Вскоре после объявления чрезвычайного положения из-за коронавируса вице-министр финансов Берик Шолпанкулов заявил о том, что общая сумма антикризисных мер в Казахстане составит 5,9 трлн тенге (почти 9% ВВП). 2,5 трлн из них предполагалось привлечь из внебюджетных источников. Это сказалось на размере республиканского бюджета: в первичный план были заложены расходы на уровне 12,9 трлн тенге, однако из-за пандемии их пришлось повысить до 14,27 трлн тенге.

Вследствие этого вырос дефицит бюджета – с 2,1% до 3,5% к ВВП (около 2,6 трлн тенге). В ответе на запрос Vласти министерство финансов объяснило, что покрыть это увеличение правительство намерено внешними займами, если рыночная конъюнктура будет располагать к этому. «В настоящее время, в качестве возможных источников внешнего правительственного заимствования рассматриваются льготные займы международных финансовых организаций, таких как Азиатский Банк Развития, Азиатский Банк Инфраструктурных Инвестиций, Всемирный Банк, а также выпуск государственных ценных бумаг на внешних рынках капитала», - пояснили в ведомстве.

Согласно плану поступления займов и правительственного долга, в 2020 году Казахстан должен нарастить внешние государственные займы почти в два раза – до 1,08 трлн тенге, и вместе с тем увеличить правительственный долг более чем на 700 млрд тенге – до 6,55 трлн тенге. Наряду с этим Казахстан планирует выпустить государственные ценные бумаги на 1 трлн тенге. В краткой записке об исполнении бюджета за 2020 год говорится, что для покрытия дефицита уже поступили или ожидается поступление займов в размере 1,4 трлн тенге. Отчет о состоянии государственного долга за первое полугодие, однако, не даст нам представления о том, кто выдал эти кредиты. Он показывает даже не рост, а сокращение внешнего долга правительства в долларовом выражении – на 2,5% до $14,85 млрд (по кредитам всех международных институтов и еврооблигациям).

Из публичной информации известно о другой части запрошенных кредитов. Наиболее крупный из них – в $1 млрд – будет привлечен от Азиатского банка развития. Причем $750 млн. от этого займа будет софинансировано Азиатским банком инфраструктурного развития. Средства должны помочь правительству осуществить «комплексный план поддержки здравоохранения, социальной защиты и занятости, а также восстановления экономики, разработанный для смягчения негативных последствий пандемии». Впрочем, соглашение об этом кредите еще не подписано. В конце июля Минфин опубликовал только проект закона о его ратификации, а сам документ будет готов в течение августа.

Еще один заем будет взят у Всемирного банка. С началом пандемии институт выделил Казахстану $27 млн. в качестве экстренной помощи и через несколько месяцев анонсировал запуск нескольких проектов для вывода экономики страны из рецессии. Первый из них, кредитная линия по которому составит $500 млн., касается развития системы животноводства. На эти деньги планируется усовершенствовать ветеринарные услуги и системы регистрации животных, расширить модели предоставления услуг для фермеров, а также улучшить агроэкологическую политику. Второй проект, предварительная стоимость которого составит $500 млн., будет касаться развития цифровизации. Реализация обоих проектов, равно как и поступление кредитных средств, рассчитана на несколько лет.

Наряду с этим фонд развития предпринимательства «Даму» заключил соглашение с Исламским банком Al Hilal на 7,5 млрд тенге для развития малого и среднего бизнеса. Однако средства предназначены не столько для восстановления МСБ после пандемии, сколько для развития исламского финансирования – деятельность получателей кредитов обязательно должна соответствовать принципам шариата и требованиям госпрограммы финансирования. Но председатель правления Al Hilal уверен, что эти деньги помогут части предпринимателей справиться и с последствиями кризиса.

Но даже несмотря на отсутствие данных, возникает вопрос о том, насколько достаточен объём внешних заимствований, которые собирается привлечь Казахстан для стабилизации экономики в период пандемии. В середине июля аналитики KPMG представили результаты опроса предприятий об эффективности мер господдержки казахстанского бизнеса во время кризиса. Презентуя их, Василий Савин, руководитель отдела инвестиций и рынков капитала KPMG, указал на то, что возникший из-за падения цен на нефть разрыв между расходами и доходами республиканского бюджета государство пытается устранить трансфертами из Нацфонда и небольшими внешними займами. И эти усилия едва ли можно считать достаточными, особенно учитывая их краткосрочный характер и небольшой размер. Даже если правительство не готово «распаковывать» ликвидные активы Национального фонда (25,9 трлн тенге) и золотовалютных резервов (12,9 трлн тенге), оно могло бы пойти на более существенное увеличение долга.

По словам Савина, это необходимо сделать из-за перспективы серьезного сжатия экономики в 2020 году. Присоединяясь к прогнозам Европейского банка реконструкции и развития, в KPMG ожидают падения ВВП Казахстана на 3%, тогда как экономисты допускают его проседания на 4-5%. Исследование KPMG показывает, что с момента введения карантинных мер уже приостановили деятельность около 300 тыс. субъектов предпринимательства. Вместе с тем пострадало порядка 1 млн. субъектов предпринимательства, в основном представляющих сферу услуг и торговли. Еще свыше 1,6 млн. человек были отправлены в отпуск без содержания. Около 14-15 тыс. субъектов предпринимательства, имеющих банковские займы, запросили отсрочку. А за социальными выплатами в 42 500 тенге обратились 4,5 млн. человек. Если подобная динамика будет сохраняться еще несколько лет, самочувствие казахстанской экономики станет плачевным, полагает Савин. У предприятий нет потенциала, чтобы нарастить долг и справиться с последствиями кризиса. Крупные игроки в ключевых отраслях экономики значительно закредитованы и не могут рассчитывать на снижение нагрузки с помощью субсидий.

Экономист Касымхан Каппаров тоже считает, что нынешние объемы заимствований едва ли можно назвать значительными, учитывая серьезность проблем, с которыми сталкиваются и продолжат сталкиваться граждане и бизнес: безработицей, падением доходов и закрытием предприятий. Сегодня у Казахстана неплохие кредитные рейтинги. Страна постепенно переводила долг квазигоссектора во внутренний и снижала его объемы. И в период пандемии государство могло бы воспользоваться этим преимуществом, чтобы избежать масштабных социальных потрясений. Потому как нынешняя антикризисная стратегия рассчитана на короткий срок и предназначена для относительно небольшого количества секторов экономики.

Каппаров обратил внимание на то, что структура республиканского бюджета с момента начала пандемии не претерпела значительных изменений. Из нее были исключены только избыточные статьи по покупке мебели и автомобилей. Взятые у АБР и ВБ займы тоже не говорят о кардинальной смене приоритетов государства – эти средства, вероятнее всего, пойдут на покрытие текущих расходов по уже разработанным национальным проектам. «Казахстанское правительство использует прежние программы развития под видом антикризисных мер, тогда как ситуация требует кардинально иной тактики», - настаивает экономист. К примеру, программа животноводства, включенная в пакет антикризисных мер, показывает неоправданность ставки на сельское хозяйство в период пандемии, особенно на фоне нарастающих проблем холдинга КазАгро. Впрочем, полагает Каппаров, случай КазАгро более симптоматичен – он говорит о несостоятельности существующих государственных программ развития в целом.

По словам экономиста, в сегодняшних обстоятельствах наибольший эффект могут дать в основном только две меры: субсидирование рабочих мест государством (к этой мере прибегали США и Европа после Великой Депрессии 1930-х годов), и более интенсивное кредитование МСБ. Под эти цели было бы вполне оправданно наращивать правительственный долг – они приведут к равномерному распределению денег между гражданами и бизнесом, поддержав их покупательную способность и, как следствие, экономическую активность в целом. Это позволит государству выполнить обязательства без ощутимых затруднений. К середине 2010-х годов правительственный долг Казахстана доходил до 30% ВВП и страна чувствовала себя достаточно комфортно на этом уровне. В нынешней обстановке государство вполне может нарастить долг до этой же отметки.