V.: За всю свою карьеру на телевидении вы придумали и реализовали не один телевизионный проект. Сможете ли вы, как уже состоявшийся профессионал, непредвзято оценить новое реалити-шоу «Дом-Весы» на «31 канале», которое собираетесь вести?

Д. Д.: Я приблизительно знаю действительно благодаря 30 годам работы на телевидении, как выточить 32 шахматные фигурки. Я догадываюсь, сколько нужно ладей, сколько коней, сколько слонов, сколько должно быть пешек, и как они должны выстраиваться в начале партии. Я даже знаю, как сделать шахматную доску. А вот как пойдет партия, мы не знаем. Может быть, в этом и здоровье этого проекта. Он очень живой. В нем есть масса оснований надеяться на успех. Будет ли это? Может быть, зрителю как раз и интересно знать, что это не готовая штука, которую уже перемалывали в удобоваримую для рейтинга кашицу и китайцы, и голландцы, и американцы, и англичане. Вот мне и хотелось бы призвать зрителя посмотреть, как рождается успех или неуспех проекта. Поверьте мне, никто из создателей этой эфирной конструкции не уверен в победе. Надеются все.

V.: Проблема лишнего веса у вас лично когда-нибудь в жизни всплывала?

Д. Д.: Все время. У меня даже есть тренажер дома. Но у меня проблема лишнего веса, знаете ли, встает не так часто. Поэтому у меня два набора костюмов в гардеробе - один на случай, когда я похудел, другой на случай, когда набрал вес. Тот, что на мне сейчас, как раз на случай, когда я набрал вес. Но это только потому, что я сижу в Алмате, а жена на Рублевке. Вот сейчас приеду в Рублевку, и придется доходить до первой части гардероба.

V.: Вы, вероятно, как никто другой понимаете, каково это - находиться в условиях, когда твоя частная жизнь становится предметом всеобщего обсуждения. Что в этой связи посоветуете участникам шоу, вынужденным жить в «стеклянном» доме?

Д. Д.: Надо сказать, что сейчас, вот в эти недели, когда все началось, я вижу, что им это еще нравится. Это сейчас прелесть. Они не знают, что уже через месяц публичной жизни они будут выть на луну, а через два месяца они будут стараться забиться куда угодно в угол, но им некуда будет забиться. Что же тут делать? Надо думать вот о чем: что на свете важнее, чем ты сам. Мне повезло, у меня это телевидение. И, может быть, это тоже дидактическая составляющая проекта. О себе то забудь! А есть ради чего? Есть. Ну не повезло тебе книжки полюбить, а то б ты знал, что Чехов важнее, чем ты сам. А вот если у тебя есть что-то выше чем ты сам, то взгляды на тебя физического тебе совершенно не важны.

V.: Дмитрий, а у вас в принципе есть уже какой-то опыт работы с казахстанскими телевизионщиками?

Д. Д.: Вам будет смешно узнать, но телеканал «Хабар» создавал мой друг и соратник Сережа Клещенков. И команда, которая ехала сюда по приглашению Дариги Нурсултановны, это все мои соратники по телекомпании «Свежий ветер». Конечно, я слышал их сообщения о том, что здесь происходит. Конечно, я давал какие-то советы, поэтому можно сказать, что я опосредованно участвовал в их работе. Но плотно с казахстанскими телевизионщиками я не работал. Однако, видите ли, телевизионщики не имеют национальности. Национальность имеют только ведущие. А внутри производства лень везде одинакова, дельные люди везде говорят отрывисто и только по делу. Некогда менталитеты показывать, потому что съемочное время не идет - оно уходит.

V.: В Казахстане на республиканском канале не так давно закрыли программу о кино, «где нужно думать». Вероятно, истинная причина в низких рейтингах. Казахстанцы, выходит, не смотрят программы для интеллектуалов. Как считаете, стоит ли зрителя приучать к ним, воспитывать?

Д. Д.: Мне кажется, формировать надо людей, а не зрителя. Телевидение - единственная форма самосознания наших народов. Раньше была религия, литература, а сейчас только телевизор. Мы - единственные, кто показывает людям в Темиртау, что на свете есть еще и Астана. Откуда люди в Караганде знают, что надо по-прежнему в шахту идти? А потому что это же говорят по телеку. Раз так, то мы должны быть безупречны. Очень важна интеллектуальная составляющая телевидения. Но в том то все и дело, что мы не можем себе позволить открыто сидеть и 45 минут пропагандировать Чехова. Закроют. В то же время мы, интеллектуалы, не можем себе позволить сидеть и шутить черт знает о чем, перемежая это веселенькими песнями и, самое главное, это все нужно для того, чтобы ловко рекламировать прокладки с крылышками или без. Это тоже мерзость. И так тоже, кстати, закроют. Нужна как всегда середина. Где эта середина? А это мера таланта.

