От заката до рассвета без креста

Борис Байков программный директор кинофестиваля Clique, посмотрел нового Тарантино. Завтра в Казахстане состоится релиз "Омерзительной восьмерки". Мы вынуждены предупредить особого щепетильного читателя, что в тексте вы возможно углядите спойлеры. Ну, все. Мы вас предупредили. Теперь сам текст про омерзительность, вес фильма, белый ад и... про политику.


Одна кинокопия "Омерзительной восьмерки" состоит из 20 банок 70-милиметровой пленки, размещенной в трех кофрах, размерами пять на пять на полтора метра, общим весом в 115 килограм. Другими словами, Геннадия Головкина поднять легче, чем последний фильм Тарантино.

Поднять тяжело не только в физическом, но и в эмоциональном плане - это самая мрачная его работа, суровый мизантропический эпос, все герои которого плохие парни, одинаково достойны омерзения и смерти. Хронометраж в два раза больше "Бешеных псов", но зал смеется куда реже, пока охотник за головами в исполнении Курта Рассела везет свою добычу - девушку с фингалом Дейзи Домерг (Дженифер Джейсон Ли) - и по дороге подбирает коллегу, майора Маркуса Уоррена (Сэмюэль Джексон), который тащит три трупа для получения вознаграждения шерифа, однако метель заставляет их укрыться в придорожной лавке, где их поджидает компания неслучайных ковбоев и кровавое выяснение отношений.

После трех красочных песен о победе угнетенных над угнетающими, которые заставили преданную публику заподозрить его в невовремя наступившем старческом инфантилизме, Тарантино снял картину о поражении всех, о безысходности, о вечной зиме в одиночной камере. Его знаковый фетиш - нежные пальцы ног героини - здесь заменен крупным планом грязной ступеньки кареты, на которую один за другим нажимают кожаные ботинки убийц. Если в “Бешеных псах” еще было место хорошим героям, притворяющимся плохими и кто-то позволял себе жалость, то в “Омерзительной восьмерке” есть только плохие, которые оказываются еще хуже, чем мы думали.

При условии, что нет ни положительного героя (как в последних картинах), ни Божьего промысла (как в ранних), тогда о чем Тарантино снял свой восьмой фильм? Может, это общая картина Мастера, в которой встречаются герои разных лет, стреляют друг в друга, а зритель должен понять, что его "разум полон скорпионов"? Или он просто хотел, подобно своему мексиканскому коллеге Иньярриту, пуститься в гонку за звание фильма-страдальца года? Ведь вся рекламная кампания "Выжившего" строится на трудностях съемок, а "Восьмерки" - на трудностях показа (чего стоила механикам одна проекция в Москве можете узнать здесь).

Учтем, что при всем размахе постановки, это очень несовершенное кино. Роберт Ричардсон до конца не успевает нас убедить, что камерную пьесу стоило снимать в 2.75; Тим Рот дает Кристофа Вальца, пока тот занят у Бонда, а Майкл Мэдсен присутствует в кадре как талисман, без которого режиссер не может, хотя он ему давно не нужен, и неспособность вооруженной банды из пяти человек, устроившей засаду, расправиться с тремя неготовыми к встрече иным способом, кроме как отравленный кофе, вызывает большое недоверие к общей реалистичности происходящего. Можно списать это на обиду за слитый сценарий, но скорее кажется будто Тарантино решил залезть туда, куда старикам не место, территорию Кормака Маккарти и большого нигилистического романа.

Ведь несмотря на вестерновую облицовку в подкорке фильма прячется пост-апокалиптический хоррор - к “Нечто” Карпентера отсылает не только Курт Рассел и финал, но и музыка. Энио Морриконе сосредоточился на образе уходящего в безумную даль дилижанса, а окровавленное лицо и выбитые зубы единственной дамы в “Восьмерке” напоминают ведьму. Горячий пар изо рта танцует со снежинками и дымом из дула пистолетов: подобно победителю Канн 2015, "Дипан" все герои Тарантино одержимы гражданской войной, страдают ею и десятилетиями не могут выдавить ее из себя. Помешанный на своей ненависти к белой расе герой Сэмюэла Джексона встречает помешанных на своей ненависти ко всем окружающим представителей белой расы и перед нами разыгрывается не фильм "Бешенные псы", где все друг друга знают, но друг от друга такого не ожидали, а фильм "От заката до рассвета", в котором все вампиры, никого не жалко, а дневному свету и крестам здесь не место. Кстати, распятие в фильме все-таки есть, в самом начале, на обочине около дороги, по которой несется дилижанс с героями, оставляя крест на своем бессмысленном посту в холодных сугробах.

Все было бы так, если бы не один финальный поворот (как в лучших фильмах режиссера): год назад мы прочли сценарий и в конце его выживал один только шериф города Крис Маникс, а в кино их двое - Маникс и чернокожий Маркус Уоррен.

Что заставило самого жестокого автора Голливуда пощадить кого-то из Омерзительной восьмерки после утечки бескомпромисного сценария?

Ответ в хэштеге #blacklivematters и волне недовольства против полицейского насилия в отношении афроамериканцев. Тарантино сам принял участие в одном из первых протестов в Нью-Йорке и даже произнес разоблачительную речь, чем навлек на себя ненависть полицейских профсоюзов. В таком контексте не удивляет то, что пятая часть картины, которая в сценарии называлась "Черная ночь, белый ад", на экране существует как "Черный мужчина, белый ад".

В фильмах Тарантино появилась политика, которой раньше не было.

Источники фото - http://davidbordwell.net/blog, http://time.com, http://blogs.indiewire.com/theplaylist, http://www.bfi.org.uk/

Программный директор кинофестиваля Clique

Еще по теме:
Свежее из этой рубрики
Просматриваемые