Маргарита Бочарова, Vласть

Дискуссии вокруг революционных изменений в пенсионное законодательство по своей остроте уже давно несопоставимы с резонансом, которое в казахстанском обществе вызывает очередное появление министра труда и социальной защиты Серика Абденова на публике. Несмотря на это, Vласть решила вернуться к сути вопроса и выяснить, насколько заявленный правительством ежегодный 15%-ный рост пенсионных накоплений соответствует действительности.

Для начала стоит отметить, что цифра в 15% звучала из уст министра, как минимум, дважды – на брифинге для журналистов 3 апреля и на заседании мажилиса парламента 17 апреля текущего года. Приводя слова Абденова, журналист Bnews недвусмысленно указывает на то, что 15%-ный рост накоплений дает каждый год участия в пенсионной системе. Казинформ же по итогам заседания нижней палаты парламента выносит в заголовок новости слова министра о том, что «дополнительные 5 лет участия в системе обеспечат рост пенсионных накоплений на 15%».  Путем несложных логических умозаключений становится очевидным, что соответствующий рост пенсионных накоплений должен иметь место ежегодно, иначе и речи быть не может об эффективности системы в целом.

Проверить заявленный Сериком Абденовым факт на практике оказалось не так просто, так как рост пенсионных накоплений напрямую зависит от ряда показателей, значение которых меняется в зависимости от развития общей экономической ситуации в стране. Дабы избежать излишней сложности расчетов, редакцией в их основу были положены всего три фактора: рост номинальной заработной платы, уровень инвестиционной доходности отечественных пенсионных фондов и инфляция. К слову, именно их упоминал и министр Абденов, говоря о предполагаемом ежегодном росте пенсионных накоплений у населения. Как уже можно догадаться, именно различные вариации этих трех показателей могут в итоге привести к искомым 15%. А могут и не привести.

Чтобы протестировать разные сочетания указанных выше факторов, фактически можно было использовать любые исходные данные, однако в целях максимальной приближенности разрабатываемых моделей к реальности за основу были взяты официальные данные о трудовой деятельности женщин в сфере сельского хозяйства. Именно здесь, по данным статагентства, занята большая часть работающих казахстанских женщин. Кроме этого, согласно этим же данным, размеры среднемесячной номинальной заработной платы женщин в этой сфере уступают не только аналогичным «мужским» зарплатам, но и всем зарплатам женщин по стране. По итогам прошлого года номинальная заработная плата представительниц прекрасного пола, занятых в сельском хозяйстве, составила всего около 40,5 тысяч тенге в месяц.

В качестве еще одной исходной цифры для расчетов был взят озвученный министром труда и социальной защиты средний размер накоплений одного участника пенсионной системы к 2013 году, который для женщин составил всего 325 тысяч тенге. Изменению в ходе расчетов также не подвергалась установленная законодательством доля ежемесячного дохода (10%), подлежащая перечислению в выбранный пенсионный фонд в качестве обязательного пенсионного взноса.

Для самого оптимистичного сценария развития ситуации был взят минимальный уровень инфляции, на который надеется Национальный банк, в размере 6%. Ежегодный рост номинальной заработной платы работниц сферы сельского хозяйства в докризисные годы доходил до 27%, что, вероятно, имеет смысл ожидать при восстановлении былых темпов роста казахстанской экономики. Уровень инвестиционной доходности пенсионного фонда для данной модели составил также 6%  – показатель мог бы быть и выше, однако 7% -ная среднегодовая доходность по-прежнему является заметной редкостью, и ожидать ее распространения на всю пенсионную систему нет оснований даже при самых позитивных ожиданиях.

В результате, выбранное сочетание показателей обеспечило бы ежегодный рост пенсионных накоплений женщины на уровне 18,5%, что, безусловно, превзошло бы ожидания не только работающих на свою пенсию женщин, но и всего кабинета министров. Тем не менее, даже при условии сохранения таких темпов роста накоплений, за пять лет изначальная сумма увеличится всего чуть более чем в два раза. Выходит, женщине предпенсионного возраста, у которой на сегодняшний день сумма накоплений не превышает полутора миллионов тенге, даже при самом оптимистичном развитии экономической ситуации не стоит надеяться на обеспеченную государством старость.

Правительство, заявляя о 15%-ном росте, очевидно, особого оптимизма в отношении общеэкономической ситуации в стране не испытывает. Vласть попыталась определить, при какой возможной вариации упомянутых выше факторов рост действительно составит около 15%. Показатели сложились в следующую картину, которая, еще раз повторимся, является лишь одним из возможных вариантов: инфляция составила все те же минимальные 6%, ежегодный рост номинальной заработной платы достиг 18%, а инвестиционная доходность пенсионного фонда – 4,5% (что наиболее близко к показателям среднегодовой доходности пенсионного фонда Народного банка, на который приходится большая часть всех пенсионных накоплений населения – 33%).

Насколько справедливо полагать, что такие показатели действительно будут иметь место в ближайшее время, остается большим вопросом. Достаточно лишь сказать, что уровень инфляции на сегодняшний день по сравнению с аналогичным периодом прошлого года составляет 6,8%, а доходность одного из пенсионных фондов, входящих в тройку крупнейших, сегодня не превышает и 2%. Все те же расчеты показывают, что в настоящих условиях с небольшой долей уверенности можно прогнозировать рост пенсионных накоплений лишь на уровне 13-14%.

В этом контексте имеет смысл рассмотреть и один из пессимистичных вариантов развития ситуации с пенсионными накоплениями казахстанцев. В данном случае в основу следует положить максимальный порог инфляции в 8%, прогнозируемый Национальным банком, 10%-ный рост номинальной заработной платы в рассматриваемом секторе (что было характерно в самые кризисные для экономики годы) и среднюю инвестиционную доходность пенсионных фондов в размере 3%. При таких условиях нашим гражданам следует надеяться, максимум, на 10%-ный рост своих пенсионных накоплений в год.

Таким образом, очевидно, что для того, чтобы уровень пенсионных накоплений каждый год повышался на гарантированные 15%, в экономике и в мире в целом должны сложиться практически уникальные условия. Ведь если рассматривать только три вышеназванных фактора, которые могут быть представлены целым рядом переменных значений, количество возможных сочетаний исчисляется десятками. Министру Абденову в данном случае можно было посоветовать брать пример с небезызвестного (в том числе, в контексте новой пенсионной реформы) главы Национального банка Григория Марченко, который предпочитает определять не точные значения, а их интервалы. Стало быть, заявлять о 15%-ном росте пенсионных накоплений в современных экономических условиях со стороны министра, как минимум, было недальновидным.