В мировой экономической дискуссии продолжает возрастать частота обсуждения темы базового дохода. Из утопических идей он плавно переместился в разряд необходимых инструментов, которые должны помочь сначала развитым странам, а потом и многим другим, преодолеть период автоматизации глобальной экономики. То, что траснформация происходит и будет болезненной – не гипотетическая угроза.
Согласно исследованию Оксфордской школы Мартин 2013 года, в следующие 20 лет развитым странам грозит исчезновение 47% существующих сегодня рабочих мест из-за масштабной роботизации. Роботы, прежде всего, заменят риелторов, поваров, стоматологов, страховых агентов, юридических консультантов и многих других специалистов. Хотя раньше них от этого пострадают дальнобойщики – с 2015 году в США тестируют беспилотные грузовики, которые уже через несколько лет могут оставить без работы 3,5 млн. человек.
Трансформацию экономики, вместе с сопутствующим кризисом рынка труда и падением зарплат, нередко пытаются завуалировать под последствия миграции и глобализации. Однако это не так. В одном из своих исследований американские экономисты Дарон Аджемоглу и Паскаль Респеро рассчитали, что появление одного робота на 1000 работников, оказывая влияние на смежные отрасли, сокращает занятость на 0,18-0,5%, что равносильно потере работы трёх человек. При этом средний уровень зарплаты рабочих снижается на 0,25-0,5%.
Это действительно происходит: в США число работающих американцев от 25 до 54 лет планомерно уменьшается с 2000 года. Среди мужчин это падение началось раньше – число средневозрасных работников, которые не трудоустроены и не предпринимают попыток к этому, удвоилось с конца 1970-х годов. В 2015 году каждый шестой американский мужчина был безработным, а количество рабочих мест на производстве с 2000 года сократилось на 30% или 5 млн. единиц.
Такая динамика усилила спрос американцев на образование, но в реальности зарплаты выпускников с 2000 года снизились на 7,7%. По идеалистическим предположениям, технологии должны создавать новые рабочие места, однако на них приходится лишь 5% позиций, появившихся в США с 1993 по 2013 год. 9 из 10 американских работников по-прежнему выполняют работу, которая существовала ещё век назад. Самыми распространёнными остаются профессии продавцов, кассиров, официантов и офисных клерков. Совокупно на них нанимают 15,4 млн. человек, что составляет 10% от трудоспособного населения страны.
По мнению профессора Университета Райса Морше Варди – одного из наиболее авторитетных исследователей международного рынка труда – эти тенденции могут привести к росту глобальной безработицы до 50% уже к 2045 году. Он опасается, что если за 25 лет общество не придумает иную модель занятости, мир окажется в очень тяжёлом положении. «Промышленная революция спровоцировала революции в России и Китае, которые унесли жизни 100 млн. человек. Надеюсь, сейчас мы стали мудрее», - надеется он.
То, что его тревога не лишена смысла, показывает история американского города Янгстаун, где в 70-е годы закрылся градообразующий металлургический завод. За год после этого город потерял 50 тысяч рабочих мест и $1,3 млрд бюджетных доходов. В течение следующих десяти лет в Янгстауне втрое увеличилось число пациентов психиатрических клиник, одной из главных причин смерти населения стали самоубийства, а уровень домашнего насилия возрос в несколько раз.
Недавно к дискуссии левых экономистов и других социальных учёных о необходимости базового дохода присоединился глава Facebook Марк Цукерберг. В своей речи перед выпускниками Гарварда он утверждал, что миру необходимо выстроить такую общественную систему, прогресс которой измерялся бы не экономическими показателями, а социальной полезностью каждой единицы общества. Для этого, по его мнению, необходимо исследовать идею базового дохода, чтобы каждый человек имел базис для новых начинаний, поскольку в будущем мы будем часто менять работу и учиться новым навыкам.
Что такое базовый доход и как он может быть реализован?
Сегодня обсуждаются две основные концепции базового дохода. Первая – аналогичная понятию «негативного подоходного налога», представленная ещё экономистами австрийской школы – заключается в объединении различных социальных пособий в одно, способное обеспечить минимально приемлемый уровень жизни своим получателям. Её сторонники полагают, что она позволит существенно сократить бюрократический аппарат, ответственный за распределение пособий, а также, охватив этой системой всё население, предоставить поддержку нуждающимся, но не получающим её людям. Вместе с этим апологеты такой формы базового дохода надеются устранить искажения в ценах и дохода, которые создаёт нынешняя льготная система, а также ликвидировать бедность и безработицу через создание стимулов к тому, чтобы заниматься низкододохным и низкоквалифицированным трудом.
Противоположная ей концепция – безусловная выплата, которую получают все взрослые граждане независимо от их социального и экономического положения без полной ликвидации системы льгот. Ожидания у её приверженцев частично такие же: инструмент должен помочь искоренить бедность, предотвратить атомизацию общества и позволить людям учиться, заниматься социальной работой или той деятельностью, к которой они искренне расположены.
Способы реализации второй концепции всё ещё обсуждаются. Один из них предполагает, что базовых доход может выплачиваться за счёт возврата части ранее уплаченных налогов. Но при таком способе расходы государств могут существенно возрасти, а экономическая политика потребует структурных реформ, поскольку введение базового дохода изменит потребительские предпочтения и скорректирует структуру спроса и предложения.
