Вспомните, как менялся ваш подход к путешествиям. Теперь вы наверняка ставите себе задачу во что бы то ни стало «увидеть настоящий Париж». Локация произвольна, здесь ключевое слово – «настоящий». Вы хотите увидеть его цивилизованным или диким, пряничным или маргинальным – каким угодно, только не туристическим. Ваше планирование ограничивается покупкой авиабилетов, вы даже не вспоминаете о путеводителе, не открываете TripAdvisor и предпочитаете поскорее заблудиться, чтобы пройти дорогами, какими ходят обычные резиденты. Вы хотите питаться и веселиться как местные. Ваша цель – почувствовать ритм города, разгадать его секрет. Вы больше не турист, вы собиратель городских смыслов.

Пришло время познакомиться с миром пост-туризма. Об этом явлении около 20 лет пишут социологи, но термин пока не нашел широкого применения в русскоязычной среде. Пост-турист считает себя путешественником и полностью отвергает в себе праздного туриста, принимающего города за тематические парки развлечений. Его главным мотивом является поиск уникального опыта, подлинности пространства, достоверное погружение в местную культуру, но не в формате двухдневного галопа с банкой пива по открыточным местам, а в виде неторопливого освоения – в обычном ритме его жителей.

Город, хоть и воспринимается эпицентром стресса, как раз предполагает жизнь в рутине. «Обыденность – знакомый маршрут, привычный ритм, совокупность рутинных, повседневных, повторяемых изо дня в день непроблематичных действий». Об этом пишет московский социолог Виктор Вахштайн: город – это «пространство правил». Именно рутина позволяет развивать инфраструктуру и наполнять город многочисленными сервисами, гарантирующими жителям ежедневный предсказуемый результат. Чтобы оценить преимущества рутинности, представьте себе противоположную картину – экстремальный город, город в период военных действий или чрезвычайных ситуаций, когда поход за хлебом может оказаться путешествием с непредсказуемым результатом не только для поставленной цели, но и для жизни.

Несколько лет назад Берлин называли столицей пост-туризма: безопасный, недорогой, исключительно толерантный ко всем. Туристы стараются не просто посетить город, а также остаться пожить и поработать. Здесь отлично уживаются множество языков, но чаще всего слышен английский. Ну и вы, конечно же, слышали про лучшие в мире берлинские донеры? Можно ли считать, что под натиском бесконечных паломников город утратил свое лицо, язык, кухню, стараясь угодить наплыву… чужих людей? Кто знает, может, быть неместным – как раз и есть главное условие, чтобы чувствовать себя достаточно «своим»?

Как ни крути, любой вид туризма – санкционированное вторжение на чужую территорию. «Гауди ненавидит тебя», «Оккупанты», «Туристы, убирайтесь домой» – так жители Барселоны говорят с туристами языком граффити и уличных протестов. Возможно, поток туристов и ускоряет темпы джентрификации, но делает города не похожими на себя – стерильными, коммерциализированными и чересчур прозрачными. Экономика опыта пока превалирует.

Стремясь получить больше экономических выгод и привлекая большее количество туристов разного типа в свой город, администрации городов должны понимать, чем это грозит ткани и духу города. Для большинства приезжих такое знакомство похоже на speed-dating: нужно быстро сориентироваться и оценить характер города по самым выпуклым и доступным местам – аэропорту, общественным пространствам, ресторанам, транспорту. Туристы постоянно ищут комфорта: понятной транспортной системы, доступной и актуальной информации, хороших дорог, сервиса, интернета, универсальной (привычной) еды и развлечений, в конце концов – понятного языка общения (подразумеваем английский). Какая, в таком случае, нагрузка ложится на принимающую сторону? Какая нагрузка ложится на жителей, которым уже давно не принадлежит центр города, и чьи собственные дворы наводнены искателями городской аутентичности - пост-туристами?

