В прошлом году Франс Тиммерманс, первый заместитель председателя Европейской комиссии, назвал состояние Европы «мультикризисом»: Брексит, беженцы, «антилиберальная демократия» в Венгрии и Польше, неурегулированный кризис евро, а также геополитически риски, связанные с Дональдом Трампом и Владимиром Путиным. Все эти проблемы бросают вызов «Европейскому проекту», стартовавшему 60 лет назад с подписанием Римского договора.

Впрочем, кризисы неизбежно открывают новые возможности. И мультикризис прошлого года создал целый комплекс возможностей. У европейских лидеров больше нет оправданий для бездействия, пока они ждут очередного наказания избирателями.

Экономические реформы во Франции, немецкие тревоги по поводу беженцев и евро, новые подходы к европейской интеграции в Брюсселе, а также признаки того, что Брексит будет отложен на неопределённое время или даже полностью отменён, – всё это открывает новые возможности для обуздания опасных сил, пробуждённых популистскими протестами прошлого года. Однако для реализации этих возможностей потребуются четыре одновременных прорыва, политических и экономических, во всей Европе.

Франция обязана заняться проблемой избыточных государственных расходов и регулирования. Германия обязана переосмыслить свою политику сокращения госрасходов и монетарную догму. Британии необходимо изменить отношение к национализму и иммиграции. А чиновники Евросоюза должны отказаться от своего маниакального желания втянуть все стран ЕС в «более тесный союз», которого многие граждане этих стран не хотят.

Без одновременных прорывов на всех четырёх фронтах прогресс по любому из отдельных аспектов мультикризиса трудно вообразим. Например, для смягчения политики жёсткого сокращения госрасходов, вдохновителем которой является Германия, нужны доказательства проведения экономической реформы во Франции; но французские реформы станут успешными только при условии, что Германия согласится на смягчение бюджетных правил и поддержку такой монетарной политики, которая выгодна более слабым членам еврозоны.

Аналогичным образом, можно избежать Брексита или отложить его на неопределённый срок, если ЕС предложит сдвинуть окончание переговорного периода за пределы марта 2019 года и пойдёт на определённые умеренные уступки в вопросах иммиграции и социальных пособий. Но европейские лидеры будут готовы пойти на такие уступки только при условии, если они увидят явные свидетельства готовности британских избирателей поменять своё мнение о выходе страны из ЕС.

А теперь посмотрите на немецких избирателей, которые отвернулись от канцлера Ангелы Меркель и её партнёров по коалиции из СПД в основном из-за недовольства тем, что они называют неконтролируемой иммиграцией и неоправданными трансфертами из госбюджета в пользу Греции. Эти избиратели будут выступать против бюджетной и монетарной интеграции, необходимой для стабилизации еврозоны, если они решат, что их деньги пойдут на субсидирование бедных стран европейской периферии, которые к тому же отказываются сотрудничать в помощи беженцам и игнорируют законы ЕС.

Единственный способ убедить немецких избирателей в том, что их деньги не будут потрачены неверно, – создать сепаратные политические институты и сепаратный бюджет для еврозоны. Именно эту идею отстаивает президент Франции Эммануэль Макрон и, в принципе, поддерживает Меркель. Однако планы создания такой «Европы двух путей» могут быть реализованы только при условии, если Меркель сумеет одолеть немецких националистов, желающих отмены единой валюты, и если Макрон сумеет заставить умолкнуть фанатиков интеграции в Брюсселе, желающих принудить все страны ЕС к вступлению в еврозону.

На первый взгляд, одновременный прогресс на множестве фронтов выглядит слишком маловероятным. Предположим, что вероятность каждого из необходимых прорывов во Франции, Германии, Британии и Брюсселе равна 50 на 50, как при подбрасывании монетки. Вероятность того, что все четыре монетки лягут на «орла» – всего лишь 6,25%.

К счастью, есть, как минимум, две причины отвергнуть этот очень логичный скептицизм. Во-первых, политические и экономические решения, которые предстоит принять лидерам Европы, взаимозависимы. События в Париже, Лондоне и Брюсселе будут сильно зависеть от правительственной программы, которую Меркель согласует со своими будущими партнёрами по коалиции в Берлине. А коалиционное соглашение в Германии, в свою очередь, будет зависеть от дипломатического мастерства Макрона в отстаивании отдельной политико-экономической идентичности для еврозоны.

Столь же важно, чтобы бюрократия ЕС поддержала – с энтузиазмом – концепцию Европы двух путей. Это означает отказ от идеи, что все страны ЕС движутся к общему пункту назначения, и от отношения к странам, не входящим в еврозону, как к отстающим государствам второго сорта (снисходительно называемых «pre-ins»).

А теперь представьте, что лидеры ЕС признали единственным реальным способом сохранения европейской стабильности и прогресса переход к модели «двух путей» или «концентрических кругов», в соответствии с которой политически более сильно интегрированную еврозону окружает менее жёсткая экономическая конфедерация стран, не входящих в еврозону. В такой ситуации Британия, вполне возможно, изменит своё мнение по поводу Брексита.

В противном случае Британия проведёт несколько лет в лимбе переходного периода, а затем, практически несомненно, присоединится к внешнему кругу стран ЕС – Швеции, Дании, Польше, Венгрии и Чехии, которые выступают против общего суверенитета, требуемого еврозоной. Эта внешняя орбита привлечёт к себе также Норвегию и Швейцарию благодаря непреодолимой силе экономической гравитации.

Всё это указывает на вторую причину, почему стоит верить в способность лидеров ЕС совершить несколько одновременных политических и экономических прорывов в Европе. Необходимые решения в Париже, Берлине, Лондоне и Берлине не являются просто случайным подбрасыванием монет. Во всех демократических странах у избирателей и политических лидеров имеются серьёзные стимулы к принятию решений, которые будут способствовать экономическому процветанию и политической стабильности, особенно когда становится очевидным, насколько экономически вредны и политически опасны любые альтернативы.

Возможно, это именно та точка, которой французские избиратели достигли в апреле, выбрав Макрона. К схожему поворотному моменту быстро приближается Британия, поскольку риски и противоречия Брексита становятся всё более очевидными. Остаётся одно – Германии надо признать, что её процветание и безопасность зависят от усиления интеграции в еврозоне, которая будет находиться внутри более гибкого Евросоюза.

Project Syndicate, 2017