Фредерик Логвалл – профессор истории в Корнелльском университете; автор книги «Embers of War: The Fall of an Empire and the Making of America's Vietnam». Гордон Голдстейн – автор «Lessons in Disaster: McGeorge Bundy and the Path to War in Vietnam”.

Повторит ли Обама историю и примет решение направить туда войска? Многие аналитики полагают, что произойдет именно так. И именно к этому призывают высокопоставленные чиновники. Но президент скептично относится к тому, что могут достигнуть американские силы в этой борьбе. Внутри своей администрации и за ее пределами он также противостоял призывам «ястребов», которые хотят, чтобы он пошел дальше. Обама, как говорят его сторонники, это «мрачный реалист», который хорошо усвоил уроки истории: американская военная сила, несмотря на всю свою мощь, имеет ограниченное применение в конфликтах, имеющих политическую и идеологическую природу.

Это сильная и обоснованная позиция, достаточно подкрепленная историей американского вмешательства во Вьетнаме. Но история также показывает, что точка зрения президента и его аналитическая оценка – не важно насколько мрачно-реалистичной она является – не обязательно может стать противоядием нерациональным военным действиям. В любой иностранной интервенции есть своя логика.

Сегодня мы рассматриваем Линдона Джонсона как человека с непоколебимой приверженностью победе во Вьетнаме. Но по крайней мере поначалу он испытывал такой же пессимизм, что и Обама. Вместе с советниками президенту пришлось столкнуться с серьезным вызовом в попытке подавить волнения в Южном Вьетнаме. «Человек может бороться, если он видит дневной свет в будущем, где-нибудь фактически», - в неофициальном порядке сказал он в марте 1965. «Но нет никакого дня, никакого дневного света во Вьетнаме».

Джонсон также знал, что лидеры демократов в Сенате разделяли его опасения, а правительства ключевых стран-союзниц выступали против эскалации и за принятие политического решения.

Время от времени президент даже позволял себе задаваться вопросом, действительно ли исход Вьетнамской войны был важен для безопасности Америки и Запада. «Какого черта Вьетнам важен для меня?», - впадал он в отчаяние в 1964, даже несмотря на то, что он планировал расширить участие США. «Стоит ли эта страна всего этого?».

Иногда Джонсон даже позволял себе рассуждать о геополитическом значении борьбы: ему искусно удавалось приспосабливать свое аналитическое видение ситуации во Вьетнаме к потребностям, актуальным на определенный момент времени. Но общая картина, которая вырисовывается сходя из внутренних документов администрации за 1964-1965 гг. выглядит так: президент был настроен глубоко скептично по отношению к победе в войне, несмотря на широко-масштабную эскалацию, и не был уверен в необходимости даже попытаться одержать эту победу.

Так почему же Джонсон рискнул действовать решительно? Отчасти потому что у него не было особого выбора, учитывая те пятнадцать лет стабильного расширения присутствия Америки в Индокитае, и– что более важно – полемику относительно важности присутствия во Вьетнаме и уверенности в победе. Более того, он персонализировал войну и рассматривал любую критику ситуации как критику в свой адрес, которая ставила под вопрос его способность анализировать конфликт объективно.

И мы знаем, какие последовали результаты. В ту же самую неделю, когда он признал, что не видит «солнечного света» в борьбе, Джонсон инициировал операцию «Rolling Thunder» («Раскаты Грома») - поступательную, затяжную бомбардировку по территории Северного Вьетнама. На той же неделе произошла высадка американских войск. Дальше больше: к концу 1965 еще 180 000 высадились в Южном Вьетнаме. В конечном итоге, их численность достигла полумиллиона.

Конечно трудно представить, как Обама отдает приказ о высадке войск в Ираке или Сирии в стиле Джоносона. Обстоятельства здесь другие. И он видит мир и роль Америки в нем не так, как видел Джонсон. Судя по всему, он менее склонен персонализировать вызовы внешней политике и в меньшей степени опасается расхождений во мнениях среди своих советников.

В этом отношении он более близок по своей восприимчивости и подходу к еще одному президенту «вьетнамской» эры – Джону Ф. Кеннеди. Последний постоянно отвергал предложения гражданских советников и военных лидеров относительно высадки военных сил во Вьетнаме. Но он также значительно расширил американское присутствие в конфликте за те 1000 дней своего пребывания на посту президента, что осложнило принятие решений его последователю. Продолжил бы он этот курс, как сейчас пытается сделать Обама – на этот вопрос нет ответа.

Но дело вовсе не в биографии. А скорее в отсутствии способности у президента - который однажды уже принял на себя обязательства военной интервенции - контролировать ход событий. У войны есть свои последствия. Большая часть предпринимаемых Джонсоном шагов в эскалации вьетнамского конфликта являлась ответом на непредвиденные обстоятельства, задержки и просчеты. Нет оснований полагать, что подобная динамика может повториться и в 2014.

И здесь также присутствует политическая логика. Тогда – как и сейчас – президент столкнулся с жестким давлением со стороны различных групп, которые требовали сделать больше и усилить борьбу. Джонсон не был милитаристом. Он боялся – и правильно делал – того, что Вьетнам станет причиной его падения. Тем не менее, он втянул нацию в длительную борьбу, которая закончилась горьким поражением.

«Я не думаю, что это стоит того, чтобы бороться. И я не думаю, что мы может просто так выйти из войны», - сказал расстроенный Джонсон своему советнику по вопросам национальной безопасности МакДжорджу Банди в 1964. Можно только надеется, что этих настроений не придерживаются в Овальном Кабинете сегодня.

The New York Times