Почти ничего не изменилось в Казахстане спустя год после кровавого января

Оппозиция, лишенная места

На протяжении многих лет казахстанцы, разочарованные президентством Назарбаева, скандировали на митингах «Шал, кет!». Хотя он официально ушел в отставку в 2019 году, присутствие Назарбаева, влияние его семьи и окружавшей его клики по-прежнему ощущалось повсюду.

Недовольство достигло своего апогея в начале прошлого года. 5 января 2022 года, на четвертый день общенациональных демонстраций, протестующие на одном из центральных проспектов Талдыкоргана снесли статую Назарбаева, установленную всего пять лет назад. Эта акция стала символом антирежимных, антиназарбаевских протестов.

После Қанды Қаңтар Токаев в завуалированной форме говорил о необходимости «порвать со старым режимом» и обратить внимание на социальную и гражданскую сферы Казахстана. По словам президента, для необходимо выработать новые формы политического участия и решить социально-экономические проблемы, которые побудили казахстанцев выйти на улицы.

Такие фразы, как «демонополизация политической власти» и «де-назарбаевизация», начали циркулировать в казахстанских СМИ. Кроме того, Токаев пообещал более справедливое перераспределение огромных богатств страны, полученных от природных ресурсов.

В марте 2022 года, в своем первом обращении к народу после протестов, Токаев объявил о планах по ограничению срока президентских полномочий и передаче большей власти парламенту. Это должно было расширить возможности простых граждан, как в формальных структурах представительства, так и в процессе управления республиканским бюджетом.

Именно с этой целью был создан Национальный курултай − совет, призванный объединить институциональную и низовую политику. Представители гражданского сектора, в частности руководители неправительственных организаций, публичные эксперты и лидеры мнений, назначаются в совет, который имеет только консультативные полномочия. Создав его в июне, Токаев, по сути, понизил статус аналогичного консультативного органа, Национального совета общественного доверия, созданного в 2019 году для расширения участия общества в политике.

В апреле Токаев также объявил о своем выходе из рядов партии Amanat, до этого называвшейся «Нур Отан». Этот институт был одним из столпов власти Назарбаева с конца 1990-х годов. (Членство в нем было почти обязательным для высокопоставленных госслужащих центрального и местного уровня, а также мелких чиновников).

Этот шаг Токаева должен был создать некоторую дистанцию между президентом и правящей партией. Несмотря на это, Аманат поддержал кандидатуру Токаева на президентских выборах в ноябре и участвовал в организации его предвыборного штаба. Аманат также прочно удерживает позиции в регионах: большинство избранных глав городов районного значения, сёл, поселков и сельских округов являются функционерами партии. Члены мажилисов и акимы всех областей и городов республиканского значения также остаются членами Amanat.

Кроме того, Токаев заявлял, что бюрократические процедуры регистрации новых политических партий были и будут облегчены. Однако новые правила не позволили зарегистрироваться нескольким партиям, включая Демократическую партию, лидер которой − Жанболат Мамай − сейчас находится под следствием за организацию незаконного митинга и уже 10 месяц содержится под стражей (в ноябре переведен под домашний арест).

По новым правилам пока зарегистрировалась только партия «Байтак», которая называет себя экологической. Ее лидер Амиртай Азаматхан, ранее не имевший отношения к экологии, был менеджером в нацкомпаниях «Казахтелеком», «Қазақстан Темір Жолы», и «КазАгро».

Создавая иллюзию политического участия для граждан, Токаев назначил референдум по поправкам в конституцию в июне, досрочные президентские выборы в ноябре и парламентские выборы, запланированные на первую половину 2023 года. Для полной картины он также впервые объявил о проведении досрочных (косвенных) выборов половины сенаторов.

Июньский референдум поставил казахстанцев перед сложным выбором. Им было предложено согласиться или не согласиться с представленными правительством поправками к конституции. Называя это выбором между «новым» и «старым» Казахстаном, люди, проголосовавшие «за» изменения, просто приняли новую норму. А те, кто не согласился, даже имея возражения по существу, фактически признавались «проназарбаевскими».

Эта серия электоральных событий, скорее, была нужна для легитимизации Токаева и его администрации, а не для проведения реформ. Подавляя протесты граждан и забастовки рабочих, а также избирательно вытесняя проназарбаевскую элиту, Токаев пытается создать новую по форме, но привычную по содержанию популистскую платформу поддержки.

По сути, правительство обещало казахстанцам политический выбор, но они получили систему, которой по-прежнему управляет прежний состав.

Шал, кет

«Новый Казахстан» Токаева должен был означать полный разрыв со старым режимом. После Қанды Қаңтар отстранение элиты, лояльной Назарбаеву, было для многих одним из главных требований.

С тех пор несколько членов семьи Назарбаева и связанных с ней олигархов попали под пристальное внимание.

Компания, связанная с младшей дочерью Назарбаева Алией, проверялась на предмет незаконного присвоения государственных средств. Активы, контролируемые братом бывшего президента Болатом Назарбаевым, находились под микроскопом следственных органов. Племянник Назарбаева, Кайрат Сатыбалды, был осужден за растрату средств национальных телекоммуникационных и железнодорожных компаний, и отправлен в тюрьму. Кайрат Боранбаев, бывший тесть внука Назарбаева, также был арестован и в настоящее время проходит по делу о растрате государственных средств в связи с поставками природного газа, факт которой он отрицает.

