Сбор был назначен на 10 утра, при этом по обыкновению, как заранее пояснили действующие члены союза, первые двадцать-тридцать минут занимает регистрация. Регистрировались кинематографисты минут сорок до начала съезда и еще столько же – после его начала. По подсчету получилось, что из 280 с небольшим членов союза по уважительным причинам не смогли быть чуть больше тридцати, 127 человек пришли и зарегистрировались, а остальные – не были, соответственно, по причинам неуважительным.

Самый популярный диалог, который мне пришлось услышать, пока шла регистрация, звучал примерно так: «Чем сейчас занимаешься?» - «Да ничем».

Если меня спросить, о чем шла речь четыре часа съезда до самого голосования за председателя, я затруднюсь с ответом. Одним словом – ругались.

Началось вообще странно. Взявший слово продюсер Канат Торебай, инициатор съезда и зачинщик перевыборов, пригласил Асанали Ашимова и Олжаса Сулейменова, приехавших на мероприятие, чтобы дать бата. Ашимов свое бата начал с упоминания о коньяке, который деятели попивали в Доме кино, когда он открылся еще при Шакене Айманове.

Дом кино стал, конечно, яблоком раздора на этом съезде. Торебай собирал членов на внеочередной съезд, рассказывая, что Дом кино Ибраев продал неким бизнесменам – оттого киношные аксакалы уже пришли возбужденные. Причем это же не очень оригинальная история, да и Ибраев не первый председатель, который в такой ситуации оказался. Пять лет назад, к примеру, Игоря Вовнянко обвиняли, что он сдал в аренду Дом кино под гей-клуб. Даже пресс-конференцию на эту тему собирали, где против Вовнянко выступили Сламбек Таукел, Болат Шарип, Сергей Азимов, Болат Абдильманов и другие.

Пять лет спустя зачинателями скандала стали Канат Торебай и Арман Асенов, причем первый, когда после «бата» начал созывать президиум съезда, заявил, что хочет видеть в нем людей непредвзятых и позвал второго – своего друга. Сам Ермек Турсунов, которого на съезде избрали председателем, в общей возне не участвовал и сказал буквально несколько слов. Впрочем, достаточно живописных.

В первой части своей речи кандидат Турсунов заявил: у него есть друзья-олигархи, которые пообещали купить Дом кино и отдать его союзу в случае, если режиссер займет кресло председателя. Так и сказал: купят «под меня». Что, правда, потом с этим Домом делать, похоже, мало кто понимает. Торебай, например, говорил про бильярд, Ашимов – про коньяк. А про то, что этот Дом вообще-то нужно содержать, никто не говорил. И про то, что Дом – КИНО – тоже забыли.

Между объявлением о том, что будут перевыборы, и самими перевыборами члены союза начали беспорядочно держать речи. К трибуне вышел, например, глава союза театральных деятелей Тунгышбай Жаманкулов, который призвал от имени всех аксакалов написать коллективное письмо на имя президента с жалобой на министра культуры. По словам деятеля, культуре не нужен министр, одинаково плохо разбирающийся что в театре, что в кино.

Ермек Турсунов поспешил ответить коллеге, но министра оправдал странным аргументом, сказав: «Арыстан – мой друг».

Речь самого Ибраева, рассказывающего о вынужденном ремонте в доме кино (продавать его никто не пытался), после того, как выяснилось, что в нем все течет сыплется, то и дело прерывал Торебай просьбой «не лить воду». На высказывание относительно поддержки союзом закона о кино инициатор съезда ответил: мол, мы к этому закону отношения не имеем и особо в нем не нуждаемся. Позднее, кстати, через СМИ уже Турсунов заявил, что закон о кино он лоббировал. Хотя в рабочей группе его никто не видел.

По реакции на выступления можно было легко отследить взаимоотношения в союзе. К примеру, когда к микрофону встал мультипликатор Гали Мырзашев, который тоже выдвигался в председатели, человек сорок просто встали со своих мест и вышли – курить и пить чай. Потому что курить им в этот момент было интереснее, чем Мырзашев. Все что угодно интереснее, чем Мырзашев.

Потом голосовали за способ голосования, после чего выбранным способом голосования голосовали за нового председателя. За Турсунова отдали голоса 106 членов, за Ибраева – 8. Что стало с остальными голосами – показания расходятся. Вроде был один воздержавшийся. Затем объявились трое, которые якобы голосовали за Мырзашева, хотя Мырзашев взял самоотвод. Но даже если все это сложить вместе, получится заметно меньше 127 человек.

Нечленов союза на время открытого голосования из зала выставили, поэтому свидетельствовать относительно самих выборов я ничего не могу. И пост, написанный мной в Фейсбуке после оглашения итогов – о том, что за Турсунова проголосовали 106 членов из 97 – это шутка. Причем каюсь, даже не мной придуманная. Но с математикой одинаково плохо и в этой шутке, и в реалиях союза.

Союз, согласно энциклопедическому толкованию, – это объединение. Единение. В союзе кинематографистов единения нет, есть взаимная ненависть и оскорбления. На съезде члены союза не осуждают кинопроцесс, они ругают старого председателя, выбирают нового, чтобы на следующем съезде ругать уже нового и предлагать очередного.

В одном из трех своих выходов на сцену на съезде Ермек Турсунов сказал, что ему неинтересно руководить союзом. Ему интересно снимать кино и писать книги. А в союз он пришел быстренько решить вопрос с собственностью на Дом кино – и сразу обратно, к творчеству.

После скандала на съезде о своем выходе из союза объявили киновед Гульнара Абикеева и прокатчик Бауржан Шукенов. Прочие остались существовать под председательством человека, которому неинтересны ни союз, ни его члены.

И еще остались 70 заявлений на имя председателя Ахата Ибраева на вступление в союз от молодых кинематографистов. Пустая трата бумаги.