Атаман Анненков и жестокость

Фото предоставлены Центральным государственным архивом кинофотодокументов и звукозаписей Республики Казахстан

«Борьба была жестокая, упорная и беспощадная. Обе стороны, как та, так и другая, не щадили своих противников».

Борис Анненков

Борис Владимирович Анненков родился в 1889 году в семье отставного полковника. В 1906 году окончил Одесский кадетский корпус, а в 1909 году — Московское Александровское училище. До 1914 года Анненков служил младшим офицером в 4-м сибирском казачьем полку – командовал сотней в Джаркенте. Во время мобилизации на Первую мировую его перевели в Кокчетав для формирования там казачьих частей для фронта, затем отправили на германский фронт, где он получил множество наград за храбрость.

Все отмечают, что Борис Анненков не пил, не курил, к женщинам был равнодушен. Его помощник Денисов говорил так: «Анненков любил в своем лице все объединять. Он храбрый, самоотверженный – где атаман был сам, там бои всегда выигрывались, а где его не было — часто проигрывались».

После Февральской революции Анненков присягнул на верность Временному правительству, он оставался монархистом, рассчитывая на то, что будет новый царь. В 1927 году, на суде он говорил так: «Находясь на фронте, в политику вдаваться не было возможности и никак нельзя, но мы сами испытали на собственной спине, что у нас в стране полная разруха. Николай II, находящийся под влиянием жены, не умел управлять. Была везде измена, благодаря чего мы не могли победить германцев».

После Октябрьской революции Анненков отказался разоружаться. Он собрал отряд, в котором к 1918 году было 200 казаков. Весной 1918 г, в Омске, вместе с чехословаками он выступил против большевиков. Позже анненковский партизанский отряд включили в состав Сибирской армии.

Мобилизация в Сибирскую армию белых проходила трудно. Крестьяне не хотели воевать: с 15 июля по 1 сентября 1918 г. продолжались мятежи крестьян 46 сел Шемонаихинского уезда Семипалатинской области. 

15 сентября отряд Анненкова подавлял Славгородско-Чернодольское восстание крестьян. Сначала анненковцы сожгли деревню Черный Дол, затем вошли в Славгород (Алтайский край). В 1926 году на суде над Анненковым свидетелями выступили 104 человека, в том числе и люди из этих мест. Анненков признал, что после входа в Славгород были расстрелы, и заметил, что предотвратить это не было возможности. Еще тогда, по горячим следам, Колчак назначил следственную комиссию по делу о подавлении восстания, которая полностью подчинялась …Анненкову. Анненков утверждал, что не знал, что у местных жителей вырезали глаза, полосы кожи и что их пороли, посыпая раны солью.

Теребилло, свидетель, выступавший на суде рассказал, что в Славгороде зарубили и расстреляли в первый день 24 человек, во второй – 417. Дальше расстрелы проводил сам Анненков, всего было убито 1667 человек. В Черном Доле изнасиловали 10 женщин, даже 13-летних девушек, а в поселке №42 были изнасилованы все женщины.

15 октября 1918 года Анненков стал генерал-майором. После дивизию Анненкова направили в Семипалатинск, где он руководил формированием 6 полков и нескольких артиллерийских батарей для Семиреченского фронта. Часто приводится информация, что атаман угрожал расстрелять каждого пятого жителя Семипалатинска в случае отказа выплаты контрибуции.

Но именно в Семипалатинске стало поступать много добровольцев в партизанские отряды атамана. Началось формирование партизанских полков: «Черных гусар», «Голубых улан», запасного пехотного и конно-инженерного полка. В Усть-Каменогорске формировались два сибирских казачьих полка, один пехотный и один сводный полк.

23 октября 1918 года партизанский отряд передали в подчинение атамана Семиреченского казачьего войска Ионова и переименовали в «Партизанскую атамана Анненкова дивизию». Дивизия эта была очень разнородной. В ней были и казаки, и русские крестьяне, и казахи, которых свели в алаш-ордынские полки, а также наемники: китайцы (отдельный Маньчжурский полк), уйгуры и афганцы. Даже у белых о жестокости этой дивизии ходила недобрая слава.

Свидетельница Туренбаева, чей аул был на большом тракте Семипалатинск-Сергиополь на суде вспоминала, как отряд Аненнкова увез из аула сено и заготовленное топливо. Аул после этого ушел за четыре версты в сторону от тракта, чтобы избежать дальнейших налетов. Но анненковцы нашли их и стали требовать выдать большевиков. «Мы отвечали, что их нет. Мы и не знали вообще, что это за большевики. Тогда расстреляли моего мужа, трех казаков и одну девушку. Затем два солдата увели мою сноху и изнасиловали, сделав это, они тоже совершили и со мной. После изнасилования одна женщина умерла».

23 октября 1918 года отряд Анненкова был развернут в дивизию, и отправился на Семиреченский фронт, где жители 12 сел Лепсинского уезда (сейчас это Саркандский район) выступили против белых.