В качестве еще одного символического удара по бывшему президенту Токаев поручил парламенту отменить закон, дающий иммунитет от судебного преследования членам семьи, проживающим с Назарбаевым. Личный иммунитет Назарбаева при этом останется под защитой конституции.

Тем временем Назарбаев был лишен поста председателя Совета национальной безопасности Казахстана, который он занял за год до ухода с поста президента. Токаев также отменил свое решение о переименовании столицы в «Нур-Султан» в честь Назарбаева, принятое вскоре после избрания главой государства. Прежнее название «Астана» было возвращено городу в сентябре 2022 года.

Но меры Токаева оказались селективными. Они затронули лишь часть богатств, накопленных за десятилетия семьей Назарбаева, и не коснулись некоторых принципиально важных бизнес-интересов в стране.

Назарбаев Фонд, эндаумент для Назарбаев Университета и Назарбаев Интеллектуальных школ, до сих пор защищен специальным законом, который предоставляет абсолютную автономию образовательным учреждениям и запрещает вмешательство государства в деятельность фонда.

Тимур Кулибаев, зять Назарбаева, остается совладельцем крупнейшего в стране Народного банка, и одним из ключевых игроков в энергетическом секторе. Болат Акчулаков, его бывший помощник в бизнес-ассоциации «Атамекен», которую Кулибаев возглавлял до января, остается министром энергетики Казахстана.

Две дочери Назарбаева Динара и Дарига, а также внук Нурали Алиев по-прежнему входят в список 50 богатейших бизнесменов Казахстана по версии Forbes. Его племянник Нурбол занял 41-ую строчку в этом рейтинге за 2022 год.

Защищая олигархов

Год назад Токаев признал, что система, построенная в Казахстане после обретения независимости, построена на экстремальном неравенстве. Он даже процитировал исследование компании KPMG от 2021 года, согласно которому всего 162 человека владеют половиной богатства страны.

После январских событий он предложил создать комиссию по возвращению активов, выведенных из страны. Согласно пресс-релизу Генеральной прокуратуры, опубликованному в сентябре, в 2022 году правительство вернуло активы на сумму $1,2 млрд. Однако процесс возврата и перенаправления государственных средств остается непрозрачным.

Токаев также учредил фонд «Қазақстан Халқына». По словам президента, он был создан для того, чтобы дать возможность наиболее обеспеченным группам отдать долг обществу через проекты в области здравоохранения и образования. Крупнейшие предприятия и богатейшие бизнесмены перечислили в фонд порядка $280 млн.

Однако с апреля поддержка «Қазақстан Халқына» ослабла. Крупные взносы стали поступать реже, а руководство фонда не смогло сделать прозрачным процесс расходования средств.

Это типично для решений Токаева, которые могут казаться радикальными шагами по перераспределению богатства, но на деле являются лишь инструментами легитимации, позволяющими президенту создавать видимость борьбы с неравенством. В действительности совокупное состояние 50 самых богатых людей Казахстана, входящих в список Forbes, в 2022 году увеличилось на $1,2 млрд.

Государственные активы в Казахстане также остаются концентрированными. Фонд национального благосостояния «Самрук-Казына» по-прежнему контролирует крупные добывающие и промышленные предприятия. Почти половина ВВП Казахстана находится в руках фонда. Токаев, как и Назарбаев до него, обещал приватизировать эти активы, но процесс идет медленно. В 2018 году «Самрук-Казына» согласился разместить 25% акций «КазАтомПрома», крупнейшего в мире производителя природного урана, на новой местной фондовой бирже. В декабре правительство провело листинг скудных 3% акций нефтегазового гиганта «КазМунайГаз».

Когда, если не сейчас?

Медлительность правительства в проведении обещанных реформ не дает покоя казахстанской общественности, особенно в условиях роста неравенства и снижения покупательной способности. Но спровоцированные пандемией ограничения на проведение общественных собраний и новая стратегия защиты общественного порядка ограничили протесты. Как и в эпоху Назарбаева, людям столкнулись с невозможностью высказаться.

Спорадические протесты, характерные для первых месяцев пребывания Токаева у власти, сошли на нет, подавленные властями после Қанды Қаңтар. Как и его предшественник, Токаев разрешает людям собираться только в специально предназначенных для этого местах, но только после уведомления местной администрацией, которая затем должна санкционировать его проведение. Президент назвал этот механизм шагом к «цивилизованной политике», тогда как он продолжает создавать прежние препятствия для проведения общественных собраний, которые часто критикуют международные наблюдатели.

Чего не хватает в плане Токаева, так это ориентации на людей. Платформа президента «сверху вниз» определяет граждан лишним, а не конститутивным элементом общественного порядка. Они выступают в роли плебисцита, нужного лишь для подкрепления решений, уже принятых президентом и его администрацией за закрытыми дверями. Вместо того чтобы расширять права и возможности людей, правящий класс по-прежнему нацелен на их деполитизацию.

Вместо того, чтобы упразднить олигархическую систему, Токаев стремится поставить бизнес и политическую элиту в зависимое от него положение. Если эта стратегия сработает, новая элита будет богатеть только при условии лояльности ему. Весной 2019 года, когда Назарбаев ушел в отставку, казалось, что в Казахстане назревают перемены. Но пребывание Токаева у власти доказало, что режим не готов позволить процветать низовым политическим движениям и партиям. Притворяясь средой принципиально иных институтов, партий и политики, «Новый Казахстан» Токаева тревожно похож на старый.

Материал написан в партнерстве с openDemocracy (oDR), его английскую версию можно прочесть здесь