Сапа Мекебаев, журналист, специально для Vласти
Закончилось очередное заседание правительства. Министры повставали со своих мест и пошли обниматься друг с другом. Обнимаются и говорят: «Обнимаю». Кто общался с казахстанскими чиновниками, тот знает - есть у них в лексиконе такое двусмысленное словечко. Было бы искреннее: «Бью тебя по я..цам» - и коленом в пах. Ведь за минуту до этого они обсуждали большие государственные проблемы. Спорили и ссорились.
… После университета честно отрабатывал пять лет по распределению в районной газете. В отличие от многих однокурсников (сынков и племянников – журфак тогда почему-то ценился), не было больших родственников и знакомых, чтобы обойти это обстоятельство. Не жалею нисколько. Я всех теперь смешу, когда говорю о трехпольной системе севооборота и глубине заделки семян. А помять в руке колос и определить на ощупь сортность зерна – это, вообще, мое привычное занятие.
Редактором той газеты был Седельников, ветеран войны, бывший радист, с 16 лет партизанивший в белорусских лесах. Леонид Ефимович, вечная ему память, меня очень любил и просил, чтобы я называл себя его учеником.
Я тому не противился, дай бог каждому такого старшего товарища – о тогдашних еврейских погромах на Украине я мог только от него узнать. В итоге той любви я в 23 года стал замредактора газеты, что было дико асоциально по советским временам – в редакции сидели четверо старожилов, которые из принципа перестали пить со мной водку.
И однажды в район приехал тогдашний первый секретарь Целиноградского обкома партии некто Морозов. Рассказав обо всех великих свершениях КПСС, он в конце своего выступления сделал реплику: дескать, тут партия заботится о людях, а некоторые местные журналисты представляют все в черном свете. Речь шла о моей юношески-пламенной статье, в которой я горячо от сердца писал, как оставили без попечения старушку, которая долго пробыла в Карлаге и не наработала на пенсию. (Тогда к узникам лагерей относились настороженно – помню по своим дедушке и бабушке, отсидевшим в том же Карлаге.) И вот совещание закончилось. Первый секретарь идет ручкаться с местным руководством. Все подобострастно берутся за обкомовскую ладонь.
Доходит очередь до редактора газеты Седельникова. Он демонстративно убирает руки за спину и говорит: «А я вам руку не подам!».
Его после этого случая никуда не вызывали. Никто не пытался снять его с работы. Позже пришел один районный начальник, молча пожал ему руку и молча ушел. Все всё понимали…
А эти всё обнимаются. Обнимают друг друга и говорят: «Обнимаю». Мужики женщин должны обнимать.