Что это вообще такое – городская аутентичность, городская самобытность? Не является ли она фейком, воплощением чужих представлений о том, что такое «настоящий» Париж, Берлин, Барселона?

Британский социолог Джон Урри, автор книги «Взгляд туриста» (1990), утверждает, что «достоверного туристического опыта просто не существует».

Дебби Лиль в «Туризме и политике» (2007) идет дальше: «Миф современного туризма держится на возможности встретить подлинную разницу – увидеть «настоящий» Бали, пообщаться с «настоящими» испанцами, пережить «настоящее» приключение, отклонившись от избитого маршрута… Но поскольку туризм превратился в глобальную индустрию еще в 90-х, поддерживать миф об аутентичности все сложнее».

Туризм – масштабный бизнес. Уникальность, или то, что за нее выдается, продается, а чтобы она продавалась еще лучше, ее можно приукрасить. Происходит симуляция аутентичного опыта. Так рождаются мифы, в которые мы, резиденты, верим наравне с туристами. Но важно помнить, что мифотворчество – явление не молодое, городские мифы ровестники своим городам. Сегодня мы лишь наблюдаем рождение очередной главы: Казахстан – родина яблок, Алматы – культурная столица страны, безупречный вид на горы из окна, чистейшая вода ледников, самые красивые девушки в мире – мы даже пытаемся все это воссоздать и зафиксировать на биллбордах, чтобы мифы (снова) стали реальностью. Мы это уже продали, нужно соответствовать.

Как мы, алматинцы, встречаем своих дорогих гостей издалека? Сначала бешбармак (обязательно дома, потому что настоящий беш в городе днем с огнем не найти), потом - Чимбулак. Но часто ли мы сами едим бешбармак и ездим на Чимбулак в повседневной жизни, если нам не нужно производить впечатление? Забавно, все уникальное мы оставляем для гостей, самое дорогое – только для праздника. Но уж если появился гость, «все красивое надену сразу»: Гостиница Казахстан, Старая площадь, ГАТОБ, Арасан, Медео, БАО и даже Чарын, если очень захотеть. С собой – курт и фетровую корпешку. Список у всех один и довольно короткий. В том, чтобы предоставить гостю только прошедший строгую цензуру контент, есть что-то показное, надуманное, а еще некий элемент хвастовства. Мы даже не отдаем себе отчет, как сами формируем этот открыточный мир из достопримечательностей и сувениров, потому что настоящего мира мы… стыдимся. Турист навечно останется в Золотом квадрате. Ведь не каждый готов разделить с ним «нестерильный опыт», покормив в кафе на левой колонне на Зеленом или свозив в тур по микрорайонам на одном из самых коротких метро в мире. Хотя настоящий путешественник предпочел бы именно это, если бы только знал. Разве не в этом вся достоверность рутинного города, его нетуристическая аутентичность? Об этом больше других знает «пришлый алматинец» Деннис Кин.

Парадокс в том, что в глобальном туристическом и экономическом контексте нет никакой разницы между реальным и поддельным, аутентичным и искусственным, и главное – между туристом и путешественником.

Любой странник в другой стране неизбежно остается аутсайдером, принимающим местные мифы за чистую монету и придумывающий свои собственные… Кто-то всегда уезжает, кто-то всегда остается. Но все мы – туристы, номады, мигранты, паломники, гости, пассажиры и жители раз за разом пересекаемся в конкретном городе как «пространстве общей судьбы» (снова Вахштайн).

Сегодняшний Алматы как никогда пропитан чувством ностальгии. Но ностальгия размывает границы между правдой и выдумкой, историей и личными впечатлениями. Застряв в ней, мы лишаем город новых смыслов, свежих марштуров и той самой уникальной идентичности, которая ежедневно меняется вместе с пространством, событиями, людьми. Не пора ли этому городу обзавестись новыми мифами?

P.S. Если вы знаете мифы об Алматы, делитесь в комментариях. Правдоподобность не имеет значения.