Мади Мамбетов, специально для Vласти, фотографии Жанары Каримовой
Мади Мамбетов завершает рассказ о своей борьбе с депрессией. На этот раз в фокусе внимания - медикаменты и работа с психологом. Автор призывает читателей помнить, что все описываемое - это глубоко субъективный опыт. Реакции других людей на антидепрессанты и терапию могут сильно отличаться. В сети легко можно найти подробные научно-популярные публикации на эту тему, с которыми имеет смысл ознакомиться.
На этот раз к терапевту я пришел в феврале. В марте начались регулярные сессии. Сейчас май и мне значительно лучше. Первой победой можно считать то, что главные симптомы клинической депрессии отступили – ушли бесконечные слезы, вернулся аппетит, появилась возможность концентрироваться на несложных рабочих задачах и понемножку, но все же общаться с близкими. Бесконечно радует, что нормализовался сон – ушли недели, в течение которых я спал по два-три часа. Самое важное, что на этот раз удалось этого добиться без таблеток, хотя я несколько раз был близок к тому, чтобы отправиться к психотерапевту.
Тут надо понимать, кто за что отвечает. Я упорно называю своего специалиста, красивую величественную женщину без возраста, терапевтом, - но это не совсем точно. Со мной работает психолог, и занимается она психологической помощью. Антидепрессанты выписывает другой персонаж – врач-психотерапевт.
Например, пять лет назад ситуация была иной: я начал работать со своим первым психологом, но спустя пару сессий понял, что не в состоянии делать даже это. Осознав, что дела совсем плохи, я отправился в Республиканский научно-практический центр психиатрии, психотерапии и наркологии на Абая-Сейфуллина, просто постучался в первую дверь с подходящей табличкой, заплатил за прием и рассказал доктору свои симптомы. Я планировал просто получить консультацию, но после сорокаминутной беседы получил рецепт на антидепрессанты, которые начал пить в тот же день.
Меня одолевали страхи – я боялся попасть в зависимость от таблеток, боялся, что они погрузят меня в полную апатию, боялся побочных эффектов. К моему великому удивлению, этот опыт оказался совершенно положительным – я почувствовал себя значительно лучше уже через пару-тройку дней приема таблеток, у меня нормализовался сон, ушли тревожность и панические атаки. Вернулся аппетит и выровнялся эмоциональный фон, ушли печаль и пугающие перепады настроения. А что касается привыкания и зависимости – я перестал принимать таблетки через несколько недель, когда начал… забывать их пить. А еще через несколько недель я нашел нового психолога, с которым работаю и сейчас, и начал терапию.
Самое странное, что я до сих пор не совсем понимаю, как работает терапия. Несмотря на то, что провел три месяца по несколько раз в неделю встречаясь с психологом в 2011 году и занимаюсь тем же уже третий месяц сейчас.
Я прихожу к своему специалисту в условленное время, сажусь в кресло и начинаю рассказывать. Мне задают вопросы, я отвечаю на них. Увлекаясь, начинаю рассказывать даже то, о чем не спрашивали. Пью зеленый чай. Иногда мы делаем некоторые упражнения – со стороны они могут показаться странными или смешными, но они помогают вытащить из сознания или памяти какие-то совсем глубоко загнанные истории. Меня иногда останавливают в процессе рассказа или упражнения затем, чтобы я прислушался к своим эмоциям. И чтобы я прислушался к своему телу. Удивительное дело, даже взрослый образованный и довольно эрудированный человек, каким я себя считаю, может совершенно не разбираться в собственных чувствах и ощущениях.
Психолог не дает тебе готовых рецептов. Не сорит советами. Не предлагает готовых решений. Но то, что случается у меня в результате часовой сессии, подобно чуду. Терапевт путем очень ясных, лаконичных замечаний и умело поставленных вопросов подводит меня к выводам, совершенно неожиданным. Выводы эти настолько очевидны и понятны, что диву даешься, – и одновременно очень четко понимаешь, что никогда бы не дошел до них сам. Я годами обсуждал мои трудности и печали с близкими друзьями – блестящими, умными людьми, с богатым жизненным опытом, людьми, любящими и знающими меня как облупленного; и однако никто из них тоже не был в состоянии так грамотно, четко и точно разложить ситуацию и докопаться до глубинных причин моих тревог.
Самое забавное, что на этом работа психолога заканчивается. Дальше происходит то, что мне до сих пор кажется мистикой: выявленная, встреченная лицом к лицу и признанная проблема начинает решаться сама собой. Какие-то вещи – давно забытые травмы, тщательно замалчиваемые и заталкиваемые вглубь обиды, осознания новой реальности, ошибочные поведенческие стратегии, - однажды увиденные и рассмотренные, разворачиваются и прорабатываются сами по себе. Какие-то моменты решаются в течение считанных дней и недель, с какими-то приходится работать годами, - но здесь два главных момента. Первый: облегчение приходит сразу же после выявления проблемы. Второй: вновь закрыть глаза на выявленную дисфункцию, забыть ее, «развидеть» ее уже не удается – преодоление может занять долгий период, но это работа уже начата и вряд ли остановится.
Работа с психологом подразумевает вещи, которые никому из нас делать некомфортно: никто не любит заниматься душевным стриптизом, показывать свои слабости и понимать, что жизненные установки, благодаря которым ты функционировал так долго, теперь отравляют тебе жизнь. На пути терапии случается масса открытий, угрожающих фундаментальным принципам твоего существования – и эти открытия переживаются чрезвычайно болезненно, и крушение базовых установок является диким стрессом; но когда задача состоит в том, чтобы перестать существовать и начать жить, ты согласен платить эту цену.
Я ужасно устал от терапии, и мне очень тяжело даются процессы, запущенные в работе с психологом, но – куда больше я устал быть полумертвым. Депрессия, как ни крути, сильно ограничивает твои возможности и снижает качество жизни. Мое путешествие продолжается и продлится неизвестно сколько еще, - но я вижу цель, и мне она нравится.
Предыдущие публикации:
