Дорога до Серебрянска занимает два часа езды на стареньком ПАЗе. Местами дорога пролегает через бесконечные зеленые поля, местами превращается в серпантин.

Город расположен на берегу Иртыша, хотя движение воды практически не заметно, и можно принять реку за водоем. Мы приезжаем в городок в 5 вечера, нас встречает аким и отвозит в единственную гостиницу, ту самую, в которой два года назад останавливались мои коллеги. Пока мы раскладываем вещи, мои шумные соседи дают о себе знать – это работники компании-подрядчика, уже не в первый раз приехавшие в Серебрянск на работу. Около 6 часов вечера мы решаем прогуляться по городу, пообщаться с местными жителями и поискать еды. Мы находимся в районе Пятака, по словам местной жительницы, его назвали так из-за пятиэтажек, построенных здесь.

Булбул – стройная молодая девушка с ребенком на руках, это ее дочь Айганым. Рядом ее младшая сестра Адина. Их семья переехала из Семея в Серебрянск почти девять лет назад. Булбул по образованию учительница казахского языка и литературы, но пока она растит дочь и о выходе на работу пока не думает:

— В Серебрянке, конечно, понравилось. Городок, правда, маленький. У меня здесь родители, муж работает в воинской части. Здесь в основном живут пожилые люди. В городе есть и больница, и роддом и музыкальная школа для детей, детский сад. Аким вроде хороший, все делает и работой обеспечивает. Ну, так говорят, я же с ребенком дома сижу. В последнее время стали дороги делать.

В Серебрянске много бабочек, они летают вдоль дорог, над травами и собираются у редких луж. Первое впечатление, которое вызывает Серебрянск – неухоженность. Единственная в городке аллея заросла сорными травами, а дороги и тротуары нуждаются в ремонте. Почти в каждом доме есть свой продуктовый магазин. Это один из способов заработать после того, как на градообразующем предприятии Серебрянский завод неорганических производств начались первые сокращения. В двух подъездах одного из домов расположилось сразу два продуктовых магазина. Одна из продавщиц – зрелая женщина Ольга Артамонова попросила ее не фотографировать. Ольга родилась не здесь, но в Серебрянке живет с детства, работала на том самом Серебрянском заводе мастером цеха:

— Вам рассказать как он в упадок пришел? А что, сами не видите? Не хватает рабочих мест. Завод не работает, а кроме него у нас особо никаких предприятий здесь нет. Уже четыре года его банкротят и я просто осталась без работы. Вынуждена работать продавцом, потому что другой работы нет. И продавцом не всегда устроишься, потому что с женской работой у нас проблемы. Молодежь отсюда бегом убегает кто куда, но в основном в Россию. Учиться едут в Россию, в Казахстане учиться не хотят, потому что дорого. Бесплатно не получается, а платно дорого, у родителей нет возможности учить детей. Замкнутый круг, короче говоря. Если будут рабочие места, то люди сюда приедут, потому что жилья здесь – живи – не хочу.

Сейчас Ольга пытается продать свою улучшенную трехкомнатную квартиру, чтобы уехать к родственникам в Иркутск, но пока не получается. Женщина уже снизила стоимость с 3 миллионов тенге до 2,5 миллионов, но потенциальные покупатели считают, что и это дорого.

— Немного в лучшую сторону изменения есть, но хотелось бы еще лучше, – признается женщина, – немного. Все равно, какой раньше у нас город был и какой сейчас. Столько деревьев, все заасфальтировано было. Я не про десять лет назад, а про еще раннее время. Если бы здесь была работа, я бы никуда не уехала. Мне здесь нравится: спокойно, более-менее чисто. Была бы работа, чтобы детей выучить, здесь я не могу заработать на это.

Ольга посматривает на дверь в магазин, чтобы не проморгать клиента:

—Очень многие уезжают, получается, что, скорее всего, здесь будет город пенсионеров, – говорит Ольга и спешит в магазин к покупателю.

Ее коллега из соседнего магазина присоединяется к нам и на вопрос, что она думает об акиме, отвечает:

— Сказать правду? Ну что с него толку? Провести из родника воду в фонтан и все.

Мимо нас проходит еще одна жительница Серебрянска, бросив вопрос о том, кто мы:

— Журналисты. Ничего им не хочешь сказать?

— Много чего могу сказать. Угробили просто нашу Серебрянку и все. Раньше такая красота была, – немного подумав, отвечает она.

Женщины посетовали на дорогие коммунальные услуги, в частности на воду, один куб которой стоит 264 тенге. Вернувшаяся Ольга объясняет это тем, что мощности очистных установок рассчитаны на прежнее количество населения.

Мы возвращаемся на аллею, с которой началось наше знакомство с местными жителями. На одной из скамеек сидела девушка – Елена, которая приехала в Серебрянск погостить у бабушки. Она родилась здесь, но уже восемь лет живет в Барнауле:

- Сейчас стало намного лучше, чем было восемь лет назад, стали элементарно ставить лавочки. В районе почты поставили даже маленький фонтан, детский парк. Следить стали, чистоту поддерживать.

Неподалеку играет внук Розы Абдугалиевны, пенсионерки, которая больше десяти лет назад переехала сюда из Маркаколя:

— Решили переехать поближе к городу. Здесь давно живет моя старшая сестра. Дети семейные, все разъехались, кроме сына. Когда завод работал, людей было много, город был промышленный. Когда нас присоединили к Зыряновску, то начался застой. Ни тепла, ни воды не было. Сейчас постепенно налаживается. Вошли в программу моногородов, частные предприниматели открывают свой бизнес. Для молодежи не знаю, мы-то пенсионеры, нам нормально. Вода очень дорогая, по сравнению с городом, цены на продукты выше. Какие ставят цены, тем и довольствуемся. А куда деться? Выживаем.

Несмотря на цены в магазинах и размер ежемесячных коммунальных платежей, пенсионерка полна надежд:

- Не все сразу, раньше вообще разруха была – не было работы, дома бросали. Властью я довольна, сходы с акимом бывают, на которых отчитываются перед жителями.

Вечером на улицах городка становится людно: взрослые спешат домой, дети, наоборот, выходят на улицу поиграть, как только спадает летняя жара. Вообще, Серебрянск – это огромная игровая площадка с холмами, пустырями и заброшенными домами, где можно играть с утра до ночи.

Не найдя поблизости подходящей закусочной или кафе, мы решаем купить что-нибудь в магазине, интересуясь у продавцов, до какого времени работает магазин. Как выяснилось, магазины закрываются уже в восемь вечера, а аптеки – в шесть.

Побродив немного вдоль улицы Серебрянской, мы возвращаемся в гостиницу. Мои соседи по этажу заняли беседку и готовят большую кастрюлю супа на походной горелке во дворе.

Утром нам предстояло отправиться в акимат на встречу с акимом, однако в восемь утра в номер постучался администратор, сообщив, что у меня посетители. Посетителями оказались представители местной инициативной группы. Женщины рассказали о том, как они уже два года судятся с коммунальной компанией «Бухтарма Инфра Сервис» из-за отопления, которое они не получали.

Все началось в конце 1990-х годов, когда местная котельная начала работать с перебоями – государственных дотаций на уголь не было, и чтобы не допустить разморожения котельной тепловики гоняли по трубам холодную воду. Тепла не было, но счета продолжали приходить и тогда жители Серебрянска стали срезать батареи, чтобы отключить свои квартиры от теплоцентрали и прекратить платить за холодные батареи. Вместо батарей квартиры отапливали электрическими обогревателями. Тамара Васильевна, которая в Серебрянске живет с 1978 года, была одной из них:

— Мы начали писать заявления, чтобы отключиться от центрального отопления, потому что котельная перестала снабжать нас теплом. Кто как мог, тот так и отапливался. Я отключила свою спальню. Мы жили в одной комнате, отапливались обогревателем, – говорит она.

Ольга Полторанина, которую некоторые жители считают борцом за справедливость, также присоединилась с разговору:

— Котельная перемерзла и стала размораживаться вся система, квартиры пропадать, люди бежать. С людей высчитывали 100% оплату за тепло, которого не было, но решение Верховного суда постановило вернуть деньги жителям. Но никто деньги им практически не вернул.

В квартирах остаются секции и так называемые стояки – вертикально проходящие трубы. Их срезать не стали, чтобы не было проблем с водой и отоплением верхних и нижних квартир.

В 2012 году в городе сменился поставщик коммунальных услуг, им стала объединенная компания «Бухтарма Инфра Сервис», которая стала подавать на жителей, срезавших батареи, в суд с требованием погасить задолженность за подачу тепла. Сейчас начисляют расходы за отопление, суды присудили за 2-3 года выплатить задолженность.

