Социальная политика Казахстана, по словам президента Фонда развития парламентаризма в Казахстане Зауреш Батталовой, довольно хаотична и неустойчива. Государство легко принимает множество программ и не менее легко их отменяет. Выбираются они исходя из возможностей бюджета в определённый момент времени. При этом их характер во многом декларативный - программы не имеют никакой привязки к международным конвенциям, большинство из которых власти воспринимают в качестве необязательных к выполнению рекомендаций.

Зачастую граждане сталкиваются с факторами, которые мешают воспринимать Казахстан как социальное государство. Это касается размеров гарантированных выплат и базовых ставок, отметила общественный деятель. С начала этого года они выглядят следующим образом: минимальный размер заработной платы составляет 28 284 тенге, минимальный размер базовой пенсии - 15 274 тенге, минимальный размер пенсии - 33 545 тенге, месячный расчётный показатель для соцпособий и других соцвыплат - 2 405 тенге.

«Эти цифры очень красочно показывают то, что получатели этих выплат живут в условиях крайней нищеты. И такая поддержка государства, к сожалению, не позволяет вести достойный образ жизни», - добавила она

В конституции, 128 статьёй установлен лишь минимальный перечень социальных факторов, в связи с наступлением которых гарантируется социальное обеспечение. Они касаются возраста, инвалидности или потери кормильца. «Когда человек оказывается в ситуации бездомности, и я даже не говорю о примере долевого строительства, а рассматриваю ситуации климатических катаклизмов или происшествий вроде пожаров и прорывов дамб - государство должно помогать людям. Но государство, ссылаясь на то, что в конституции такие обстоятельства не прописаны, не выполняет социальные обязательства в полном объёме», - подчеркнула Батталова.

Она также обратила внимание на то, что каждый гражданин имеет право на бесплатное образование. Но только на общее и среднее, высшее же покрывается за счёт собственных средств граждан, не считая государственного заказа на какие-то специальности. Однако школьники 10-11 классов зачастую обучаются на платной основе. «То есть даже это условие, обещаенное по конституции, не выполняется», - заметила она.

Пенсионная система, по словам Батталовой, долгие годы была одним из главных направлений социальных реформ. В числе ключевых её изменений было постепенное увеличение пенсионного возраста: «В результате мы увидели уменьшение количества пенсионеров, получающих солидарную пенсию. Ощущение, что это сделали для того, чтобы избавиться от определённой категории населения».

Во-вторых, за время реформирования были отменены практически все льготные основания для раннего выхода на пенсию, поскольку это создавало нагрузку на Государственный пенсионный фонд. Сейчас работники одних отраслей, по словам Батталовой, платят взносы для выплаты пенсий работникам привелигированных отраслей, из-за чего нарушается принцип социальной справедливости. При этом сегодня только две категории граждан имеют право на более ранний выход на пенсию.

«Я могу проиллюстрировать это на законе о социальной защите граждан, пострадавших вследствие испытаний на Семипалатинском ядерном полигоне. С 1992 года документ был выхолощен. Остались только онкологические пенсии, но те, кто пострадал вследствие испытаний и покинул территорию Семипалатинска, им сейчас отказывают в получении этой пенсии. Даже после сокращения льгот, они не предоставляются в полной мере», - резюмировала она.

Эволюцию модели социального государства в Казахстане нужно рассматривать через три прошедшие модернизации, убеждён Владимир Тельнов, ведущий эксперт центра политического анализа и стратегических исследований партии «Нур Отан». Первой из них был переход от плановой экономики к рыночной: «Задним умом можно сказать, что мы тогда много дров наломали, сейчас вынуждены всё восстанавливать. Но тогда здорово сказывалось наше безденежье. Панацеей считался уход от иждивенчества, в результате чего ущемили интересы ряда слоёв населенния и сейчас вынуждены возвращать».

Вторая модернизация, по его словам, это программа «Казахстан 2030» и создание новой столицы. По итогам двух модернизаций, уверен эксперт, государству удалось создать социально-ориентированную рыночную экономику: «В результате этого начал складываться средний класс. Было перестроено общественное сознание, заложены основы социального государства». Третья же модернизация происходит сейчас, исходя из глобальных трендов развития постиндустриальной экономики.

