«Я не знаю, кто мы: революционеры или контрреволюционеры, куда мы идем — влево или вправо. Одно знаю, что мы идем честным путем к спасению Родины. Всё зло заключалось в том, что у нас не было общегосударственной твердой власти, это и привело нас к разрухе».
Александр Дутов
Казаку Александру Дутову на момент Октябрьской революции 38 лет, он родился в Казалинске в семье боевого офицера, участвовавшего в Русско-турецкой войне. В 1899 году Александр окончил Николаевское кавалерийское училище, был произведён в чин хорунжего и направлен в 1-й Оренбургский казачий полк. В 1905 году добровольцем ушел на русско-японскую войну, вернулся оттуда с наградой, затем окончил Академию генштаба. В 1912 году 33-летнего Дутова произвели в войсковые старшины, что соответствует чину подполковника. Спустя четыре года он снова отправился на фронт — уже на Первую мировую войну, участвовал в Брусиловском прорыве. Дутов был дважды ранен, попал в больницу, но вскоре его назначили командующим 1-м Оренбургским казачьим полком — совместно с князем Спиридоном Бартеневым. К моменту Февральской революции Дутов получил два ордена святой Анны – третьей и второй степени.
Из аттестации Александра Дутова: «На тяжесть походной жизни не жалуется — всегда весел. Нравственности хорошей. Умственно развит хорошо. Живо интересуется службой и любит ее. Начитан и хорошо образован. Боевого опыта еще не имеет, но стремится к самостоятельному решению боевых задач. В бою несколько впечатлителен и склонен дать обстановку боя по впечатлению младших и несколько преувеличенную. Работать любит напоказ, хотя вообще в работе неутомим. Хозяйство знает. О подчиненных заботлив. Хороший [командир]».
Возможно, Дутов прожил бы обычную жизнь казачьего офицера, если бы не революция. После февраля 1918 года он стал председателем Всероссийского союза казачьего войска, в апреле того же года возглавил съезд казаков России в Петрограде. Дутов часто присутствовал на заседаниях Временного правительства и входил в его различные комитеты. Но отношения между Керенским и казаками испортились: Керенский объявил Корнилова и атамана Каледина изменниками и мятежниками, Дутов с этим не согласился. В сентябре его выбрали войсковым атаманом Оренбургского казачьего войска и председателем войскового правительства.
Сразу после октябрьской революции, 8 ноября 1917 года Дутов издал приказ о непризнании захвата власти большевиками в Петрограде, и в Оренбурге ввели военное положение, арестовав местных большевиков.
«Впредь до восстановления полномочий Временного правительства и телеграфной связи принимаю на себя всю полноту исполнительной государственной власти», — заявил атаман.
К концу ноября под контролем Александра Дутова оказалась большая территория Южного Урала. Он занимал стратегически важный регион, перекрывавший сообщение с Туркестаном и Сибирью.
В ноябре Дутова избрали членом Учредительного Собрания от Оренбургского казачьего войска. Атаман объявил мобилизацию казаков старшего возраста, которая по сути провалилась: казаки, только что вернувшиеся с Первой мировой войны, особо не горели желанием воевать.
22 ноября оренбургские рабочие и железнодорожники обратились к Ленину за помощью, а уже 25 ноября Совет народных комиссаров призвал население к борьбе с атаманами Калединым (он выступал против большевиков в Донской области) и Дутовым. Совнарком объявил, что Южный Урал теперь на осадном положении, переговоры с противником запрещены, но таки и быть — казаки все еще могут перейти на сторону Советов. К началу 1918 года на борьбу с Дутовым большевики стянули свыше 10 000 человек во главе с Василием Блюхером, будущим маршалом Советского Союза. 23 декабря 1918 года они перешли в наступление, которое началось с северо-запада и северо-востока — от Бузулука и от Челябинска. 31 января 1918 года Блюхер разбил Дутова и взял Оренбург. Дутов отступил в город Верхнеуральск, который был центром 2-го военного округа Оренбургского войска.
Верхнеуральск – небольшой городок, в котором живут около 7 тысяч человек. Здесь атаман пытался собрать партизанский отряд из офицеров, но по воспоминаниям местного врача М. Полосина (Рукопись «Воспоминания обывателя»), дело шло туго — если молодежь вступала в отряд, то офицеры постарше «интриговали против Дутова»: снимали погоны, чтобы их не призвали на борьбу. Сам же Дутов не особенно беспокоился об этом, а вел по свидетельству Полосина праздную жизнь: «ходил в клуб, ухаживал за дамами, играл в карты, ругал Керенского и социалистов».