Тамара Васильевна считает, что они платить не должны:

— Я отключилась в 2000 году, мне начисляли только за отапливаемую площадь, а квадраты, которые были у меня отключены, их не насчитывали. Пришел у нас новый хозяин Сергей Фоминых («Бухтарма Инфра Сервис» – V), он решил нам полностью начислять. Отключено или не отключено его не волнует. Мы судимся уже третий год.

По словам Ольги Полтораниной, первые суды начались в 2013 году, тогда суд принимал сторону серебрянцев, он вынес решение о том, что отключенные или частично отключенные жильцы не должны платить:

— Новая власть, так сказать, решила, что они упустили выгоду, за счет отключенных квартир они могут поиметь хорошие деньги, не потратив на это ни воду, ни электричество. Суд вынес решение, что у человека идет стояк и подключена одна секция, то насчитайте ему по этому расходу и пусть он оплачивает. Они (коммунальщики – V.) обращаются в Генеральную прокуратуру, Генеральная прокуратура тоже высылает им ответ, что такого быть не может, если человек не пользуется, то нужен отдельный расчет.

Однако спустя пару месяцев, суд меняет свое решение:

— Спустя два месяца они заново подают в суд на других людей, и получается, что тот же судья – председатель областного суда в Усть-Каменогорске, те же члены комиссии выносят совершенно противоположные решения. Они аргументируют это тем, что люди не предоставили в суд доказательств, и у нас нет разрешения «Бухтарма Инфра Сервис», которые пришли-то в 2012 году.

Жильцы отключенных квартир с этим не согласились, так как у многих на руках были акты и фотографии, документы, подтверждающие разрешение об отключении, а члены комиссии предприятия «Бухтарма Инфра Сервис» приходили в квартиры и осматривали стояки:

— У нас многие живут не в своих квартирах, в то время кто-то уезжал, люди восстанавливали квартиры и въезжали. Теперь их начали заставлять писать о согласии платить за отопление, «иначе мы сделаем так, что эту квартиру приватизируем в коммунальную собственность, и вы останетесь без жилья». Это моногород, разве аким может до такого опуститься и допустить, чтобы его людей вот так вот унижали и кто? Они приходят и уходят, а мы-то здесь живем, – говорит Ольга.

Ольга предлагает провести нас по городу, который по ее словам нам никто не покажет. Мы соглашаемся.

В этих опустевших дома когда-то располагалось общежитие, его забросили в 2004 году:

— Из этого дома выбросился мужчина за долги, ему выписали за квартиру, история была… даже по телевизору показывали, – объясняет Ольга.

Я спрашиваю ее, почему она, как многие серебрянцы, не уедет из города в поисках лучшей жизни:

— Нам некуда ехать. Если у кого-то кто-то где-то есть или накопления какие… когда завод остановился, работать было негде, вот люди и побежали отсюда. Мы с семьей остались. У меня муж работает на железной дороге помощником машиниста, ему 59 лет. Нас никто нигде не ждет, поэтому хочется, чтобы справедливо распределялись деньги, которые выделяются. У нас только роят, ломают, рушат, и все. Делать ничего не делают. Таксистов половина Серебрянки, половина Серебрянки – дворники, остальные все предприниматели держат магазины, рынки.

Мы едем дальше, Ольга продолжает рассказывать о городе:

— Два года назад эта улица Серебрянская была полностью заасфальтированная, гладкая дорога, потом выделили деньги моногороду на восстановление водопровода, они все здесь содрали, переломали, проложили зигзагом трубы, ни подушки внизу нет, ничего. Через два дня мы начали жаловаться, что в таком состоянии трубы проложили, смотрим, они закопали это и все. Сейчас прорывы, постоянно где-то бежит вода, ничего удивительного в этом нет.

На этом месте долгие годы стояла очередная пустая этажка, ее снесли буквально недавно, скорее всего, там появится детская площадка.

— Это – центральная улица, по которой у нас из самостроя дети идут в школу, ведут детей в детский садик. Спасибо, колодцы закрыли, потому что мы их два года просили закрыть, доски просто лежали. Это улица, которую люди просят заасфальтировать, потому что у нас дети ходят самостоятельно в садик, в школу, чтобы не упали. Зато они там латают заасфальтированную дорогу.

