Расскажите, как родилась идея создать Artpoint?

Майк Оудс: Artpoint родился в результате дискуссий с организаторами ARTBAT FEST и представителями Британского Совета. Летом 2014 года мы проводили несколько семинаров для архитекторов и студентов под эгидой Британского Совета и Института Гете. Тогда и задумались впервые о развитии Алматы: градостроительстве, сохранении и реконструкции существующих зданий. В общем, нас стал интересовать вопрос: как город может расти, сохраняя свою уникальную идентичность?

Дерек Дрейпер: Да, лето 2014-го было для нас чрезвычайно увлекательным. Мы впервые приехали сюда надолго и познакомились с людьми, которым интересен дизайн и урбанизм. На наши семинары приходили люди разного возраста, многие из которых знают город как свои пять пальцев. Они рассказывали, что хотели бы изменить в городе. Для нас это был бесценный опыт. Ведь это самое важное: слышать горожан, которые пользуются общественным пространством ежедневно.

Вот вы приехали сюда на несколько месяцев позапрошлым летом. Стали узнавать город, гулять по улицам. Для вас ведь это совершенно иная, чем в Лондоне, действительность. Что стало главным открытием?

Майк: Ну, вообще-то о Казахстане мы оба знаем достаточно давно. 10 лет тому назад я работал над проектами в Астане, хотя в самом городе так и не побывал. Дерек много слышал о стране от Асель - его давней подруги. Вживую Казахстан я впервые увидел два года назад: летел в Астану на презентацию нашего проекта для ЭКСПО и сделал короткую остановку в Алматы. У меня не было обширных знаний о вашем городе, и он меня сразил наповал своей красотой. Рельеф, облик зданий, планировка улиц - все это создает совершенно уникальную идентичность. Приехал я на пару дней, а остался на месяц.

Дерек: Мой опыт был несколько иным. Я познакомился с Асель в Лондоне более 10 лет назад. Она рассказывала мне много историй об Алматы и горожанах. То есть определенный образ города у меня сложился. Интересно было приехать и сравнить его с реальностью.

И что вас здесь удивило?

Дерек: Мне показалось забавным то, как вольно владельцы помещения приспосабливают его к своим нуждам. Возьмем те же балконы: каждый своеобразен. Причем не только в домах советской постройки, но и в современном жилье. Мы живем в здании, которому лет 10-15. Смотришь на фасад - остекление совершенно пестрое. Я знаю, что многим алматинцам не нравится такая разноголосица, но, по-моему, это здорово. У людей есть возможность самовыражаться! У нас в Англии все иначе. Есть строгие правила, регламентирующие любые изменения внешнего облика зданий.

Майк: Деревья тоже придают особое очарование Алматы. Нигде нет такой густой растительности. Ну и горы, разумеется.

У вас есть возможность бывать в Алматы наездами. Наверняка, в каждый приезд есть изменения, которые бросаются в глаза?

Майк: Конечно. Становится все больше кафе, больше велосипедистов. Появляются площадки для молодых дизайнеров, вроде магазина Experimentarium. Все это создает определенную энергетику, некий творческий гул.

Дерек: Мне кажется, молодежное творчество здесь все больше ассоциируется с успехом. Бизнес стал понимать, что творчество можно коммерциализировать. Впрочем, это глобальный процесс.

Давайте тогда поговорим о глобализации. Как городам сохранить свою идентичность, имея при этом развитую стандартизированную инфраструктуру?

Дерек: С этой проблемой сталкиваются все крупные города. Сложно говорить об уникальности, когда одинаковые торговые центры, разработанные где-нибудь в Калифорнии, без разбору строят по всему миру. Как совместить такие здания и местные традиции? Это главный вопрос.

Майк: Да, кстати, мы заметили: в Алматы постепенно проникает эта глобальная однородность. И мы уверены: у вас есть собственные богатые традиции. Замечательно иметь под боком Starbucks, но здесь есть вещи, которыми можно поделиться с миром. Очень интересная история: скифы, сарматы, царизм. На территории Казахстана, кстати, была одомашнена лошадь! Это ведь что-то вроде изобретения колеса (смеется).

Как строится диалог между художниками, городскими властями и бизнесом в европейских городах?

Дерек: В Лондоне все намного более структурированно с коммерческой точки зрения. Есть крупные корпорации, которые нанимают именитых художников и платят им баснословные деньги, чтобы те раскрасили панели в офисе. Власти тоже осознают ценность искусства, но иногда заходят слишком далеко. Вот, скажем, перед Олимпийскими играми 2012 года районная мэрия стерла все граффити в олимпийском парке и пригласила известных художников, чтобы те воспроизвели те самые граффити! Получилось стерильно и уныло.

Майк: А магазины, которым не хватает покупателей, с помощью искусства как бы кричат: мы крутые!

Дерек: При этом в районах, облагороженных художниками, растет стоимость недвижимости. В результате сами художники переезжают в более дешевые части города и обустраивают их. Происходит постоянная ротация, которая важна для поддержания жизни в городе. Это отличная возможность для бедных районов стать привлекательными.

