К апрелю 2017 года в банках образовалась нераспределённая ликвидность в 5,1 трлн тенге. Через инструменты открытого рынка Национальный банк изъял из них 2,7 трлн. тенге. Согласно выводу центра TALAP, выделение средств из бюджета и Нацфонда в пользу квазигоссектора приводит к значительному избытку ликвидности, который Нацбанк постоянно изымает из-за угрозы перетока на валютный рынок и оказания давления на курс тенге. Этот риск также вынуждает регулятора держать базовую ставку на высоком уровне. При этом для выполнения обязательств по нотам перед банками регулятор постоянно увеличивает эмиссию – с апреля 2014 года она увеличилась на 52%. Это увеличивает потенциал для давления на тенге.

Руководитель центра TALAP Рахим Ошакбаев выступает с критикой в адрес Нацбанка за ведение, на его взгляд, имитационной политики инфляционного таргетирования. Он убеждён, что ситуация с девальвационными ожиданиями остаётся неоднозначной: дедолларизация депозитов после перехода на плавающий валютный курс произошла во многом благодаря юридическим лицам во главе с нацкомпаниями. По подсчётам его центра, с апреля 2014 года по апрель 2017 года население разместило на тенговых депозитах 1,48 трлн тенге, а в долларовых – 390 млрд. Юрлица же сократили валютные депозиты на 690 млрд тенге, нарастив при этом тенговые на 1,48 трлн тенге. При этом чистый объём покупки долларов населением с августа 2015 года по май 2017 составил более $5 млрд.

Советник председателя Нацбанка Айдархан Кусаинов выражал несогласие с выводом TALAP относительно малого вклада физлиц в дедолларизацию. Он указал на то, что после введения инфляционного таргетирования, с ноября 2015 года к апрелю 2017 объём долларовых депозитов физических лиц сократился почти на $2,5 млрд до $13,5 млрд, а тенговых – вырос с 1,4 трлн тенге до 16,9 трлн тенге. Вместе с этим он подсчитал, что с января 2016 по май 2017 года население вывело из долларов около 1,12 трлн тенге наличных накоплений, оставив их частично в тенге и частично – в российских рублях, которые они стали чаще использовать во взаиморасчётах.

Вопреки этому Ошакбаев придерживается мнения, что реальное состояние девальвационных ожиданий остаётся неопределённым. «Мы проводили исследование, согласно которому 25% предпринимателей, владеющих активами в регионах, сказали, что не знают, в какую сторону пойдёт курс – повысится или понизится. <…> То есть, у них нет уверенности в отношении макроэкономических факторов», - рассказал он Vласти.

Экономист также отметил, что наблюдает усиление девальвационных ожиданий, однако не видит этого в исследованиях Нацбанка: «Чтобы их замерить, для Нацбанка проводят опрос из 12-15 вопросов. Потом они используют математические методы, фильтры Кальмана, чтобы вывести эти ожидания к какой-то процентной ставке, которая закладывает в себя нынешний уровень девальвационных и инфляционных ожиданий. Мы пытаемся разобраться в этом механизме, но он нам непонятен, потому что в динамике девальвационные и инфляционные ожидания всегда оставались очень высокими. Но сейчас во время выведения показатели как-то калибруют и снижают. На базе регулятор делает вывод о необходимости снижения базовой ставки. Но этот сложный математический аппарат может не работать».

Вместе с этим Ошакбаев выразил неуверенность в том, что понимает полноту влияния нефти и баланса с российским рублём на курс тенге: «Мне кажется, прямое их влияние ограничено. Гораздо больше на него влияет спрос и предложение валюты. Они формируются объективными факторами, плюс ожиданиями. При этом спрос и предложение зависит от возможностей. Представьте, что я участник рынка. Если снизить базовую ставку, у нас будет большой объём тенговой ликвидности, который нужно где-то разместить. Возможностей для размещения мало, доверия к курсу мало, поэтому участники рынка принимают решение покупать валюту. Они покупают валюту – курс уходит вниз, либо же золотовалютные резервы. Поэтому Нацбанк и остановил снижение базовой ставки».

Экономист Галим Хусаинов, поддерживая дискуссию, выражал мнение, что угроза девальвации в прежнем её, одномоментном виде в ближайшие несколько лет Казахстану не грозит. Он объяснил это тем, что курс тенге стал плавающим и теперь зависит от многих факторов. В краткосрочной перспективе на него влияют курс российского рубля и цены на нефть. В среднесрочной к ним добавляется состояние платёжного баланса, инфляции и денежной массы. А в долгосрочной перспективе важными показателями становятся производительность труда и его отставание от темпов роста в США и других странах.

Поэтому, на взгляд экономиста, если тенге будет слабеть в пределах разницы в ставках между долларами и тенге, а также на уровне инфляции, то это нормальный процесс обесценения, который не должен сократить сбережения вкладчиков. Вместе с этим он пояснил, что опасаться давления роста денежной массы на курс тенге также не стоит, пока не произойдёт снижение базовой ставки. Если же она снизится, банкам станет выгоднее кредитовать экономику, чем держать средства в инструментах Нацбанка. И тогда в перспективе это способно увеличить инфляцию и повлиять на курс.

Финансист Айдан Карибжанов также придерживается мнения, что динамика курса больше зависит от цены на нефть и курса рубля. Относительно доверия к тому, как сегодня складывается курс, он пояснил, что Нацбанк «по крайней мере, не идёт против рынка», то есть не совершает противовесных и затратных попыток противостоять явлениям на финансовом рынке.