Мы выезжаем на территорию частного сектора – старой части города. Ольга родилась и выросла в этом районе. Улицы здесь давно не видели ремонта: местами вместо асфальта тут обточенные булыжники и ямы. Из-за удручающего состояния дорог, по словам Ольги, сюда не заезжают маршрутки. В этой части города живет и аким Серебрянска – Сергей Гордиенко.

— Моногород – вот он. Это не там, не площадь и не вокруг садика, где вы походили. Это здесь люди живут. У меня родители по трое суток не выходят из дома, если кто из таксистов знакомые едут, я прошу им хлеба увести, а вообще они покупают муку по три мешка, чтобы стряпать хлеб.

Это местный стадион. Его часто используют как полигон для обучения езде на машине.

Мы приезжаем в акимат, где нас уже ждут. В тот же день в Серебрянск прибыл представитель министерства нацэкономики, поэтому аким Гордиенко был вынужден покинуть нас. Вместо него с нами беседует Наталья Баженова – его заместитель. Всего на весь серебрянский акимат - 7 госслужащих и 3 штатных сотрудника.

Баженова объясняет сложную ситуацию, которая сложилась между коммунальщиками и потребителями:

— Люди жили при температуре 10 градусов в квартире. Чтобы вообще не платить за это, так называемое, «тепло», они не самостоятельно, но с разрешения предприятия-поставщика, отрезали батареи, секции. Кто-то в одной комнате, кто-то по всей квартире. Выживали как могли. С 2006 года ситуация изменилась, у нас с перебоями поставок угли и отоплением вообще нет. Когда пришло новое коммунальное предприятие, оно посчитало, что, согласно правилам пользования тепловой энергии, если вы проживаете в едином доме, то есть все коммуникации транзитные, то потребитель должен платить с общей отапливаемой площади, с квартиры в общем. Настали другие времена, в рамках закона теплоподающая организация подала на отключенных потребителей в суд.

К тому, что стеклопакеты, утепленный пол и один стояк способен полностью обогреть квартиру или комнату, замакима относится с недоверием:

— Ну не может отдельно стоящая квартира нагреваться до 20 градусов. Она нагревается за счет того, что сосед навешивает радиаторы, чтобы согреться и платит по счетам. Тепло способно по стояку, через стены распространяться. Если не хотите платить за то тепло, которое вы получаете – поставьте счетчик. Эта ситуация обсуждалась на всех уровнях несколько раз, все им объясняли, что они, отключенные, неправы, потому что все должны быть в равных условиях. Только суд может принять ту или иную сторону, на то у нас и цивилизованное государство. Если суд им говорит, что они неправы, как акимат может заставить коммунальное предприятие «подвинуться»?

Сейчас из четырехсот отключенных квартир, не подключилось к теплоцентрали около десятка-двух квартир. Остальные восстановили батареи.

После акимата мы отправляемся на Серебрянский завод неорганических производств, с которым так или иначе связана жизнь каждого серебрянца. 17 октября 2013 года предприятие было признано банкротом. Началось конкурсное производство и попытки продать завод новым инвесторам. Однако руководители конкурсного производства вместо того, чтобы сократить долг завода, напротив, увеличили его более чем на 100 миллионов тенге за одиннадцать месяцев. Их сменили на руководителей из Алматы. Команда Салтанат Алтынбасаровой продолжила производство. Работа шла в убыток, хотя никакой деятельности завода-банкрота быть не должно было. Комитет кредиторов разрешил заводу работать для того, чтобы снять социальное напряжение в городе.

— Сейчас ситуация немного нормализовалась, но мы просто теряем время – не можем реализовать имущественную массу, потому что не можем утвердить план продаж, так как нас за руки связало постановление правительства от 17 июня 2014 года, – рассказывает Алтынбасарова.

Согласно постановлению правительства, завод признан предприятием стратегического значения. Купить его могут только те юридические лица, которые работают с государственным оборонным заказом, в первую очередь – «Казахстан Инжиниринг»:

— С «Казахстан Инжиниринг» велись переговоры, было проведено более 20 встреч. Результатов никаких нет до сих пор. «Казахстан Инжиниринг» должен был зайти, инвестировать и продолжить работу здесь, но за почти два года конкурсного производства результатов никаких нет.