«Как дальше должна развития социальная модель государства? По моим личным экспертным оценкам, чрезвычайная проблема заключается в подготовке к жизни в условиях новой индустриально-инновационной экономики. В Казахстане есть запрос на чёткий рост доходов. Проблема номер один - это рост цен и опасение потери работы. Запрос силён и частично решается, но нужно решить чётко, чтобы население могло планировать свою жизнь. Здесь всё упирается в экономику. Нужен как минимум 5% рост, а лучше 7-8%. Тогда мы найдём деньги на решение социальных проблем», - полагает Тельнов.

При другом подходе, говорит эксперт, стране придётся очень тяжело: «Проблема сближения социального достатка различных социальных групп должна решаться не посредством того, чтобы отбирать у одних и передавать другим. Проблема должна решаться через ликвидацию бедности. Плюс нужно пересмотреть доминирующую в обществе идеологию потребления. Всё более очевидна иллюзорность этой концепции. На западе она породила массовые иждивенческие настроения. Она является одной из причин глобального кризиса. Необходима новая форма культуры потребления».

Тельнов также высказался о проблеме качества государственного управления, назвав его одним из слабых мест, которое пытается решить план «100 конкретных шагов». При этом он апеллировал к результатам своего опроса населения, согласно которому 37% хотело бы видеть незначительные изменения в государственной политики, а ещё порядка 40% выступили за кардинальные реформы. «Мы говорим про кардинальные реформы, всё поменяем, но что из этого получится, какой эффект? Уже есть печальный опыт кое-где, поэтому население начинает здесь осторожничать. Хотя здоровый консерватизм здесь иногда бывает и полезен. Хотя если мы будем только консерваторами, то прогресса никакого не будет».

По мнению эксперта, основная задача социального государства - служить народу. Однако служить людям, в понимании Тельнова, можно по-разному. «Можно обеспечить сильное лидерство, как у нас, такую личность как Назарбаев, который понимает необходимость момента, понимает необходимость международной ситуации и ситуации в стране, и он сверху продавливает. Можно использовать второй вариант - устроить Майдан и каждый будет говорить, что надо делать то-то или то-то. То, что мы имеем на Украине, то что мы имеем в Кыргызстане - это опыт. Где лучше темпы экономического развития? Где население получает больше - там или здесь, понимаете? Я не говорю, что нужно зацикливаться только на модели сильного лидера. Но сильное государство, как его создать - за счёт лидера, за счёт партии, за счёт каких-то других механизмов - это инструмент реализации идеи социального государства», - заявил он.

Описать стратегическое направление, в котором движется Казахстан, по словам эксперта Института мировой экономики и политики Сергея Домнина, можно через стратегию «Казахстан 2050». В части социального государства она гарантирует социальный стандарт только нуждающимся группам населения, для всех же остальных будут создаваться возможности занятости. Содействовать занятости власти обещают через переобучение, программу массового предпринимательства, поддержку региональной миграции и помощь в трудоустройстве.

Главными признаками социального государства сегодня, заметил Домнин, остаётся высокий уровень доходов и демократическая политическая система, обязывающая государство быть подотчётным и справедливым в распределении общественных благ: «Мы видим, что в ОЭСР социальные расходы государства занимают большую часть ВВП. У нас же совсем не так, у нас даже доля бюджета к ВВП очень низкая, то есть 22-25% с учётом средств, которые в прошлом году выделялись на спасение одного очень большого и важного банка».

Домнин также рассказал, что в последние 10 лет социальные расходы Казахстана, преимущественно на здравоохранение и образование, не превышают 9-11% республиканского бюджета и увеличиваются только в номинальном выражении: «При этом мы видим, что растёт продолжительность жизни, снижается уровень бедности. То есть, входящие данные не очень сводимы с другими странами. <…> Мы видим и другое значение - как у нас ведут себя безработица и самозанятые. Здесь угадывается хорошая корреляция: природа самозанятости в нашей стране такова, что это оборотная сторона безработицы. Людям негде работать, не создаётся новых рабочих мест, соответственно, им приходится чем-то себя занимать».

Касательно перспектив социального государства Домнин отметил, что власти, по всей видимости, продолжат концентрироваться на вопросе занятости. При этом они понемногу будут перераспределять налоги, уплачиваемые физическими лицами и бедной частью населения, а также стремиться к общему декларированию граждан: «До 2025 года собираемость налогов должны увеличить в два раза. Достанется здесь всем - и населению, и юридическим лицам. Нужно готовиться, потому что будет непросто - изменений в другую сторону пока нет».