Я не видел программу, которую закрыли. Вот уже 30 лет сидя на телевидении, я сокрушаюсь, что таких достойных людей всегда вышвыривают. Да потому что они просто не знают ответ на вопрос «Кто главный герой передачи?». Им то кажется, что это Рахманинов. Таких выбросят обязательно. Главный герой передачи - зритель! Который Рахманинова не слышал и, что самое страшное, и слышать то не хочет.

V.: Вам нравится общаться с собственными зрителями? Часто вы это делаете?

Д. Д.: Я, видите ли, мог бы и не общаться с ними, но они со мной общаются. И это моя работа. Единственное, что меня действительно разочаровывает - это их тяга к товарным обстоятельствам моего ремесла, каковыми являются автографы и чертовы фотографии. Сегодня фотоаппарат у каждого третьеклассника в телефоне. Конечно, возникает вопрос, зачем он хочет сфотографироваться. А это же он хочет приватизировать эту секунду и показать своим досужим друзьям: «Вот! Я с ним рядом стоял!» Доходит до смешного. Они даже и сами не знают, кто я собственно такой. Но я вынужден терпеть. Всегда говорю «можно», потому что для меня это показатель. Как только я скажу: «Да пошел ты в задницу!», мне - конец. Если вам интересно, лучше подойдите ко мне просто, пожелайте успешной работы или поздоровайтесь. Это будет довольно. Вы не представляете, как мне это радостно. Я очень люблю вас видеть, только я ненавижу с вами фотографироваться и писать вам дурацкие автографы.

V.: Нет волнения от того, понравитесь ли казахстанскому зрителю?

Д. Д.: Я волнуюсь в отношении того, не напортить бы своим безграмотным поведением в кадре, профессиональной непригодностью не нарушить бы здорово придуманный проект в гениальных казахстанских мозгах. Но такое волнение оно не патологическое. Любой, мне кажется, человек должен волноваться. Знаете, предыдущие 180 раз у меня получалось вести телепередачи новые, может, и в 181-й по инерции тоже получится..

V.: Казахстанская телеаудитория - двуязычна. Как бы вы с телевизионной точки зрения оценили этот феномен - как сущее наказание или все-таки благословение?

Д. Д.: Трудно рассуждать со стороны - надо бы пожить в Казахстане. В целом, размышляя о двуязычии, я думаю, самая страшная штука, которую можно сделать с человеком - это сделать его «совком». «Совок» - это человек, не говорящий ни на каком языке кроме собственного. Человек, который говорит только на своем языке и не желает учить язык другого, совершенно точно болен и другим. Он полагает, что только он один и знает истину во всем. Встречного он считает помехой себе, желает победить его и обратить в свою интеллектуальную веру любыми способами. Лучше всего об этом сказал Мао Цзэдун: «Нам не нужны дискуссии, мы знаем истину». Что было дальше, мы догадываемся.

Что же касается телевидения, тут штука такая: во-первых, мы не сомневаемся, что по-английски и по-русски говорить легче в том смысле, что компьютеры говорят на английском. Делопроизводство ведь с Россией же все связано. Конечно, легче вести дела на русском. И многое в Казахстане, к сожалению, несет на себе инерцию «совка», а в «совке» русский порой насаждался болезненно, искусственно. Если так, то казахский будет забыт. Ну просто, к сожалению, он меньше разработан, чем русский. Раз так, нужны некоторые искусственные, на мой взгляд, способы все-таки казахскую речь сохранить. Нужно ли это делать патологически? Черт знает что. Нужно понимать, что между шовинизмом и тупостью нет никакой разницы. Ты сам себя обкрадываешь.

V.: Проблема независимого освещения событий сегодня в Казахстане, как, наверняка, и в России становится как никогда актуальной. Доходит до того, что документальные фильмы об Украине запрещают к выходу в эфир. Как в таких условиях действовать зрителю?

Д. Д.: Надо просто следить за большим пальцем собственной правой руки. Слава богу, для того чтобы переключить отвратительный пропагандистский телевизор, тебе даже не надо покидать собственного кресла. Смотри, где твой большой палец! Если он находится на таких кнопках, где вот эта мерзота вся несется, только ты виноват в том, что тебе промывают мозги. А сейчас ты мог бы вполне в эту секунду посмотреть на историческом канале, например, как зарождалась Первая мировая война. Может, и увидишь в истории что-то про сегодняшний день. Не хочешь видеть? Не хочешь знать, что ты маленькая малообразованная шовинистская сволочь? Так за себя, сынок, и отвечай.

V.: А откуда вы сами получаете информацию о происходящих вокруг событиях?

Д. Д.: Из «Братьев Карамазовых».

V.: Телевизионные новости не смотрите?

