Зал Национальной Академии наук был заполнен людьми, большая часть из которых – жители Левобережья в Астане – политики, чиновники, бизнесмены. Кто-то молчал, кто-то плакал. Паркетный официоз остался в столице. Здесь они прощались с другом, товарищем и близким человеком.

После ночного дождя солнце слепило глаза. Когда заходишь с улицы в зал и пытаешься сфокусироваться, первое, что бросается в глаза – огромный улыбающийся портрет Каппарова. Время от времени государственные мужи беспомощно переводили на него взгляд и вжимались ближе к колоннам в зале. Редкий случай – панихида казалась не ритуальной частью политической деятельности, а остро-человеческой утратой, которая ощущалась в каждом жесте, слове или неловком похлопывании друг друга по плечу.

Аким Алматы Ахметжан Есимов зачитал телеграмму с соболезнованиями от президента Казахстана Нурсултана Назарабаева.

Бакытжан Сагинтаев, первый вице-премьер, стоял среди представителей кабинета министров и молча кивал всем, кто пытался с ним заговорить. Казалось, это единственный пункт протокола, который давался ему без видимых усилий. Позже он озвучил причину:

- Я вчера прочитал письмо Чокана Лаумулина, который просил прощение за то, что не может присутствовать на панихиде. Я тоже хочу сегодня, стоя здесь, попросить прощения у Нурлана за свой маленький необдуманный поступок. Хоть он ушел из министерства экологии, он оставался председателем совета директоров ЭКСПО-2017, он готовился на прием к главе государства. Он отвечал за содержание национального павильона, мы у премьера рассматривали ролик и в конце меня черт дернул – я сказал, что у меня есть замечания, пока он это переделывал, он потерял 10 дней, я сейчас об этом жалею. Если бы не я, он бы уже сходил к президенту – и может быть, в последний раз утвердил бы свой проект, и мы бы точно знали, что это сделал Нурлан. Перед памятью Нурлана я хочу сказать, что я сделаю все, чтобы этот ролик попал на рассмотрение к главе государства, он в этот проект душу вложил. Кош бол, баурым, - посмотрел на портрет Каппарова Сагинтаев.

Слово предоставили министру энергетики Владимиру Школьнику. Голос срывался, слез он даже не скрывал. Говорить Владимир Сергеевич не мог. Но пытался:

- Мы сегодня прощаемся с очень светлым, чистым человеком. Человеком, который умел любить, дружить, я уверен, все, кто знают его, это хорошо понимают. У него были большие планы, он был очень креативный. Он очень любил свою семью – своих детишек, супругу, маму… Он любил своих друзей. И я хочу сказать, что светлая память о нем будет с нами и все, что он задумал, мы выполним.

Слово дали Аскару Мырзахметову, акиму Южно-Казахстанской области, а затем акиму Павлодарской области. Канат Бозумбаев методично перечислял все вехи биографии усопшего, его достижения и черты характера.

- 20 лет мы близко дружили, Нурлан был очень светлый добрый сильный человек, в молодости он был максималистом, а в последние годы, можно сказать, перфекционистом – все, что он делал, он делал от начала и до конца. Я приезжал к нему, когда он учился, в Гарвард – он ходил там потрепанных джинсах, он сумел сплотить вокруг себя интернациональную кампанию, до сих пор многие с ним общались… Мы всегда будем рядом с его семьей, - пообещал Бозумбаев. И шагнул назад, туда, где на помосте стояли Школьник, Сагинтаев, Есимов. Быстрым, почти незаметным движением, он сжал руку Школьника. Поддержал.

В зале были депутаты, общественные деятели, бизнесмены. На прощание пришли министр национальной экономики Ерболат Досаев, министр по инвестициям и развитию Асет Исекешев, министр по делам экономической интеграции Жанар Айтжанова, министр культуры и спорта Арыстанбек Мухамедиулы, аким Восточно-Казахстанской области Даниал Ахметов, предправления нацкомпании "Казахстан темир жолы" Аскар Мамин, предправления Банка развития Казахстана Болат Жамишев, политики Азат Перуашев, Гани Касымов.

Ерболат Досаев все время просил журналистов уйти. Громко. Может быть, просто не мог справиться с тягостным перешептыванием, тишиной и беззвучными тенями вместо людей – верными спутниками расставания.

«Девушки! Я вижу только девушек тут! Уходите. Вы же к Каппарову пришли, не к нам. Уходите». Мог бы – заплакал. Все молчали. Представители алматинского акимата отнеслись с деликатностью – расставили журналистов и министров в разные зоны.

Когда пришло время ехать на кладбище, все вышли на улицу. Бизнесмен Болат Абилов, загорелый, легкий, с неизменно щегольским шарфиком на шее и… очень уставший стоял посреди улицы и молча смотрел вдаль. Позже показались экономист Ораз Джандосов, министр образования и науки Аслан Саринжипов и пропавший в последнее время из фокуса камер – Канат Саудабаев.

На улице сенатор Гани Касымов давал интервью журналистам.

- Я с ним не работал – вы знаете, но периодически мы обсуждали разные вопросы. Он впитывал все, как губка. Он самосовершенствовался постоянно, все время работал над собой. Все 45 лет – для него доминантной была учеба. Он Гарвард закончил будучи взрослым человеком. Я его в Америке видел, он не отличался от студентов 20-летнего возраста, хотя ему было под 40. Он был любопытный, пытливый, всегда стремящийся к тому, чтобы что-то узнать. Он с такой гордостью рассказывал об этом, будто вся его жизнь заключалась в том, что он построил физмат школу в родительском ауле. Это – школа-интернет для одаренных детей всей республики. Это – предмет его гордости, он всегда знал, кто там из детишек выигрывал олимпиады. По именам знал, - вдохнул Гани Есельгиндинович. И добавил беспомощно: «Вот».

- Спасибо, - закивали журналисты. Никому не хотелось фирменного сарказма. Панихида – это всегда немного растерянность. Даже для циников.

От академии отъезжали автобусы. Близкие плакали. Чиновники смотрели, как Нурлана Джамбуловича отправляют в последний путь – на кладбище Кенсай. Организаторы подходили к присутствующим и тихо просили сесть в автобусы, а не в личные авто.

- Пожалуйста, садитесь в автобусы те, кто едет на кладбище. Там будет пробка. Машины не пропустят.

Чиновники не сопротивлялись – аксессуары не сегодня. Сегодня многие из присутствующих постарели. На одного потерянного друга.