По словам трех нынешних и бывших афганских чиновников, в ноябре два представителя Талибана вместе с пакистанскими чиновниками прибыли в Пекин обсудить потенциальные возможности для процесса мирового урегулирования между противоборствующими партиями Афганистана. И возможно это была не первая подобная встреча. По подтвержденной информации из независимого источника, спецпредставитель Китая в Афганистане Сан Юси приехал в Пешавар (Пакистан) встретиться с представителями афганских талибов еще в начале 2014.

Несмотря на годы воин и потрясений в Афганистане, Китай долгое время колебался, стоит ли вовлекаться в решение проблем. Так что же заставило китайцев стать посредником между исламистскими военными сейчас?

Согласно китайским и зарубежным аналитикам, ответ может крыться в трех факторах: растущем беспокойстве Китая в отношении уйгурских волнений на собственной границе, обеспокоенности по поводу нестабильности в стране после вывода американских войск из Афганистана и необходимости получить доступ к минеральным и нефтяным месторождениям Афганистана.

«В условиях новой ситуации Китай еще больше желает взять на себя ответственность и еще больше хочет проактивно продвигать идею мира», - считает Чжао Хуашень, профессор и директор Центра изучения России и стран Центральной Азии при Фуданском университете (Шанхай, Китай).

Он также добавил, что у Китая хороша позиция для наблюдения за процессом мирового урегулирования – которое сейчас находится на стадии выдвижения предложений – «потому что Китай не вовлечен во внутренние конфликты в Афганистане и, если сравнивать, к китайской стороне больше прислушиваются». В связи с этим эксперт считает, что у Китая есть все необходимые условия и возможности, чтобы предпринять какие-то действия и меры.

При всей осмотрительности в отношении возрастающего влияния Китая, американские чиновники долгое время призывали Китай играть более важную роль в Афганистане, а также использовать свое влияние в отношении Пакистана, чтобы получить больше доступа к высокопоставленным чиновникам Талибана, укрывающимся в стране.

Китай не хотел заходить так далеко и открыто обсуждать любые соглашения, которые у него были с Талибаном. 6 января, когда его просили на запланированной конференции в Пекине, представитель Министерства иностранных дел Хон Лей не подтвердил - но и не опроверг - то, что за последнее время были какие-либо встречи. Но он сказал, что Китай окажет помощь в налаживании мирного процесса.

«В качестве дружелюбного соседа Афганистана, Китай придает важное значение развитию отношений с Афганистаном и надеется, что Афганистан достигнет долгожданного мира, стабильности и процветания как можно скорее. Китай также поддерживает возглавляемый афганской стороной процесс по установлению мира и спокойствия и желает играть конструктивную роль в достижении данной цели».

Как заявил Раффаэлло Пантуччи, специалист по вопросам военных действий исламистов и Китая из Королевского объединенного института военных исследований Великобритании, установление тесных связей между Китаем и афганским Талибаном будет значительным достижением.

«Ключевой момент состоит в том, что раньше складывалось ощущение, будто пакистанцы контролировали все отношения. А теперь же кажется, что китайцы играют первую роль, и они похоже хотят этого. Хотя еще нет точного понимания, что получится в результате», - сказал Пантуччи о наличии каналов связи у китайцев с афганскими талибами.

«Я думаю, что афганцы сами очень хотели, чтобы китайская сторона играла большую роль в Афганистане», - добавил он. «Думаю, что они в целом были очень разочарованы».

Посольство Афганистана в Пекине не ответило на просьбу об интервью.

Встреча между Саном и представителями афганских талибов в Пешаваре была впервые упомянута неделю назад Мианом Абраром, редактором издания «Pakistan Today». Как Абрар ответил в электронном письме, Сан рассказал ему о встречах в Пешаваре, когда Абрар ехал в Пекин в ноябре вместе с делегацией пакистанских парламентариев.

Когда их спросили о результатах встречи в Пешаваре, о которой узнали от Абрара, представители министерства иностранных дел Китая во вторник указали в своем заявлении о неподтвержденности данных фактов.

Целью статьи Абрара было отдать должное президенту Китая Си Цзиньпину. Он написал: «Президент Си совершил огромный шаг, увеличив свою поддержку усилий по установлению мира и нормализации ситуации в Афганистане. Эта поддержка отражает еще один сдвиг парадигмы в международной политике Китая. Учитывая то, что руководство Китая прежде никогда напрямую не принимало участия в улаживании конфликтов».

Сдвиг, со своей стороны, тесно связан с экономической ситуацией.

Си подчеркнул важность для Китая дипломатических связей со своими соседями. И теперь он занимается популяризацией широкой инфраструктуры страны и торговых инвестиций в рамках того, что он называет «экономическим поясом Шелкового Пути» в Центральной Азии. Основные инвестиционные проекты Китая в Афганистане – это медное месторождение Айнак, которое государственная компания «China Metallurgical Group Corp.» пыталась разрабатывать много лет, и нефтяные месторождения в бассейне Амударьи.

«Защита экономических интересов – это естественно», - заявил Чжао.

Один из источников, осведомленных о ноябрьском визите пакистанских законодателей, рассказал, что Сан уверил пакистанцев в том, что Пекин не будет отправлять свои войска в Афганистан с целью подавления насилия. Но направит 100 000 инвесторов, если Талибан присоединится к процессу мирного урегулирования.

По мнению аналитиков больше всего Китай беспокоится по поводу того, как продолжительные боевые действия в Афганистане и конфликтных районах в Пакистане могут повлиять на безопасность в западной части Синьцзяна – который граничит с обеими странами.

В Синьцзяне Китай пытается подавить протесты и нападения со стороны уйгур, в основном представляющих собой мусульманскую тюркоязычную этническую группу. Сотни уйгур и представителей хан – доминирующей этнической группы в Китае – были убиты в результате применения силы. Согласно материалам государственных СМИ в понедельник полицейские округа Шуле застрелили шесть человек, которые несли на себе взрывчатку.

Есть признаки того, что уйгурские боевики использовали тренировочные базы на территории пакистанских племен. В ноябре власти Афганистана и западных стран заявляли в интервью о том, что афганская разведка представила Китаю доказательства, согласно которым десятки уйгурских боевиков, задержанных на территории Афганистана в прошлом году, прошли обучение в лагерях в Пакистане.

В прошлом марте агентство «Reuters» провело интервью по телефону с Абдуллой Мансуром. По его же словам он был лидером Исламской партии Туркестана, цель которой освободить Синьцзян от китайского режима. Абдулла Мансур рассказал, что уйгуры тренировались на горных территориях племен в Пакистане, а также планировали много нападений в Китае.

Многие уйгуры и правозащитники выражают мнение, что репрессивная, антиисламская политика Китая побуждает людей обращаться к радикальной идеологии, поддерживаемой различными учениями, которые легко найти в интернете и других средствах информации.

В понедельник законодательный орган Синьцзяна запретил носить паранджу в публичных местах Урумчи, региональной столицы.

Власти Синьцзяна также арестовали трех братьев Шохрата Хошура, уйгурского журналиста, который 20 лет назад переехал в Соединенные Штаты и теперь ведет репортажи о ситуации в Синьцзяне на радио «Свободная Азия».

А в прошлом году суд Урумчи приговорил Ильхама Тохти, профессора экономики в Пекине, к пожизненному заключению по обвинению в сепаратизме. Даже несмотря на то, что знающие его ученые, утверждали, что он в своих репортажах придерживался умеренных взглядов.

The New York Times

Нина Кузнецова, специально для Vласти