Д. Д.: Я?! Новости?! А что там нового по сравнению с «Братьями Карамазовыми»? Что там я нового увижу? А! Курс рубля. Это по радио. А потом мне жена говорит, какой сейчас курс рубля.

Поймите вы, человек сам себе основание. Если человек не видит в себе ничего интересного, то совсем-совсем не подмога здесь внешний опыт. Поймите вы, идеология - это распространенная совесть. Вот единственное, чем хороша империя. Значит, собственной совести у человека нет. Конечно, очень жалко, что не удалось по-человечески влюбиться, твоя жена и твои дети не представляют для тебя главной цели твоего существования. Но тут я могу сказать, очень жалко. А с другой стороны, значит, ты такой, что по-настоящему грандиозной женщины тебе господь на пути не подсунул. Все дело опять в тебе, сынок. Опять ты в заднице. Надо было собой заниматься! Прекрати следить за гущей событий. Никакой там гущи нет. Событие - это только то, что находится в твоей жизни. Над собой работай. Читать? Ну можно, конечно, почитать. А лучше подумать!

V.: А вы из какого разряда журналистов - из тех, которые пессимистично относятся к профессии, или тех, кто даже своим детям не побоится посоветовать идти работать в медийную сферу?

Д. Д.: Для своих детишек я другого-то будущего и не вижу. Музыку и литературу любят, литературу и военную историю, военную историю и кораблестроительное дело, кораблестроительное дело и авиацию, а еще также хорошеньких женщин и живопись. Так надо идти в телевизионные ведущие, конечно, потому что там это все потребуется.

Только вот я хотел бы сразу оговориться: слон действительно похож и на котел, и на змею, и на лопухи, и на телеграфный столб. Все зависит от того, за какую часть слона ты схватился. Если ты хочешь денег, не надо идти в журналистику. Ты будешь всю жизнь писать про будуарные истории и про вонючие лимузины, отвратительных 20-летних кретинов, которым господь дал голос, а они обратили его в то, чтобы петь про отвратительную юбочку из плюша только для того чтобы ездить на этих чертовых лимузинах, которые ты потом будешь описывать. Это не журналистика. Кстати, и денег то у тебя никогда не будет. Такие журналисты всю жизнь при гламуре трутся, а сами нищие как черти и, кстати, презираемые всеми на свете.

Есть другие журналисты - те, которым посчастливилось узнать что-нибудь новенькое. То, что нужно немедленно сообщить человечеству, потому что это принесет пользу. Кстати, в «Карамазовых» они это нашли. Не обязательно в горячих точках. Вот в такую журналистику идти необходимо! Это самое достойное дело на свете.

V.: За 30 лет пребывания в профессии какие важные метаморфозы в журналистике вы наблюдали?

Д. Д.: Никаких. Вот я начал при большевиках - думаю, что при них то я и заканчиваю - и все всегда одно и то же. Всегда были отвратительные слушки, существующие социальные, политические доктрины.. И всегда были дельные люди. И всегда пропорция была 20 на 80. Интересно, что весь выбор внутри тебя. Я сам обслуживал большевиков в ТАССе, я знаю, как это делается. Я знаю, что в голове при этом у человека. Как он ненавидит того самого хозяина, оды о бескорыстной любви которому поет. Кстати, алкоголизм среди таких особенно развит, потому что вообще-то это скотство. Ну а душа то ведь все же есть! Вот она и выплескивается среди своих же, в Доме журналистов под выпивку. Я помню, как это было в 80-х.

V.: Столько лет вы наблюдаете одно и то же, и несмотря на это, все еще не ушли из журналистики…

Д. Д.: Так я то Дибров же! Чего же это я уйду? На кого же я вас, бедных, оставлю? Вот и останетесь один на один с одами о бескорыстной любви к начальству. Нет, я прекрасно знаю, зачем я вам нужен. Я знаю, что без меня вам будет гораздо труднее. Это заставляет меня находиться там. Да и потом для меня же телевидение - это совсем призвание. Это же просто вся моя жизнь. Я тот самый счастливый человек, который не учился на хирурга или строителя, а потом как-то попал на телевидение. Нет, я с шести лет хотел быть телеведущим. И я им стал.

Как Булгаков пишет, ежели вместо того, чтобы чинить водопровод, вы будете петь, вот это и есть разруха. Действительно, нужно учиться ремеслу и надо хорошо выполнять свой профессиональный долг, обладая навыками. Да, разумеется, нужно каждую секунду узнавать что-то новое, расти, смотреть на передовые телевизионные профессиональные навыки, инструментарий, но при этом надо твердо знать свою высокую ответственность перед своей нацией. Ты - самосознание. Ты есть та самая игла, что сшивает, например (говоря о России), необъятные просторы самой большой страны на свете. Но без овладения ремеслом тоже мало кому нужны будут твои чистые помыслы.