Отборщики Международного кинофестиваля в Роттердаме (IFFR) не стесняются брать самое радикальное из молодого авторского кино, обходя стороной благоприличный арт-мейнстрим и это при том, что бесплатных показов не бывает, цена билета 11 евро (4, 434 тенге), однако экзотичные имена режиссеров не пугают зрителей. Непрофессиональная публика смешивается с профессиональной в оснащенном IMAX-ом современном мультиплексе Pathe (семизальник на две с половиной тысячи мест), 98-летнем «ветеране» Oude Luxor Theatre (единственный кинотеатр города, не павший жертвой немецких бомбардировок во время Второй Мировой Войны), концертном зале Де Дулен (неформальный фестивальный центр, в котором продаются билеты, выдаются аккредитации и играют в настольный теннис) и даже во время вечеринок и публичных дискуссий в театре Schouwberg.

Фестиваль не требует дресс-кода и поп-корном не брезгует (в отличии от Каннского), а перед каждымсеансом экран напоминает о количестве волонтеров вокруг: 831, самому старшему из которых - 78 лет. В Роттердаме живут около 620 тысяч человек (одна треть Алматы), количество посетивших IFFR в прошлом году - 302 000.

А легенда гласит, что в 70-х, когда все только начиналось, в зале сидело всего 17 зрителей.

1.Ultima Tierra (2016, Парагвай-Голландия-Чили-Катар, реж. Пабло Ламар)

Ночь, лес. Жена умирает, муж протирает ее тело тряпкой, сжигает общий дом. Белое небо над горами.

Осуществленный при поддержке фонда Хюберт Балс дебют Пабло Ламара, отличается своим аскетичным языком - отсутствие слов, минимум движения камеры и склеек. Вспоминая аскетичную историю парагвайского кинематографа (первый полнометражный фильм там был снят только в 1978 году и, то как пропаганда господствующего режима) зритель неизбежно остается с ощущением, что этот стиль не столько результат творческих поисков, сколько отсутствие собственного визуального наследия.

2. Lost Arcade (2016, США, реж. Курт Винсент)

Об этом документальном фильме можно было забыть, если бы не переполненная экскаваторами новостная лента: небольшой гараж в Чайнатаун становится центром притяжения поколения сложных подростков. Зал аркадных автоматов - от Donkey Kong до Street Fighter - родом из 40-х годов находился на грани разорения в начале 80-х, но был выкуплен пакистанским эмигрантом, ничего не понимающим в играх, но ставшим культовой фигурой города.

Самое обаятельное тут не кадры давно забытых машин, а два главных героя: Хенри Чен, который из фаната игр стал уборщиком, а затем вырос до управляющего, и бездомный Акума Хокура, который не только играл целыми днями, но и оставался ночевать в заведении. Сегодня, после закрытия оригинального клуба и его повторного открытия, но в "более семейном" формате они рассказывают о прошлом с горечью людей, у которых украли детство. Ждать больших откровений или обобщений не стоит, фильм – игра на струнах ностальгии, ни секунды не звучавшая фальшиво.

3. A Woman A Part (2016, США, реж. Элизабет Субрин)

Анна удачно снимается в сериалах, в ее дома в LA есть даже Эмми. Но что-то не дает Анне покоя, и вскоре её настигает разочарование в профессии. Она бросает все, чтобы уехать ненадолго в Нью-Йорк и попробовать заново найти себя среди своих театральных друзей, которые совершенно не ожидали ее увидеть снова.

Картина многим похожа на "Облака Зильс-Марии": от мета-игры в виде выбора главной героини, Мэгги Сифрин (звезда "Безумцев" и "Сынов анархии") до общей попытки актрисы разобраться в себе при помощи подручных людей. И тут место действия играет большую роль, только у Ассаяса проплывающие облака символизировали и закат Европы, и закат старого кинематографа, а в "A Woman, A Part" ни Нью-Йорк, ни Лос-Анджелес не становятся образами, потому что кажется, главная проблема героини в том, что люди порой отвлекаются от душевных разговоров на телефонные звонки.

4. Чума в ауле Каратас (2016, Казахстан, реж. Адильхан Ержанов)

Новый аким приезжает в аул, его встречают свинья и чума по имени грипп. Подобно "Дураку" Быкова, который увидев трещину в доме, пытался всячески разбудить совесть управляющих или хотя бы чувство самосохранения у жильцов, так и тут герой попробует что-то сделать на своем посту, но к своему ужасу поймет, что традиции сильнее разума.

Психоделическое погружение во мрак: нагнетание абсурда здесь не находит разрядки (вроде танцев в предыдущем фильме Ержанова - "Хозяева"), интонация фильма серьезна, как истекающий кровью телевизор, на экране которого сладко улыбаются Путин с Назарбаевым. За ночью наступает ночь, а герой с беспомощными криками тонет в земле. Если "Чума" Камю была о предчувствии фашизма, то "Чума" Ержанова о его разложении: ритуалы и маски в бурлящем карнавале по инерции, вызванной пустотой бытия пустых людей. Под конец картины, вспомнив такой же условный и набитый плохими соседями городок по имени Догвиль, зритель хочет, чтобы приехала черная машина с вооружёнными людьми и расстреляла всех, кто попадется на глаза, но вместо этого наступит серое, прохладное утро, а от сына человеческого останется только шапка, да горка пепла.

Фото автора, с сайта http://www.acuartaparede.com/​ и кадры из фильмов