Большевики жестко поступали с казаками, которые остались дома и не пошли вслед за Дутовым: проводили аресты, расстрелы, реквизиции, и таким образом настроили против себя население: в степи стали возникать партизанские отряды, а в тылу у красных – восстания.
3 марта был подписан Брестский мир, по которому Россия выходила из Первой мировой войны. К началу весны 1918 года советские войска занимали все волостные центры Оренбургской губернии. В марте казакам пришлось сдать Верхнеуральск, Дутов переехал в станицу Краснинскую, но уже в апреле ему с людьми пришлось бежать оттуда в Тургайские степи, в которых поймать казаков было сложно из-за разлива рек и бездорожья.
Чешские солдаты, фотография военного корреспондента Луи Грондейса
В мае произошел мятеж чехословацкого корпуса, который состоял из бывших военнослужащих австро-венгерской армии. После октябрьской революции чехословацкий корпус подчинялся уже Франции и получил распоряжение отправляться в эту страну. Солдат решили переправить по Транссибирской железной дороге до Владивостока и далее через Тихий океан во Францию. 25 мая 1918 года в городах, находящихся вдоль железной дороги началось чехословацкое выступление против советской власти. В это время будущая Красная армия и белое движение были в стадии формирования. На момент выступления чехословацкого корпуса на Урале было около 30 тыс. солдат красной гвардии и лишь половина из них вооружены.
25, 26, 28 мая чехословацкие эшелоны начали захват власти в Челябинске, Пензе и Сызрани. Следом за чехословаками восстали оренбургские казаки. Дутов вместе с отрядом из 600 бойцов направился к Оренбургу и 3 июля атаман вновь взял город.
8 июня 1918 года в Самаре появилось первое всероссийское правительство, выступавшее против большевиков: Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания (КОМУЧ). Дутов как избранный член Учредительного собрания присоединился к самарскому правительству Комуча. Его назначили главноуполномоченным на территории Оренбургского казачьего войска и Тургайской области. Однако очень быстро КОМУЧ возмутился далеко не демократичными методами работы атамана.
Свою позицию Дутов объяснял так:
«Я люблю Россию, в частности, свой Оренбург, край, в этом вся моя платформа. К автономии областей отношусь положительно, и сам я большой областник. Если бы большевики и анархисты нашли действительный путь спасения, возрождения России, я был бы в их рядах, мне дорога Россия, и патриоты, какой бы партии они не принадлежали, меня поймут, как и я их. Но должен сказать прямо:
Эти расстрелы не месть, а лишь крайнее средство воздействия, и тут для меня все равны - большевики и не большевики, солдаты и офицеры, свои и чужие». Это выдержка из его беседы с Сибирским телеграфным агентством.
Территория Оренбургского казачьего войска была разделена между самарским и омским правительствами, и Дутову, как атаману всего войска, приходилось поддерживать отношения с обоими, что вызывало недовольство и в Омске и в Самаре.
25 июля Дутов был произведен КОМУЧем в генерал-майоры. 4 августа Дутов возвратился из Омска и занялся, наконец, операциями на фронте. В августе—сентябре 1918 года он пытался взять Орск — последний неподконтрольный белым центр на территории Оренбургского казачьего войска. В начале октября в связи с крушением Поволжского фронта на севере образовался Бузулукский фронт, он стал для оренбуржцев главным.
В августе 1918 года по сути советской власти уже нет на Среднем и Южном Урале, западной Сибири и части Поволжья. 17 октября 1918 года образовалась Юго-Западная армия, в которую вошли казачьи и армейские формирования, возглавил ее Александр Дутов. К концу 1918 года у Дутова было 23 батальона,10 892 штыка и 22 449 сабель.
Во второй половине 1918 — первой половине 1919 года на Урале и Среднем Поволжье решался исход Гражданской войны.
18 ноября 1918 года в результате переворота в Омске к власти пришел Александр Колчак, ставший Верховным правителем и Верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России. Дутов сразу же признал его власть.
В ноябре 1918 года, после взятия Бузулука, красные пошли в наступление на Оренбург. 21 января 1919 г. белые оставили Оренбург — уже навсегда, на следующий день туда вошли части 24-й Симбирской Железной стрелковой дивизии и прорвавшаяся с юга конница Туркестанской армии красных.
В январе 1919 г. части Отдельной Оренбургской армии, с тяжелыми боями, потеряв связь с Отдельной Уральской армией, отошли на восток, вглубь территории войска.
18 февраля 1919 года башкиры во главе с начальником башкирского войскового управления Валидовым покинули Дутова и перешли на сторону большевиков. Советы пообещали башкирам широкую автономию. Белые же не были готовы обсуждать национальный вопрос, стоя на том, что «Россия должна быть неделимой». В стане казаков тоже не было единства, многие стали переходить к красным или же вообще возвращаться домой. Дутов занят переформированием армии.