«Я убедился, что Семиреченский фронт – настоящий фронт, а не только одно восстание крестьян, как мне говорили, — воспоминал Анненков на суде. — В начале 1918 года, когда казаки прибыли с фронта, к ним примкнули киргизы и старожильческие крестьянские села, все остальные села примкнули к красным. Между крестьянами и казаками создавалось обострение. Казаки хотели провести оказачивание всей Смиреченской области. Всем крестьянам было приказано записываться в казаки, тех, кто не запишется, обещали выселить из Семиречья в Сибирь. Часть крестьянских сел перешла в казаки, а часть не пожелала. Образовались из крестьян в горах «Горные орлы» (партизаны, которые находились в горах Тарбагатая – прим. V). Когда я приехал в Урджар, то узнал, что «Горными орлами» командует мой бывший вахмистр по германской службе Егор Алексеев. Я завел с ним переписку, спрашивал, как он попал в большевики и против кого он ведет борьбу. Он ответил, что идет ни против большевиков, ни против временного правительства, а против казаков и киргиз».  

«Оказачиванием» занимался атаман Семиреченского казачьего войска Александр Ионов. Он обещал наделить людей, переходящих в казачество, плодородной землей. Все это закончилось плохо,— воевать никто не хотел, и Ионов бежал и умер в Нью-Йорке в 1950 году. А его отец – генерал Михаил Ионов и брат Владимир перешли на сторону красных.

В январе 1919 года Анненков был в Учарале, пытался прорвать Черкасскую оборону и параллельно боролся с «Горными орлами Тарбагатая».

18-19 июня произошел полевой бой между Андреевкой и Черкасским, и уже 20-го партизанские полки подошли к черкасским окопам. «Черкасское село было обложено окопами очень искусно сделанными, взять которые было трудно. Образовался фронт протяжением на 17 верст. Красными было сделано три атаки, но они были отражены. С нашей стороны армии было 6 тысяч бойцов, со стороны красных определить было трудно».

На суде житель села Константиновка Ботоцкий про разгром рассказывал так:

— 20 июля 1919 года анненковцы с боем овладели нашим селом. Крестьяне-старики с иконами пошли встречать их. Бандиты дали по ним залп и несколько человек уложили на месте. Потом начали рубить и расстреливать всех, кто попадался под руку. У моего старшего брата изнасиловали жену и она вскоре умерла. Из окопов к нам в деревню приползли раненные – 8 человек. Бандиты закопали их живыми. 

В сентябре 1919 года, когда фронт Черкасской обороны сузился до трёх сёл, Анненков предложил обороняющимся сдать оружие. Как вспоминал потом председатель Военно-политического штаба Лепсинского фронта Босяк, Анненков писал им в таком духе:

«Здорово, шпана и голодранцы во главе с Подшиваловым и Босяк! Напрасно вы, дурачьё, дерётесь: я к вам иду с миром и несу порядок и всех вас прощаю, вы только споймайте ваших главарей, свяжите их и передайте мне всех ваших зачинщиков, их только жестоко накажу, а вы беритесь за свой мирный труд, а, если это не сделаете, я вас заморю голодом и кто попадётся живьём мне, то вам несдобровать: со всех шкуры поснимаю! Анненков».

Черкассцы несколько дней переписывались с Анненковым в надежде, что скоро придет помощь, но Семиреченская армия не смогла к ним пробиться. 14 октября был поднят белый флаг, из Черкасского вышли 15 человек и сообщили, что всё готово к сдаче. Черкасское, Петропавловское и Антоновское села сдались. Командиров сопротивления расстреляли.

После падения Черкасска Анненкову пришел приказ о переброске партизанских отрядов на Восточный фронт. Он отказался: сибирские армии терпели поражение за поражением, а переброска заняла бы около двух месяцев. Анненков в сентябре взял город Копал и узнал, что Оренбургская армия Дутова отступает: 20 тысяч бойцов шли голодной степью через Каркаралинск и Семиречье. «По прибытии частей, их оказалось 11-12 тысяч. Все части представляли из себя сплошной лазарет — тиф подкосил всех», — вспоминал дутовцев Борис Анненков.

С пребыванием Анненкова в Учарале связано свидетельство солдата Ефимова, который был мобилизован в 1919 году и оказался на Копальском фронте. После взятия Копала офицеры собрались в церкви – там у них было нечто вроде офицерского собрания, и в ярушинской бригаде, в которой был Ефимов, созрел заговор. 50 человек оцепили церковь, подперли двери и подошли к окнам, чтобы бросить в церковь, где были офицеры, гранаты, но вдруг они увидели приготовленные пулеметы — офицеры знали о заговоре. «Мы испугались и кто куда. Нас всех – три полка разоружили, смешали в одну кучу и повели в Учарал в распоряжение Анненкова. Нас выстроили на площади. Потом подъехал Анненков, о чем-то поговорил с генералом и уехал. Нам объявили, что мы зачисляемся саперами. Затем нас разбили на две партии. Первую партию выстроили в колонну и отправили вперед, в скором времени двинулась и вторая партия, в которой был и я. Прошли мы немного, вдали показались камыши. Только мы стали к ним подходить, как заметили трупы расстрелянной первой партии. Расстрел был сделан из пулемета. Пулеметов и пулеметчиков не было видно, они были спрятаны в камышах. Мы стали разбегаться кто куда и следовавший за нами отряд набросился на нас и начал рубить налево и направо. На меня один замахнулся, я упал, и он проткнул меня шашкой, я потерял сознание. Когда очнулся, вкруг меня было все завалено трупами. Я ушел в деревню, в одной избушке старуха вымыла мне рану и перевязала».

