V: Салима, в прошлом году вы написали много рецензий, в которых достаточно жестко оценивали кино, книги, журналистские материалы. Расскажите, как вы выбираете своих «жертв»?

Салима Дуйсекова: Разве я пишу так уж жестко? Поверьте, это я еще стараюсь подбирать сдержанные формулировки и интонацию. Как-то у нас так прискорбно сложилось, что авторы книг ожидают только восторженных откликов. И есть масса читателей, неспособных критически подходить к тексту. Их восхищает уже сам факт, что некто написал очень много разнообразных «умных» слов и отнес рукопись в редакцию. Исчезла (или ее вовсе не было) способность к вдумчивому чтению. Недавно написала я рецензию на книгу по культурологии. Процитирую только одно предложение из довольно толстой книжки: «Но не следует забывать, что молния – это символ духовного и интеллектуально озарения, символ мгновенной реализации потенциальной субъективности».

Прошу прощения, но выражение «символ мгновенной реализации потенциальной субъективности» - это абракадабра. И таких примеров там едва ли не половина книжного текста. Нехорошо держать читателей за дураков. А жертв, как вы изволили выразиться, выбирать очень легко. Не так много у нас снимается фильмов и пишется книг. Но вот на поэзию, например, рецензий не пишу. Один раз только оскоромилась, был такой грех. Написала рецензию на сборник стихотворений Розы Акбулатовой под ласковым названием «Дарига». Мне показалось, что Акбулатову надоумил написать книжку, а возможно, и помог с ее изданием кто-то чрезвычайно хитрый. В неприлично восторженных выражениях Акбулатова славословит президента и членов его семьи.

Наш падишах
Нурсултан Абишевич
Назарбаев,

Мы обязаны знамени,
Мы обязаны Родине
В Вашем лице!

Мы поём оду о Вас,
Президент
Нашей страны!
В каждом доме
Каждое окно
Верит Вам
Дорогой Президент
Республики Казахстан!

Согласитесь, это очень тонкий троллинг. Не со стороны поэтессы, с ней все ясно. Я имею в виду того неизвестного лукавого советчика, о конечных целях которого остается только догадываться.

V: Какими критериями вы руководствуетесь, оценивая художественный текст?

С.Д.: Критерии, по которым я оцениваю текст, не так уж высоки, поверьте. Прежде всего, в нём хотелось бы обнаруживать хотя бы обыкновенный здравый смысл. Хотя бы. Если автор пишет шарлатанский бред, то уже не смотришь на структуру текста, композицию. Особенно если книга с претензией на научность.

Вот читаю я сейчас труд Сейдахмета Куттыкадама «Дао Алтая». Тема выбрана с эпическим замахом. Это у нас такой национальный невроз – писать о глобальном. Мелкие темы наших писателей не прельщают. Взялся Куттыкадам за поиски какого-то «Изначального Знания». В чём заключается это «Знание», автор так ни разу и не пояснил. Изначальное Знание и все тут. И половину всех существительных пишет с прописной буквы – «Изначальное Знание, Источник, Совершенный Дух, Небо, Душа, Протоязык»… То есть оглушительную пустоту своего опуса декорирует взвинченным эмоциональным фоном. Чтобы читатель-недотыкомка почтительно полистал книжку и воскликнул, как в мюзикле «За двумя зайцами»: «Ну розумный! Aж страшно!»

А «розумный» Куттыкадам в финале так устаёт в поисках несъедобного Изначального Знания, что на полном серьезе пишет в книге рецепт блюда сырне. По-видимому, дело шло к вечеру, и Куттыкадам на тот момент изрядно проголодался…

«Мясо с костями слегка подсаливают, добавляют зелени и аккуратно помещают в желудок животного, доливают немного воды, крепко перевязывают и кладут в прогретый очаг, покрытый слоем золы. Затем всё это закапывают и сверху разжигают огонь. Далее люди могут заниматься другими делами. Через два часа желудок вынимают, выкладывают содержимое, блюдо называется «сiрке» - сирке, и голодные сотрапезники ощущают божественный аромат…Никакой микроволновке не сравниться с этой природной чудо-печкой…».

И не чудесна ли эта издевательски многозначительная опечатка - «сiрке» - сирке. Сiрке – это вообще- то «гнида» по-русски.