В начале марта Колчак внезапно для руководства Красной армии перешел в наступление, захватив Уфу. Ленин потребовал направить все силы против армии Колчака — на освобождение Волги, Урала и Сибири. Были образованы Северная группа армии и Южная группа армий – последней руководил 34-летний Михаил Фрунзе. Под его командованием оказались 4-ая, Туркестанская армия, 1-я и 5-я армии общей численностью около 80 тысяч человек. 28 апреля Южная группа перешла в контрнаступление, оттеснив Западную армию белых, взяв Бугуруслан, разгромив волжский корпус генерала Каппеля.
В центре сидят Александр Дутов и Александр Колчак
23 мая Колчак назначил Дутова походным атаманом всех казачьих войск и генерал-инспектором кавалерии, сохраняя за ним также и должность войскового атамана Оренбургского казачьего войска.
30 сентября 1919 года ЦК РКП(б) опубликовало «Тезисы о работе на Дону», в которых говорилось, что партия не мстит казакам за прошлое, и возьмет под свою защиту тех, кто пойдут ей навстречу, но будет истреблять тех, кто прямо или косвенно окажет поддержку врагу. Многие казаки стали переходить на сторону Красной армии.
К концу 1919-началу 1920 года красными стали: Новочеркасск, Ростов-на-Дону, Киев, Одесса и другие города.
В октябре и ноябре Восточный фронт Колчака разваливался, верховный правитель России винил в этом кадровый голод.
В начале сентября 1919 года началось отступление 20-тысячной армии Оренбургской армии генералов Дутова и Бакича, которое завершилось в конце декабря. В эмиграции этот переход потом назвали «Голодным походом».
Армия отступала из Акмолинской области в Семиречье, через Семипалатинскую область – с казаками уходили их семьи.
В 1921 году в Пекине Иван Еловский, участник отступления, выпустил брошюру о голодном походе. По его свидетельству, начался он в сентябре (обычно в источниках указывается ноябрь), когда было еще жарко, и, по сути, был еще не совсем понятен масштаб бедствия – ведь Омск еще не пал. Еловский вспоминал, что все спешили, чего-то боялись, нервничали, ссорились, бросали вещи и даже лишнюю одежду — чтобы не утомлять лишним грузом себя и лошадей. «Каждый пуще смерти боялся остаться без лошади, а последние очень часто исчезали во время остановок».
В первую же неделю погибло много лошадей: по всей дороге целыми рядами лежали и стояли лошади, обреченные на верную гибель. «Нередко можно было наблюдать, как около павшей лошади рыдала вся семья беженца, обреченная на голодную смерть».
«С каждым днем запасы наши истощались. Достать продуктов было негде. Если где и ночевали киргизы, то услышав, что идут русские, откочевывали куда-нибудь подальше от пути нашего следования».
Иван Иванович вспоминает, что в основном они питались мясом, но из-за жары оно часто портилось. Многие умирали от солнечного удара. Не хватало питьевой воды: случалось, что по нескольку дней в пути не было ни одного источника, ни одного родника, ни одного озера. Когда же они, наконец, встречались, то чаще всего вода была настолько соленой, что ею нельзя было даже умыться.
«Чувство сострадания исчезло у каждого. У дороги лежит умирающий человек, который умоляет о помощи, протягивает руки к проходящим, стонет, но никто не видит и не слышит. Такие картины становились обычными».
Каждое утро вставали рано — чтобы успеть до жары сделать полупереход, затем, во время полуденного зноя – остановка на 2-3 часа, и снова в путь — уже до самой ночи.
Колчаковцы, фотография военного корреспондента Луи Грондейса
Переход стал чуть легче, когда оренбургская армия приблизилась к маленькому городку Иргиз Тургайской области. Вблизи него находились киргизские кибитки, у которых казаки и солдаты реквизировали верблюдов. 13 сентября отступающая армия впервые за весь свой путь увидела населенный пункт — город Иргиз. Сейчас Иргиз это село в Актюбинской области, в котором живут около 6 тысяч человек. Однако через 40 минут после прихода армии в Иргиз, оказалось, что в 20 верстах от города появилась кавалерия красных. Пополнить запасы тогда не удалось – пришлось спешно выдвигаться на Тургай. Вечером 20 сентября беженцы добрались до Тургая, но город был уже переполнен отступающими частями остатка Южной армии. Людей ждало разочарование: продуктов питания здесь тоже не было. Около Тургая беженцы пробыли около двух суток и снова двинулись в путь, дорога стала чуть лучше: часто попадалась вода и хороший подножий корм для лошадей и верблюдов. Но уже в октябре выпал первый снег и подули суровые ветра. «Днем и ночью нам приходилось быть в одних шинелях, которые заменяли нам матрац, подушку и одеяло. Нам казалось, что тургайский поход был гораздо опаснее, чем пребывание на фронтах германской и гражданской войны», — вспоминал Иван Еловский.