В Алматы, если честно, я не вижу подобного процесса. У нас нет района, в котором бы жили представители креативного класса, все раскидано. Может быть, это из-за того что многие люди ездят на машинах - им не так важна городская среда?

Дерек: Алматы в этом смысле ни на что не похож, тут намешаны разные традиции. К тому же городов в предгорьях в мире достаточно мало. В Берлине, например, много деревьев, но рельеф плоский…

Но ведь в Берлине очень много пространства для пешеходов.

Майк: О да, районы Берлина отлично связаны между собой сетью тротуаров. Но ведь это было сознательным решением властей: сделать жизнь пешеходов удобнее. В Алматы легко можно сделать что-то подобное.

Дерек: Меня вообще очень интересует то, как города отражают традиции той или иной культуры. Лондон, например, развивался как совокупность парков и общественных пространств. Это было сделано намерено: таким образом надеялись предотвратить возможную революцию. Считалось, что если люди из разных социальных слоев видят друг друга в парках, то они будут более терпимы. Парижские градостроители пошли иным путем: строили широкие бульвары, чтобы можно было оперативно ввести в город войска. Алматы, конечно, построен по советским канонам. Много социального жилья и огромные правительственные здания.

На ваш взгляд, есть ли у алматинских властей глубокое понимание происходящих в городе процессов и видение его развития?

Майк: Мы бы с удовольствием посотрудничали с городской мэрией, это в наших планах. К сожалению, здесь все не так просто, но, в конце концов, кто мы такие, чтобы требовать к себе повышенного внимания? У меня такое ощущение, что в развитии Алматы был некий провал после переноса столицы. Сейчас ситуация стремительно меняется к лучшему. Местные власти это понимают, но нет системы, которая бы помогла городу справиться с изменениями. Как адаптировать город к нуждам людей в следующие 10, 20, 30 лет? Да, Ян Гейл (датский урбанист, разработавший концепцию развития Алматы по заказу акимата - V) проделал большую работу, однако сфера его исследования была не очень обширной. Сейчас самое время заняться стратегическими вопросами. Как оставить город компактным? Как облегчить внедрение общественного транспорта и велосипедов? Алматы, надо сказать, прекрасно подходит для велосипедистов. Люди жалуются на перепады высот, но это ведь лучшая часть! В Лондоне кататься безумно скучно. И климат у вас подходящий: почти 9 месяцев в году пригодны для велопоездок.

При этом не хватает велодорожек…

Майк: Да, мне кажется, в Алматы нет иной стратегии соединения районов города, кроме строительства и расширения автомобильных дорог.

Дерек: Которые тут же заполоняет еще большим количеством машин.

Майк: Если говорить о Лондоне, то в последние десятилетия велодорожки кардинально изменили город. Благодаря им велосипед стал самым быстрым видом транспорта. Вот послушайте: я живу в 11 милях (17 км - V) от офиса. У меня маленькие дети, и мне необходимо точно планировать, когда я буду дома. На общественном транспорте можно добраться за 45 минут, но иногда дорога занимает до полутора часов. То же самое с машиной: без пробок доезжаешь за полчаса, а в часы пик - как повезет. В конце концов, я понял: только на велосипеде я добираюсь до дома ровно за 45 минут - ни больше, ни меньше. Вычислил удобный маршрут по тихим улочкам - и вперед. Главное - смотреть по сторонам (смеется).

Давайте поговорим о павильоне, который вы спроектировали для Artpoint. Как вы нашли форму?

Асель: Мы исходили из того, что павильон - платформа для диалога между горожанами и художниками. Цвет, детали - все это отсылает к образу Алматы. Узоры, например, - дань памяти кафе «Карлыгаш», которое располагалось в парке на Фурманова-Жамбыла. Что-то несуществующее, но придающее павильону особый флер.

Дерек: Павильон, главным образом, используется для фестиваля ARTBAT FEST, однако мы хотели также сделать его неким «задником» для района. Фестиваль закончится, а люди по-прежнему смогут туда приходить. Такова была задумка. Там даже розетки есть, можно сидеть на воздухе и работать. По ночам, кстати, люди там с собаками гуляют. Точнее, собаки бегают, а хозяева их ждут.

Вы недавно открыли представительство в Алматы. Есть тут у вас пространство для деятельности? Сможете удовлетворить своеобразные вкусовые запросы казахстанцев?

Асель: Ну, вкусы меняются. У архитекторов в этом смысле есть образовательная миссия: мы можем показывать клиентам новые стили и направления. Важно иметь возможность говорить и помогать людям.

Дерек: Да, работа с клиентами - долгий процесс. И это всегда двустороннее движение. Что-то подсказывает клиент, что-то - архитектор.

Майк: Тут хотелось бы отметить, что мы не британские экспаты-десантники: высадились здесь и диктуем свои правила. Нет, у нас казахстанско-британская команда. Мы работали над крупными глобальными проектами, знаем эти механизмы, но и в местных традициях видим ценность. Такие проекты, как Artpoint, особенно для нас важны. Здесь есть возможность экспериментировать.