У Бориса Анненкова были сложные отношения с Верховным правителем России Александром Колчаком, которого атаман считал «слепым исполнителем воли союзников». Об этом он говорил и на суде. Рассказал атаман и о том, что к нему на лепсинский фронт даже приезжала с проверкой комиссия, в которой был генерал Щербаков, генерал Старцев, а также представитель от французской миссии. «Комиссия нашла блестящим мой район», — не без гордости сообщил суду Анненков. 

6 января 1920 г. все части армии свели в отдельный отряд атамана Дутова под командованием генерала Бакича, но война уже была проиграна. В марте 1920 года Анненков вслед за Дутовым отправился со своими людьми в Китай.

Свидетель Боругин, который был под командованием атамана, говорил, что перебежчики рассказывали ему о расстрелах на границе. При переходе границы Анненков хотел схоронить оружие. С этой целью выкапывались ямы и закапывалось оружие. А потом тех, кто его закапывал, уводили и расстреливали. Таким образом, соблюдалась тайна. Кроме того, была информация о том, что Анненков на границе приказал убить всех своих солдат, отказавшихся уходить в Китай.

На суде это он яростно отвергал это обвинение: «Борьба была жестокая, упорная и беспощадная. Обе стороны, как та, так и другая, не щадили своих противников. В этой борьбе было допущено много произвола, было допущено много безобразия, как мною лично, так и моими подчиненными – партизанами, но я не сваливаю вину ни на кого. 

В этой борьбе было много преступлений совершено. Большинство из этих преступлений лежат на моей душе. Но я не могу признать себя виновным в одном, что я своих партизан, которые в течение трех лет боролись вместе со мной против большевиков – я при прощании будто безобразно расстрелял. Этого не было, и я отрицаю это».

В любом случае, сейчас трудно понять, где была правда, а где преувеличение, но имя Анненкова на многие десятилетия стало синонимом жестокости. Причем даже в белоэмигрантской прессе о нем писали в том же духе, что и в советских газетах.

В марте 1921 г. китайские власти арестовали Бориса Анненкова и посадили в тюрьму города Урумчи. Анненков считал, что таким образом у него хотели получить ценности. В феврале 1924 года его освободили, он хотел уехать в Канаду. После трех лет заключения Анненков стал изучать воспоминания по гражданской войне и понял, что «мы оттолкнули от себя население, заставили с оружием в руках подняться против нас».

10 апреля 1926 г. Анненкова через Монголию привезли в СССР. Его захватил командующий 1-й Китайской народной армией маршалом Фэн Юйсян и передал чекистам.

Летом 1927 года прошел суд над ним и генералом-майором Николаем Денисовым.

Утром 12 августа 1927 года Выездная Сессия военной коллегии Верховного суда объявила приговор по делу Анненкова и Денисова: расстрел с конфискацией всего принадлежащего им имущества. Оба подали прошение о помиловании, но в ночь с 24 на 25 августа их расстреляли в Семипалатинске. 

Судя по тексту последнего слова атамана Анненкова, которое хранится в Архиве президента, он надеялся на другой исход суда:

«Я думал, что когда-нибудь советское правительство даст мне возможность загладить мою глубокую вину своей верной и преданной службой ему и отдать себя целиком и полностью на служение ему. Так я думал. После речей обвинения я понял, что я не нужен советскому правительству, я понял, что мне не может быть никакой пощады, мне не может быть никакого снисхождения за мою прошлую борьбу. Я отлично сознаю, что я не заслужил этой пощады, но я думаю, что имею право сказать, что я – атаман Анненков, жестоко боровшийся против советской власти, совершивший много преступлений против советской власти, я в конце концов осознал свою вину. Я имел гражданское мужество перейти на сторону советской власти, и отдать себя добровольно в руки советского правосудия. Я думаю, что я имею право сказать: я ухожу из этой жизни раскаявшимся преступником, и я хочу думать, что я уйду из жизни со снятым проклятием с моего имени и фамилии».

Источники:

Материалы суда над Анненковым и Денисовым, Архив президента РК, фонд №811

Русские революции и Гражданская война, издательство АСТ, Москва, 2017 год

«Тернистый путь», Сакен Сейфуллин

«Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова», Вадим Гольцев, 2009 год 

Использованы фото с сайта: pinterest.com