Сын сосланного и умершего в восточной Сибири «врага народа», ребенок, родившийся в самый пик Ашаршылык и чудом оставшийся в живых, во многом благодаря усилиям героической матери. Он посвятил ей несколько своих произведений, в том числе знаменитую «Ай мен Айша».

Он, бесспорно, был одним из последних представителей ярчайшей плеяды казахских писателей, публицистов и журналистов ХХ века. Его любили тогда, когда модно было читать литературные журналы и публиковаться в них, его любили потом, когда журналы закрылись, и все были заняты выживанием в 1990-е. А он был занят выживанием казахского языка и казахской идентичности.

«Если мы сейчас потеряем язык, то впоследствии потеряем и себя как народ. Ударь камнем птицу – умрет птица. Ударь птицей камень – все равно умрет птица. Казахский язык сейчас ровно в таком положении». Эта цитата с одного из многочисленных видеороликов, которые стали популярны в казахскоязычном фейсбуке за последнюю неделю. Шераға выступает на собрании, где обсуждают варианты первой Конституции Казахстана. Тогда Конституцию еще обсуждали.

Выпускник журфака МГУ, знавший русский язык в совершенстве, он всегда говорил, что языку Пушкина и Толстого ничего не угрожает в Казахстане, а казахский язык спасать и поддерживать необходимо. В отличие от тех, кто возвел самих себя в ранг «защитников языка» и оскорбляет стюардесс, он совершал реальные дела. Это он, в то время возглавляя редакцию, был инициатором переименования газеты «Социалистік Қазақстан» в «Егеменді Қазақстан» (Суверенный Казахстан) задолго до 16 декабря 1991 года.

Удивительно, он работал почти во всех авторитетных периодических изданиях Казахстана тех времен и возглавлял большинство из них: «Лениншіл жас» (нынешний «Жас Алаш»), журналы «Жалын» и «Жұлдыз», газету «Қазақ әдебиеті», гостелерадиокомпанию «Казахстан». Во многих изданиях после его прихода повышался тираж, появлялись новые имена.

Это ему приписывают открытие Фаризы Онгарсыновой и Оралхана Бокеева, без которых теперь казахскую литературу трудно представить. Будучи главным редактором, заметил талант и способность молодых авторов по их письмам в редакцию и пригласил в столицу. Есть даже распространенное выражение в казахской прессе: Шерағаның шекпенінен шыққандар – те, кто вышел из-под крыла Шераға.

Работая на высоких должностях, никогда не забрасывал журналистику и писательство. Многие знают его знаменитые произведения «Қызыл жебе», «Қара маржан», пьесы «Сталинге хат» и «Бесеудің хаты», но не все знают, что в репортерской среде его называли «редактор редакторов». О его умении править тексты ходят легенды, и большинство видных казахских журналистов и издателей считают его своим учителем.

Но причина всенародной любви, конечно, не в этом. Советский Казахстан породил немало писателей, но не все выдержали испытание сменой времен. Многие подстроились под конъюнктуру. В отличие от большинства тех литераторов, Шераға никогда не боялся говорить правду, не пытался быть удобным, не лебезил ни перед кем, и не любил подхалимов сам.

«Некоторые узнали об этой его черте только сейчас, - пишет журналист Арман Скабылулы в Фейсбуке, - некоторые до сих пор не знают. Самое страшное, сейчас время тех, кто не знает. Целый заместитель акима одного из областей написал пост с соболезнованиями и поставил фото не Шерхана Муртазы, а Мухтара Шаханова… Даже слов нет комментировать… Скажете «Ошибся, с кем не бывает?» Нет, нельзя его путать ни с кем. Шерхан – один. Он ни на кого не похож…»

Другой известный журналист Жулдыз Абдильда выразилась еще более ясно. «В последние годы по состоянию здоровья он хранил молчание. Но все равно мы чувстовали его силу и внушительность. Сейчас как будто ушла эта сила, этот голос справедливости. Ушли Салык Зиманов, Герольд Бельгер, Шерхан Муртаза... Кто сейчас остался из казахских аксакалов, кто не боится говорить правду и стоять за за народ?»

«Продажа родной земли – равна продаже родной матери». «Раздвоенный язык бывает только у змеи, у человека язык один». «Придание статуса родному языку не означает душить другие языки. Мы просто пытаемся оживить насильно умертвленный язык. И это вы называете национализмом?» «Умножь количество театров – количество тюрем пойдет на убыль». «Самый большой грех – это обмануть ребенка». «Не встречал ни одного спящего муравья. Все ползают, носят что-то, трудятся. А мы? Мы спим до обеда, после обеда гуляем». Это только малая часть его выражений, которые стали афоризмами и ушли в народ. На казахском они звучат в тысячу раз богаче, глубже, ярче. Жаль, что я не могу передать их точнее.

А его самое широко распространённое выражение «Бір кем дүние» можно отдаленно перевести как «этот несовершенный мир». Выражение, которое заключило в себя целую казахскую философию. Откуда его миру быть совершенным? Казах родился в год, когда по статистике, из тысячи рожденных детей выживал только один. Когда ему было пять лет, нквдшники забрали его отца. Девятилетним мальчиком он трудился в тылу, помогая матери. Юношей и взрослым мужчиной он был свидетелем атомных взрывов в родной степи, которые отравили природу и разрушили здоровье поколений на многие годы вперед. В зрелые годы, даже после распада СССР, его язык был вынужден бороться за место под солнцем. И, наконец, спустя 26 лет после обретения независимости, его дети и внуки, покинувшие аул, скитаются на окраинах больших городов и убивают за пару автомобильных зеркал лучших сынов своего народа.

Бір кем дүние, сказал бы Шераға. Бір кем дүние, вторим мы.