Парадокс этих цифр в том, что с каждым годом богатство сосредотачивается всё в меньшем количестве рук. Еще в 2010 году эти средства были разделены между 388 людьми. Годом позже произошёл самый резкий скачок концентрации, когда количество владельцев сократилось до 177. К 2016 году эти средства приходились уже на 62 человека.

Проблема экономического неравенства – это не махинации с цифрами. Она не притянута за уши. Отчасти с ней связывают ренессанс популистских режимов в Европе и победу Дональда Трампа на выборах в США. И это не удивительно: если вы посмотрите на динамику реальных доходов в Америке, то заметите, что доходы занятых в производственном секторе рабочих не растут с 1973 года.

А когда взглянете на ситуацию с доходами у всего населения Америки, то увидите их двукратный рост у 1% самого обеспеченного слоя населения, который к 2008 году стал в среднем зарабатывать более $341 тыс. в год. При этом заработные платы остальных 99% едва достигали $45 тыс. Но важно понимать, что последняя цифра суммирует бедную часть населения и средний класс, что создаёт существенную погрешность. Более ясное понимание ситуации даёт этот график:

Впрочем, проблема неравенства - это далеко не проблема зарплат. Это безжалостная болезнь, которая разрушает и разобщает целые общества. В 2009 году эпидемиологи Ричард Уилкинсон и Кейт Пикетт опубликовали книгу «Духовный уровень». Она рассказывает о том, как экономическое неравенство портит здоровье людей, снижает их социально-политическую активность, а также увеличивает уровень преступности. Чтобы избежать сложных рассуждений с обилием цифр, посмотрите на этот график.

Индекс этого графика включает в себя данные, которые формируют понятие «качество уровня жизни»: продолжительность жизни, детскую грамотность, младенческую смертность, число убийств, долю населения в тюрьме, подростковую беременность, уровень доверия в обществе, ожирение и распространённость психических заболеваний. Уилкинсон и Пикетт построили его на основе данных ООН, располагая страны в соответствии со средним значением этих параметров.

Смысл графика предельно прост: в странах с большим уровнем неравенства хуже обстоят дела со всеми социальными проблемами. Этот вывод подтверждается и тогда, когда мы смотрим на каждый показатель индекса в корреляции с уровнем неравенства. Несколько графиков для примера:

Казахстанский контекст

Анализ эпидемиологов не охватывает развивающиеся страны, к числу которых причисляют Казахстан. Однако самое свежее исследование Европейского банка реконструкции и развития «О переходном процессе 2016-2017» даёт некоторое представление о положении дел и в республике.

Для начала нужно отметить, что лишь 44% граждан постсоветских стран удалось за последние 25 лет сократить разрыв в доходах с населением развитых государств. При этом 23% населения сейчас зарабатывает меньше, чем в 1989 году. Общие цифры показывают, что сегодня средний доход граждан региона составляет только 42% от уровня первых семи экономик мира: США, Японии, Германии, Великобритании, Франции, Италии и Канады.

В прошлом году среднегодовой реальный доход на душу населения в постсоветских странах составлял около $7000. Однако у трети населения Казахстана доходы были ниже этого уровня. Но уровень бедности в стране признан одним из самых низких – всего 0,3%.

Следующий график даёт представление о том, в каком положении находится Казахстан по уровню неравенства. Он показывает соотношение между уровнем благосостояния миллиардеров и коэффициентом Джинни. Чем ниже этот коэффициент, тем равномернее богатство распределено в обществе.

Этот график говорит о весьма неплохом относительно той же России уровне неравенства в Казахстане. Если посмотреть на Индекс человеческого развития ООН, который тоже замеряет этот показатель, можно снова увидеть страну на средних позициях. Но реальность куда прискорбнее. И проблема не в расчётах зарубежных институтов, а в значительном искажении статистических показателей в Казахстане.

В докладе «Динамика социального неравенства» исследователь Института мировой экономики и политики Айман Жусупова отмечает, что этому мешает отсутствие точных расчётов по количеству самых богатых людей, а также размеру их богатства. Из графика выше видно, что их состояние не превышает 6,2% от ВВП, то есть $11,4 млрд.

Однако эти цифры могут не учитывать высокую концентрацию депозитов среди мизерного количества их держателей. К началу 2017 года половина депозитной базы физических лиц – 3,95 трлн тенге ($12,39 млрд) – была сосредоточена в 0,1% всех депозитов. При этом вклады в банках имеют только 15-20% населения.

Кроме того, исследование также может не учитывать объём зарубежных активов, принадлежащих богатой прослойке. Очень примерное представление о них даёт исследование Global Financial Integrity, согласно которому за 2004-2013 годы из страны было выведено $167,4 млрд, что почти сопоставимо с ВВП Казахстана в 2015 году.

Во-вторых, сложность в оценке неравенства создает неверный подсчёт уровня бедности. Её черта в Казахстане не пересчитывалась с 2005 года, хотя с того момента экономика страны пережила массу потрясений, особенно в последние три года. Жусупова прямо говорит, что нынешняя методика нацелена на снижение бедности статистическими методами, но не реальными. По расчётам Vласти, основанным на методологии Всемирного банка, сегодня за чертой бедности проживает примерно 1,9 млн. казахстанцев.

Другой аспект этой проблемы – уровень безработицы. Сегодня он официально не превышает 500-600 тыс. человек от экономически активного населения размером в 8,4 млн. человек. Но и здесь есть большие искажения – еще порядка 30% населения занято в теневом секторе, причём 87% из них – неэффективно.

Примерную оценку того, как выглядит ситуация с неравенством в 2012 году очертил заведующий центром теории социально-ориентированной экономики института экономики министерства образования и науки Аманжол Кошанов. Тогда его подсчёты показывали 29-кратную разницу в доходах богатых и бедных. В развитых же странах в среднем она составляет 4,8 раза.

Помимо концентрации огромных ресурсов у совсем небольшого числа людей, неравенство поддерживает региональный аспект. Если говорить упрощенно, чем дальше вы родились от больших городов, тем хуже ваши образовательные и карьерные возможности. А, значит, и материальное положение. Чуть меньшую роль, но не менее значимую, в неравенстве возможностей играет гендерный фактор. То, насколько большая взаимосвязь между этими явлениями и экономическим неравенством показывает следующий график:

А этот график показывает то, как колеблются доходы от региона к региону:

Несмотря на маскировку показателей, необходимых для корректного замера неравенства, люди остро ощущают его наличие. После обвала цен на нефть в конце 2014 года и почти двукратной корректировки тенге в августе 2015, порядка 59% респондентов ЕБРР рассказали о субъективном ощущении роста неравенства за последний год.

Графики основаны на данных презентации Ричарда Уилкинсона, ЕБРР, ООН, доклада, «Динамика социального неравенства»