Почти десять лет назад в мировой кинопрокат вышла сатирическая комедия «Борат: изучение американской культуры на благо славного народа Казахстана». Главным героем стал персонаж британского комика Барон-Коэна, выдуманный казах из дикой страны, где инцест, изнасилования и вопиющая нетерпимость ко всем и вся были нормой, который творил несусветные дикости в своем турне по США. Тогда комедия стала фильмом номер один в Штатах и собрала по миру четверть миллиарда долларов, и стала притчей во языцех, символизируя как выход Казахстана на арену глобальной поп-культуры, так и неумение нашего государства держать удар. Явление Бората (как персонажа британского комедийного ТВ-шоу известного еще с 2000 года) на премии MTV Europe Awards в Лиссабоне в ноябре 2005 года вызвало глупейшую реакцию нашего МИДа, разразившегося чуть ли не нотой протеста. Потом последовала дорогущая кампания в западных СМИ о туристической и инвестиционной привлекательности Казахстана, оплаченная государством, затем вышел фильм «Борат», случился его запрет на территории не только Казахстана, но и почти всего СНГ. И только к 2012 году МИД одумался, вновь обрел самообладание и даже, устами тогдашнего министра Казыханова, поблагодарил Бората за возросший интерес иностранцев к нашей стране.

Вся эта эпическая история была приведена с целью показать, какие великие дела творились в мире в свое время и перед какими испытаниями стояла наша гордая нефтяная держава всего десять лет назад. И чтобы читатель вспомнил, какую реакцию в стране вызвали эти вызовы враждебных сил. А если читатель не помнит, подскажем: почти никакой. МИД рвал и метал, перепуганный минкульт запретил показ фильма не только в стране, но и продавил этот запрет на окрестных кинорынках (причем, как обычно, кулуарно, без прямого объявления войны), СМИ с удовольствием муссировали эту тему несколько дней, - но население осталось в целом равнодушным. Мало, собака лает, караван идет…

Спустя десять лет любое нарушение, даже совсем ничтожное или иллюзорное, представления рядового казахстанца об окружающем его мире вызывает реакцию совершенно иную – в соцсетях то и дело вспыхивают скандалы один горячей другого, где под лупой общественного мнения оказываются все и вся. История с плакатом «Курмангазы-Пушкин» стала самым ярким – и самым главным, - проявлением новой тенденции, но ею дело не исчерпывается. Только в последние месяцы мы пережили несколько вспышек общественной дискуссии, посвященных культуре, морали, приличиям и традициям: от хип-хоп-танцев девушек в национальных костюмах до обструкции обозвавшему казахов «косоглазыми» писателю Быкову, от проявлений славянского неонацизма, усмотренного одним ретивым журналистом в фестивале FourЭ, до, казалось бы, совсем для нас чуждых страстей по выставке ню-фотографа Стёрджесса в Москве. И вот, самая свежая новость: молодежные активисты в Актобе пытаются добиться отмены концерта казахстанского бойз-бэнда Ninety One, настаивая на том, что артисты, исполняющие k-pop и соответствующе выглядящие (крашеные волосы, неортодоксальные стрижки, серьги в ушах), не являются «народной группой» и выглядят чуждо. Очень при этом напирают на традиции, «где мужчина остается мужчиной, а женщина – женщиной».

Все эта риторика звучит знакомо – и странно одновременно. Знакомо потому, что в последние годы кто только не обращался к вечным ценностям казахского народа с целью затеять или поддержать общественное негодование. Странно потому, что вопрос ставится на очень зыбкой почве: не только такая постановка противоречит Конституции РК, настаивающей на свободе слова и равенстве всех граждан и их культур перед законом, но и сама «традиционная» часть хромает. Семь десятилетий советской власти изрядно расшатали и без того некрепкий фундамент традиционных ценностей, и теперь непонятно даже, к чему апеллируют защитники исконных истин. Журналист Тулеген Байтукенов, выступая в защиту девушек, пляшущих R-n-B в «национальных» костюмах, справедливо отмечает, что не только «народный» танец «Камажай» создан, скорее всего, украинкой по национальности танцовщицей Чернышевой, но и сами костюмы эти – порождение советской культуры. За что тогда борются «традиционалисты»?

Каждая новая эпоха ставит новый вызов перед обществом, призывая его идти в ногу со временем. И долгие годы казахстанцы, славные своим умением принимать разные культурные и идеологические веяния, адаптироваться к разным условиям и органично принимать в свой кругозор элементы разных культур и традиций, с этими вызовами справлялись. Не украшают ли наши дастарханы, помимо автохтонных бешбармака, баурсаков и куырдака, вполне европейские пироги и торты, татарский чак-чак, узбекский плов, уйгурско-дунганские лагман и манты, русско-имперские «оливье» и «сельдь под шубой»? Казахские застолья традиционно являют собой пример славного сосуществования разных культурных традиций – но сейчас кажется, что это уже уходящая натура.

Казахстанцы вдруг стали возмущаться всем и вся, направо и налево, - и это новая тенденция. И тенденция пугающая. Ставший уже привычным на постсоветском пространстве антиамериканизм, проявляющийся в осуждении танцующих девиц в саукеле, умножается на неприятие некоторых актюбинцев южнокорейской унисексуальной моды, алматинского журналиста смущают рубашки-вышиванки славян на этно-фестивале – недалек тот час, когда возмущать станет все, что нельзя причислить к условной «казахской» традиции. А это уже чревато массой последствий.