Вместе с этим вырастет роль внебюджетных фондов вроде ЕНПФ и Фонда медицинского страхования, а старые проблемы - будь то банки и неэффективные производства - продолжат мешать жизни страны. При этом критическим станет вопрос управления внебюджетными фондами, которое сейчас нельзя назвать качественным. Если сохранятся и нынешние проблемы нестабильной макроэкономики, низкой эффективности госуправления, олигополии, коррупции и непрозрачности политических решений - это окажет сильное давление на доходы граждан.

Всё это, по мнению Домнина, пересекается с глобальным кризисом модели социального государства: «Дело в том, что рост государственного долга и фискальный разрыв у нас впереди. Развитые страны уже остановили рост внешних заимствований, а развивающиеся продолжают их набирать. Казахстан за последние 10 лет увеличил его в 5 раз». Дополняют его процессы цифровизации и автоматизации экономики, которые создают большое количество рабочих мест без социального пакета. Хотя в Казахстане такой бизнес - его примером может выступать компания Uber - пока выводит людей из теневой экономики и повышает стандарты предоставления услуг. Но актуальность вопроса регулирования будет расти.

«Какие выходы из этого? Нам действительно нужно будет демократизировать систему, потому что наше население предельно деполитизировано. Нужно сделать так, чтобы оно почувствовало, что какие-то решения принимаются с его участием и для него. Не договариваясь мы с другими экспертами пришли к выводу, что нужно менять законодательство о мирных собраниях и, возможно, в перспективе стоит ввести реальную выборность акимов, может быть даже в форме прямых выборов», - полагает эксперт.

Домнин также обратил внимание на декларированный ранее переход к президентско-парламентской форме правления, и подчеркнул, что к этому нужно начинать идти. На ряду с этим нужно организовать многосторонний анализ социальных расходов, чтобы видеть отдачу от нынешних инвестиций в человеческий капитал. Для этого важно выправить и статистику, поскольку погрешность в экспертных и официальных оценках индекса NEET (доли молодёжи от 15 до 28 лет, которая не трудоустроена и нигде не обучается) достигает почти 30%. Государство определяет его на уровне 8%.

Вдобавок к политическим трансформациям необходимо обеспечить защиту доходов населения, убеждён эксперт: «Наше государство в градации социальных государств не на первых местах, поэтому население пытается само закрывать свои потребности. И здесь очень важно, чтобы их реальные доходы не падали очень долго. Поэтому нужно расширять список применяемых инструментов защиты доходов».

Почему к этому важно стремиться объяснил и экономист Касымхан Каппаров. Он отметил, что сегодня 50% населения земли живут на менее чем $2,5 в день, тогда как в Казахстане прожиточный минимум составляет $2,8. Пока страна входит в 50% более богатого населения, но за последние 8 лет уровень достатка людей, по его подсчётам, снизился на 14%: «Если этот тренд продолжится, несмотря на все вливания государства, то в течение 5-7 лет мы перейдём в низшую группу. В 2018 году 45% республиканского бюджета (4 трлн тенге) тратится на социальные расходы. Однако если сравнить это с государственной поддержкой банков, по которой выделили 6 трлн тенге, то видно, что на это мы тратим в 1,5 раза больше, чем на весь социальный сектор».

Экономист пояснил, что когда государство решает оказывать поддержку, всегда стоит вопрос о группе населения, которая её получает. Казахстан - это нефтяная экономика, и помимо голландской болезни в ней всегда появляется рентоориентированное поведение. Перед субъектами такой экономики всегда стоит так называемый моральный риск, когда любую неэффективность покрывают за счёт использования государственных средств - госбюджета, средств пенсионных и национальных фондов.

«В Казахстане это случилось тогда, когда государство произвело спасение банковской системы. Конечно, там присутствует проблема «Too big to fail», когда нужно спасать крупные банки, чтобы не было эффекта домино. Но есть случаи, когда через Банк развития Казахстана мы спасаем разные неэффективные производства или когда мы спасаем определённую, небедную часть населения через конвертацию их ипотечных кредитов», - подчеркнул Каппаров.

Концептуальный вопрос социального государства, по мнению экономиста, состоит в том, к кому правительство больше прислушивается - к тем, у кого есть лобби, то есть кто ближе находится к источнику ренты, либо же к гражданскому обществу. И население может наблюдать, что за последние 8 лет социальная роль государства снижается. «Прожиточный минимум в Казахстане в долларовом выражении снизился на 14%, если сравнивать с другими странами. И это один из показателей эффективности нынешней социальной политики безотносительно отраслей, бизнеса. В целом по системе мы видим перекос в сторону поддержки неэффективных производств, нежели чем человеческого капитала»,- резюмировал он.