Если раньше завод работал в убыток, то в марте этого года производство вышло на прибыль в 150 тысяч тенге, в апреле - 550 тысяч тенге, в мае - уже 1 миллион 370 тысяч тенге, а долгов по зарплате уже нет.

— Это говорит о том, что это предприятие, брошенное на произвол судьбы, которое должно было нормально работать. Оно уникально не только в Казахстане, а вообще в этом регионе. Когда-то рынок средств индивидуальной защиты этот завод занимал на 100%, сейчас всего на 10%, 90% рынка – это Россия, США, Киргизия. Мы говорим об импортозамещении, но на свое нормальное предприятие все закрыли глаза, – говорит нам сотрудник предприятия, не называя своего имени.

Поднять цены на свою продукцию на заводе тоже не могут, в таком случае они не смогут реализовать продукцию в условиях свободного рынка.

Когда-то на территории в 17 гектар трудилось более трех тысяч серебрянцев, теперь на заводе работает 134 человек и используется около 3 га.

Завод планировали продать уже к лету, чтобы инвесторы могли успеть провести ремонт и обновить технологии, но не получилось, из-за того же постановления, в котором указано:

«Обеспечить участие в аукционе юридических лиц, контролируемых государством, имеющим опыт работы с государственным оборонным заказом».

Работа по внесению правок в постановление ведется с января этого года, этим занимается аким Серебрянска.

В тот день не только мы интересовались реализацией программы развития моногородов в Серебрянске – в кабинет Салтанат Алтынбасаровой вошел аким Сергей Гордиенко и представитель министерства нацэкономики, который приехал в город с проверкой. Он сразу поинтересовался: «Как дела?», а выслушав, пообещал ускорить процесс внесения поправок в постановление правительства, которое связало руки заводу.

Зарплата на заводе небольшая – от 35 до 125 тысяч тенге. Основные заказчики: «Казцинк», «Казатомпром», «АрселорМиттал Темиртау» и другие крупные компании. В производстве задействовано порядка 70% казахстанского сырья, остальное докупается из Украины и России.

Мы переходим от цеха к цеху и Наталья Баженова вспоминает, как раньше вдоль дорожек на клумбах росли розы.

В большинстве своем цеха пустые, потому что мы пришли в обеденное время, но в одном из них продолжают свою работу около десяти женщин. Одна из них – Надежда Васильевна, которая работает на заводе с 17 лет:

— Работа как работа. У нас выбора нет.

Когда я спрашиваю о зарплате, она понижает и без того тихий голос:

— Если честно, то мало – от силы 25 тысяч. Редко бывает около 30, больше никак.

На заводе практически нет молодежи, а раньше парней и девушек обучали прямо на территории завода. Сейчас на территории предприятия расположились и частные предприниматели. Ербол и Салтанат Сунгатовы и четыре их работника изготавливают тротуарную плитку, бордюры, шлакоблоки и пескоблоки, а с недавнего времени еще и заборы. В 2013 году супруги решили попытать удачу и принять участие в программе «Дорожная карта», но тогда их с мужем бизнес не выбрали:

— Там мы не прошли. Конечно, было разочарование. Потом на какое-то время это все затихло, а когда был конкурс по моногородам, то мы решили попробовать еще раз. Этим делом муж хотел заниматься еще лет десять назад, сколько раз пробовал своими силами, но нужны были большие деньги. Мы получили 3 миллиона, на них мы полностью закупили оборудование.

А затем Ерболу Сунгатову удалось взять кредит и попасть под субсидирование – вместо 14% по кредиту они выплачивают только 4%:

— Нам просто повезло, что это помещение продавалось. После того, как мы выиграли грант, мы по субсидированию взяли кредит под 14%, из которых мы выплачиваем 4%. Плитка у нас исключительная, потому что мы много ездили на производство, изучали, интересовались. Она у нас крепкая, не разваливается. Больше берут не серебрянцы, потому что у нас в городе много неплатежеспособных людей. Хотели бы, но… работы нет или малооплачиваемая.

Пока их молодое предприятие не вышло на самоокупаемость, но прошлый год они завершили в ноль. Другое малое предприятие – «Саулет», на котором трудятся 47 человек. Как говорит директор Ербол Сабитов: «если в Себерянске забивается десять гвоздей, то девять из них забиваются «Саулетом»:

— За 3 года мы убрали около десяти зданий и сооружений, которые выглядели как после бомбежки. Ни о какой привлекательности для инвесторов речи не шло.

