, скопировал некоторые ее собственные политические формулы для того, чтобы выиграть президентство в США. В Москве она встретилась с Президентом России Владимиром Путиным – не для того, чтобы просить денег, поспешили отметить партийные чиновники, а для того, чтобы обсудить мировое положение.

Лидируя в опросах общественного мнения неделю за неделей, Ле Пен и ее новый НФ, казалось, держали все под контролем. Но, две недели назад, лоск начал трещать. Ее встречи стали более напряженными, ее дискурс стал более жестким. Следуя своему отцу, отрицающему Холокост, она заявила, что Франция не была ответственна за депортацию евреев в нацистские концентрационные лагеря. Была ли это оговорка по Фрейду, усталость от предвыборной кампании или преднамеренная попытка успокоить старых солдат НФ, что их начальник не сбился с пути?

Как бы там ни было, около 7,6 млн. избирателей признали Ле Пен в качестве подходящего человека для управления Францией (это количество, вероятно, было вызвано террористической атакой на Елисейских полях, за три дня до голосования). И хотя сочетание ее ребрендинга и подстрекательства, вероятно, будет недостаточно, чтобы выиграть президентство, ей уже удалось преобразовать лицо и психику Франции на долгое время вперед.

Copyright: Project Syndicate, 2017.