Остатки оренбургской армии добрались до поселка Державинского Акмолинской области, основанного переселенцами. Здесь жили зажиточные крестьяне, которые встретили белых гостеприимно. С этого поселка до Атбасара путь уже лежал по линии сел и деревень.
Тем временем остатки Южной армии должны были идти в Петропавловск для воссоединения с Сибирской армией, но вскоре пришла новость о том, что город взят большевиками. Тогда решили идти на Омск, в ставку верховного правителя. Из остатков Южной армии сформировали отдельную оренбургскую армию, назначив командующим Дутова. Но Омск и Семипалатинск пали, и таким образом оренбургская армия оказалась отрезанной, ничего не оставалось как идти через Каркаралинск на Сергиополь и в Семиречье – к атаману Анненкову.
Во время этого похода красные пытались окружить армию, устраивали внезапные набеги на тыл и с фланга, захватывали много обозов и людей. Ко всем бедам прибавилась эпидемия тифа трех видов: сыпной, брюшной и возвратный. Еловский утверждает, что болезнь унесла больше людей, чем их пало на поле брани. Путь из Каркаралинска до Сергиополя пролегал через каркаралинские степи и был очень долгим. Правда, немного движение облегчало то, что по дороге выставлялись казахские летние кибитки, в которых находились коменданты этапов, они указывали направление следования частей и им оставляли умерших для погребения.
К 15 декабря 1919 года части армии стали пребывать в Сергиополь. Там продолжилась эпидемия тифа. «Не было ни медикаментов, ни ухода. Иногда среди больных два-три человека умирали и лежали вместе с больными по несколько дней, так как некому было вынести умерших или подать воды больным». В одну могилу иногда зарывали до 25 тел. Жители окрестных сел, в которых размещался отряд, ничем не могли помочь – их тоже сразил тиф. В это же время на отряд нападали и казахи и партизаны «Горные орлы». Из 20-тысячной армии до Семиречья добралась только половина, и та вся была больна.
После похода командовать Оренбургской армией стал Бакич, а Дутов стал генерал-губернатором Семиреченской области.
Анненковцы встретили дутовцев враждебно, ведь до их прихода ни были главными, происходили стычки, и даже случай убийства целой семьи оренбуржцев Луговских. Мужчин этой семьи анненковцы убили, а женщин изнасиловали и потом изрубили. Под давлением атаман Борис Анненков выдал нескольких своих людей, виновных в этом, их зарубили на глазах у оренбургского полка.
13 марта генерал Андрей Бакич договорился с китайскими властями и 14 марта 1920 года, в 6-7 утра остатки оренбургской армии – около 10 тысяч человек перешли границу. Ушли в Китай и Дутов, и Анненков со своими людьми. Китайские власти приказали всем сдать оружие и развернули военный лагерь, установили довольстве – баранину и хлеб, однако питание поступало с перебоями и многие голодали. Часть интернированных решили вернуться обратно – в Россию. Их отпустили, предварительно отслужив напутственные молебны. Иван Еловский свидетельствует, что из лагеря ушло больше половины людей.
7 февраля 1921 года в Суйдуне Александра Дутова застрелили советские чекисты, которые должны были либо вывезти атамана в СССР, либо уничтожить. Позже об этой спецоперации сняли фильм «Конец атамана», в которой главную роль – советского разведчика, расправившегося с Дутовым, исполнил Асанали Ашимов. Дутова же сыграл Владислав Стржельчик.
Таким Александра Дутова показали в фильме «Конец атамана», 1970 год
«Конец атамана» стал последним фильмом режиссера Шакена Айманова
Год назад Оренбургское казачье войско обсуждало идею возвращения останков Дутова в Россию. Казаки уже несколько лет ищут и пытаются вернуть войсковые реликвии и останки оренбургских казаков, эмигрировавших после Гражданской войны в Китай.
Использованная литература:
Николай Какурин, «Как сражалась революция»
И. Еловский, «Голодный поход Оренбургской армии» (из воспоминаний участника), 1921год, Пекин
Ганин А.В. Александр Ильич Дутов
Фотографии с сайтов: russian7.ru, ru.pinterest.com