Несмотря на то, что на рынке строительных услуг компания зарекомендовала себя с самой лучшей стороны, «Саулет» выигрывает не все конкурсы, но дела идут неплохо:

— Мы не все тендеры выигрываем. В первый год, когда в рамках программы было выделено 39 миллионов тенге, мы освоили 20 миллионов, во второй год мы освоили 50% бюджета, в прошлом году мы взяли 100%. К сожалению, в этом году из-за кризиса программу сократили на 38%.

На месте демонтированных домов компания устанавливает детские площадки, для которых мастера изготавливают вот такие карусели.

— Сейчас не 90-ые годы, когда люди одним хлебом сыты были. Самое главное в этой программе – это трудоустройство. Ко мне из центра занятости отправили 13 человек на 3 месяца, из них я оставил 3 человека. Я каждый год набирал людей, из которых 7 человек осталось здесь работать. Семь семей имеют хлеб и зимой и летом.

Ербол Сабитов в самом начале нашего разговора заверил нас, что подхалимничать не намерен, иначе он перестанет себя уважать. Это было своеобразным вступлением к части, в которой он отметил улучшение жизни серебрянцев:

— Сейчас лучше стало, потому что в любой дом зайдешь, там два телевизора точно есть. Мы сейчас однозначно живем лучше, чем при Союзе и чем десять лет назад. Потребности превышают наши возможности, поэтому человеку нужно больше. Эта оппозиция, которая сейчас бегает и жалуется, они этого понять не могут, – заключил он.

Второй надеждой после Серебрянского завода можно назвать Бухтарминскую гидроэлектростанцию, на которой работает 184 человека. По станции нас провел главный инженер Андрей Манчилин, который работает здесь уже 23 года.

Свежий воздух, Иртыш, крик чаек – кажется, здесь работают счастливые люди, хотя бы потому, что станция находится в живописном месте, окруженная невероятной красотой. Выражение «Сколько воды утекло» здесь приобретает особое значение. Однако все не так просто, помимо воды на ГЭС утекают и кадры:

— На сегодняшний день меня предупредили, что четыре человека собираются увольняться, все они специалисты. Один уезжает, потому что жене работы нет. Поехали в Россию, нашли жене работу по специальности. А он специалист высокого уровня, молодой парень, чуть старше тридцати. Это связано с тем, что в Серебрянске творится. Вы сами видели. Кадровая проблема в Серебрянке существовала всегда, потому что специалистов уже не остается, люди уезжают, молодежь не хочет сюда возвращаться. Когда город восстановится, тогда будем надеяться, что молодежь приедет после окончания вузов, – рассказывает Андрей Манчилин.

Он, как и многие местные жители, работал на Серебрянском заводе неорганических производств. Затем настали 90-ые, дела завода стали ухудшаться, зарплата задерживаться. В то нелегкое время ему предложили работу на станции и Андрей Анатольевич согласился:

— В 90-ые годы все предприятия этим страдали. В 1997 году предприятие перешло в собственность Казцинка, который погасил все задолженности, в том числе и по зарплате.

Когда-то на Бухтарминской ГЭС были одни из самых высоких зарплат во всем регионе, сейчас этот уровень снижается:

— Так как специалисты уезжают, приходится брать молодых ребят, обучать. Но дело в том, что они, отработав 3-4 года, получив опыт, тоже уезжают. Был один год, когда у нас процентов 15 уволилось, среди которых было три начальника станции, которые ведут режим. Для нас это было шоком, но ничего не сделаешь.

Манчилин считает, что в Серебрянске нечем себя занять.

—Я за семьдесят километров езжу в Усть-Каменогорск, чтобы поиграть в хоккей, но надо чтобы это было здесь. Когда эти вопросы будут решены, ситуация стабилизируется. Чем быстрее, тем лучше, пока мы не потеряли тех людей, которых имеем.

Он не хочет уезжать из Серебрянска, он родился и вырос здесь, здесь же живет его отец и похоронена мать:

—Я хочу здесь жить, чтобы здесь было нормально.

Все надежды серебрянцев, как и много лет назад, связаны с Серебрянским заводом неорганических производств. Именно выход завода из банкротства спасет этот тихий и перспективный городок от вымирания, уверены его жители.