Последние нападения возникли в связи с политическим вакуумом, возникшим из-за падения диктатур на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Так же как не видно никакого конца кровопролитию в Сирии, Ираке и Ливии, или чрезвычайной поляризации Египта и хрупкой ситуации с безопасностью в Тунисе и Алжире, мало оснований считать, что нападения в Европе закончатся в ближайшее время.

В довершение всего, кровавый путч в июле в Турции – где были убиты 270 человек и еще 1500 человек ранены всего за несколько часов – делает страну еще более привлекательной целью для ИГИЛ. ИГИЛ использует в своих целях неблагополучные страны, из которых оно может привлечь новичков и предпринять нападения – либо создавая «официальную область ИГИЛа», как это было сделано в Сирии, Ираке, Ливии и Египте, либо создавая подпольные ячейки и небольшие боевые подразделения, как это было сделано в Тунисе и Турции.

Эти два метода действий – мятеж и терроризм – идут рука об руку. Когда повстанческая организация теряет контроль над территорией или инициативу на поле боя, она обращается к терроризму, считая, что нападения на незащищенные гражданские объекты гораздо легче и дешевле и столь же политически эффективны. Именно поэтому ИГИЛ хочет ударить непосредственно по Европе, хотя она теряет территорию в Ираке, Сирии и Ливии.

У ИГИЛ есть многочисленные цели при выборе такого образа действий. Оно считает, что террористические атаки в Европе удержат Запад от ударов по территориям, которые находятся под контролем ИГИЛ, и хочет отомстить за гибель более чем 20 000 своих сторонников, погибших из-за авиаударов коалиции Запада. Кроме того, ИГИЛ хочет нагнетать враждебное отношение к мусульманам, отчуждая европейских мусульман от остальной части европейского общества и увеличивая, таким образом, приток новых сторонников ИГИЛ из Европы. Точно так же оно хочет посеять разногласия среди религиозных и национальных меньшинств Европы (хорошим примером таких разногласий являются сунниты-шииты и сунниты-алевиты).

Цели ИГИЛ в использовании терроризма не новы; но его способность постоянно осуществлять нападения является новинкой. ИГИЛ сумело поддерживать высокий уровень террористических операций в Европе, несмотря на сильнейшие бомбардировки территории ИГИЛ с 2014 года. Произошло это потому, ИГИЛ было в состоянии рекрутировать более 5000 новых сторонников из относительно небольших меньшинств в Европе, которые присоединились к борьбе в Сирии.

Точное число европейских боевиков, которые прошли обучение в ИГИЛ и возвратились домой, все еще неизвестно. Абдельхамид Абаауд, который осуществил теракты в Париже в ноябре 2015 года, утверждал, что он был одним из 90 обученных ИГИЛ террористов в Европе. ИГИЛ предположительно обучило 400-600 боевиков «зарубежным операциям», включающим городскую партизанскую войну, изготовление самодельных взрывных устройства (СВУ), методам наблюдения, борьбе со службами безопасности и изготовлению поддельных документов.

К настоящему времени ИГИЛ сильнее всего ударило по Франции и Турции. Во Франции погибли более 230 человек и примерно 700 человек были ранены, а в Турции погибли более 220 человек и приблизительно 900 человек ранены. Как выяснилось, Франция и Турция являются основными источниками вербовки относительно большого количества иностранных боевиков, воюющих в Ираке и Сирии (приблизительная оценка ‑ 700 граждан Франции и 500 турецких граждан воюют под знаменами ИГИЛ).

Так почему же ИГИЛ сосредоточило нападения именно на Франции и Турции? Предварительные результаты исследования двух ученых показывают отрицательную реакцию на французский laïcité – традицию атеизма в общественной и политической жизни среди лишенных гражданских прав молодых мусульман-суннитов во франкоязычных странах. Этот аргумент облегчает их радикализацию и вербовку экстремистами.

Но должны быть исследованы и многие другие факторы. Например, французская внешняя политика в двадцать первом веке признавала многие требования и обиды ближневосточных государств. Франция выступила против войны в Ираке в 2003 году; вмешалась в военном отношении против диктатора Ливии, остановив потенциальное преступление против человечества в марте 2011 года; спасла хрупкую демократию в Мали (большинство населения – мусульмане) в 2013 году. В то время как эта политика была благосклонно воспринята в большинстве стран Ближнего Востока, ИГИЛ и их сторонники и сочувствующие видели эту ситуацию по-другому.

Турция, со своей стороны, долго была привлекательной альтернативной моделью развития для других стран с большинством мусульманского населения. До ее последних проблем демократия, казалось, имела успех (спорадически), и годовой экономический рост в последние годы составлял целых 9% . Учитывая склонность Турции к изучению западных ценностей, неудивительно, что ИГИЛ посвятило несколько выпусков своего официального журнала Dabiq нападениям на турецкую модель развития и лично на президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. По имеющимся данным, более ранний вариант ИГИЛ ‑ Исламское государство Ирака заказало нападения на Турцию с использованием самодельных взрывных устройств (СВУ) на автомобилях еще в апреле 2012 года.

Европе необходимо объединить свои демократии вокруг общей стратегии защиты от разнообразных вызовов по отношению к ее безопасности. Признаки отсутствия единства и фрагментации – не говоря уже о попытках кровавых переворотов – служат публично объявленной цели ИГИЛ «ослабить европейское единство».

Хотя Франция и Турция выделяются в качестве основных целей ИГИЛ, они не одиноки. Но, учитывая их похожее положение, особенно важны их двусторонние отношения, и дипломаты из каждой страны должны работать на укрепление этих отношений. Любая дальнейшая напряженность во взаимоотношениях только подорвет потенциал для стратегического сотрудничества. Теперь настало время объединиться.

Project Syndicate, 2016