А напиши это в рецензии, как хомячки автора начинают пищать – вы придираетесь! А как не придираться, если писатели так охотно подставляются. Невольно хочется ернически вопрошать – а почему, собственно, мясо подсаливают слегка? Соль у автора кончилась? А перец, где перец?

V: Как вы справляетесь с обидами, высказанными вам в лицо или через социальные сети или для вас это не является проблемой?

С.Д.: Обижаются часто. Ведут себя при этом по-разному. Как-то я в довольно резких выражениях писала о главном редакторе киностудии «Казахфильм». И весьма недвусмысленно «рекомендовала» руководству студии заменить его на «более трезво мыслящего» человека. А через некоторое время на одном мероприятии подходит ко мне мужчина, с печальной улыбкой пожимает мне руку и учтиво представляется – Дидар Амантай. Тот самый редактор. А не единожды «обруганный» мною Талгат Теменов приглашает на свои премьеры.

Кое-кто из авторов впадает в многомесячную интенсивную истерию. Это в основном дамы. И сдается мне, этот процесс доставляет им некое садистическое удовольствие… Видите, сколько радости я приношу людям.

V: Как вы считаете, с какими трудностями на сегодняшний день сталкивается казахстанский публицист?

С.Д.: Да нет никаких трудностей. Садись да пиши, коли имеешь смелость иметь собственное мнение и не дорожишь хорошими отношениями с так называемым авангардом нации, нашей интеллигенцией. Я вот ими не дорожу, мне нравится раздражать людей, которых не уважаю. У публициста есть всего один враг – самоцензура. Хотя даже самую крамольную мысль можно высказать так, что все поймут, о чём и о ком говорит автор.

V: И много таких… которых вы не уважаете?

С.Д.: Я не судья никому, но поведение кое-кого из сливок нашей интеллигенции ничего, кроме презрения, вызывать не может. Интеллигент всегда должен быть в оппозиции к власти. Власть может быть при этом какая угодно распрекрасная, золотая-брильянтовая. Главная функция интеллигенции – доставлять власти неприятности, не давать ей покоя, задавать неудобные вопросы. А у нас что? Писатели таскаются на все эти заседания, директора театров поют президенту оды, в самом буквальном смысле поют и рыдают при этом в пароксизме страсти. Ну, позорище же. Как они потом домой приходят и жене, детям своим в глаза смотрят?

V: А много ли в Казахстане публицистов, как вы выразились, «интеллигентов, которые стоят в оппозиции к власти»?

С.Д.: Я таких не знаю.

V: Кого из публицистов (возможно не казахстанских) вы предпочитаете читат?

С.Д.: Очень уважаю и читаю Андрея Архангельского, Льва Рубинштейна, Евгению Долгинову, Олега Кашина, Дмитрия Ольшанского. Не уважаю, но читаю «Спутник и Погром». У них есть чему поучиться.

V: Какие темы в 2013 году были самыми актуальными у казахстанских публицистов и какие будут в тренде в 2014 году?

C.Д: У нас одна тема - наше падение в пропасть. В этом году мы будем продолжать завороженно наблюдать за амплитудой этого полета.

V: Из ваших ответов складывается впечатление, что публицистика в Казахстане – хромая кляча. Почему? Что мешает казахстанским писателям-публицистам «взрывать» аудиторию читателей?

С.Д.: Трусость

V: А чего они боятся по вашему мнению?

С.Д.: Наверное, боятся преследований. Это я о публицистах, пишущих о политике. А те, кто пишет на темы «культур-мультур», боятся ссориться с тусовкой. Все же со всеми знакомы, дружат, завязаны в общих проектах, стесняются говорить собутыльникам правду.

V: Ну, разве не может не радовать тот факт, что кухонные посиделки писателей еще практикуются?

С.Д.: Это не столько кухонные, сколько тусовочные посиделки. Все эти "афтепати"...

V: Вы участвуете в подобных мероприятиях?

С.Д.: Очень редко. Если приглашающий очень-очень мне симпатичен.

V: За вас проголосовала большая часть нашей интернет-аудитории, как вы себе представляете людей, которые отдавали за вас свои голоса? Каково ваше отношение к премиям?

С.Д: Как относиться к премиям и награждениям... Они есть, и это не плохо и не хорошо. Людей, голосовавших за меня, никак не представляю, если честно. Я так и не знаю, кто мой читатель, мне неизвестно выражение его лица, о чем он думает, о чем мечтает. Но хотелось бы думать, что это кто-то умный и порядочный.