Другой вариант – повышение налогов для людей с более высоким уровнем доходов и дальнейшее перераспределение полученных средств. Этот подход также подвергается критике из-за предположений о том, что автоматизация производств серьёзно сократит объём государственных доходов. Выход из этой ситуации экономисты видят в налогах на роботов, поскольку, в противном случае, все доходы от производства будут доставаться лишь небольшому количеству собственников предприятий. Однако крупный бизнес не согласен с этим предложением. В частности, против него выступает акционер Microsoft Билл Гейтс, который убеждён, что это ограничит развитие экономики.
Кто собирается вводить или уже тестирует систему базового дохода?
В прошлом году с заявлениями о желании ввести его выступило множество развитых стран – от Канады до Финляндии. В последней эта мера становится жизненноважной, несмотря на сохраняющийся высокий уровень жизни населения. В последние годы финская экономика находится в неустойчивом положении – несмотря на её активное восстановление в первые годы после кризиса 2008 года, уже в 2012 году рост ВВП страны, включая и подушевой показатель, практически остановился. Безработица в Финляндии в 2016 году сложилась на уровне 10%, что превышает показатели других скандинавских стран.
Чтобы не допустить разрастания социального и экономического неравенства, парламент страны в начале 2017 года запустил двухгодичный эксперимент, в котором 2000 безработных граждан ежемесячно будут получать по $600 от государственного социального страхового агентства. Его промежуточные результаты только подсчитываются, но у страны есть несколько предшественников, которые способны дать ей основания для оптимистичных ожиданий.
В 2013 году американская некоммерческая организация GiveDirectly начала социальный проект в одной из кенийских деревень, где на протяжении 12 лет каждому жителю ежемесячно будет выплачиваться по $22 на безвозмездной основе. Средства на этот проект в размере $24 млн. выделили Google, Facebook, Ebay и многие другие компании, надеясь, таким образом, найти альтернативу гуманитарной поддержке неблагополучных регионов мира, эффективность которой вызывает сомнения у многих исследователей.
В первой деревне, где проводила эксперимент Give Directly, порядка $500 выдавалось лишь очень бедным семьям. В результате в ней существенно снизился уровень домашнего насилия, улучшилось психическое здоровье жителей, а риск того, что дети этих семей будут голодны весь день, снизился до 42%. Промежуточные результаты второго эксперимента тоже оказались положительными. На полученные деньги люди стали покупать еду и другие товары первой необходимости. Часть жителей и вовсе начала сберегать и инвестировать эти средства в развитие бизнеса. В результате в деревне появился небольшой банк, стал открываться малый бизнес и начали появляться небольшие крестьянские хозяйства. Один мужчина, к примеру, открыл парикмахерскую, организовал торговлю солью и купил корову. Это помогло ему бросить пить, восстановить семью и увеличить свой доход в четыре раза.
Подобную серию экспериментов также провели в Индии, в 20 деревнях региона Мадхья-Прадеш. Результаты были примерно такими же – жители стали тратить деньги на продукты питания, медуслуги, улучшение жилищных условий и сбережения. Благодаря программе число семей с достаточным уровнем доходов для полноценного питания выросло с 50% до 78%. Дети улучшили показатели успеваемости в школах, а число новых стартапов в сфере бизнеса удвоилось.
Развитая часть мира тоже пыталась внедрять систему базового дохода. В 2014 году немецкий предприниматель Михаэль Бохмэйер запустил программу «Мой базовый доход», по условиям которой несколько десятков случайно выбранных человек ежемесячно в течение года получали по €1000. Проект финансировался за счёт краудфандинга и должен был показать политикам, что расходы госбюджета на эту меру способны окупиться психологическим и физическим оздоровлением общества – получатели пособий почувствуют благодаря ним могут чувствовать себя более свободными и социально защищёнными, что увеличит их эффективность на рабочем месте и даст возможность для дополнительного образования.
За что критикуют идею базового дохода?
Чаще всего экономически активная прослойка общества аргументирует свой скепсис нежеланием увеличивать иждивенчество и ленность населения. В частности, эти опасения стали причиной отказа от базового дохода в Швеции – 77% её граждан проголосовали против именно по этой причине. Хотя сторонники этой меры утверждают, что причина такого исхода кроется в недостаточном информировании населения об условиях её введения – в бюллетене для голосования не было указано, на какую сумму может рассчитывать каждый гражданин, а для взрослых он мог составить $2555.
В попытках противостоять этой критике левые экономисты предлагают множество стимулов, которые позволят предотвратить массовое безделие. В числе наиболее популярных – создание государственных бирж труда, где появлялись бы предложения по социальной работе – от опеки над пожилыми людьми до устранения последствий природных катастроф. Это позволяло бы людям получить хорошую надбавку для повышения своего благосостояния.
Вместе с этим обсуждается идея организации социальных центров местными властями. В США уже имеется один из таких прототипов – это Цех Идей Коламбуса. В подобных центрах жители могут заниматься мелким производством, наукой, искусством, обучаться новым навыкам или просто встречаться для знакомств и обсуждения общих интересов. В Цехе Идей Коламбуса, к примеру, несколько сотен членов платят ежемесячный взнос за пользование оборудованием, с помощью которого они изготавливают мебель, сувениры, ювелирные изделия и занимаются многим другим – от сварки до покраски различных вещей.
Ещё один примечательный стимул – это небольшие выплаты молодёжи за посещение и окончание вузов, прохождение тренировочных программ. Также экономисты предлагают монетизировать добровольный интеллектуальный труд, примером которого может служить работа Википедии. В 2015 году она официально имела 208 сотрудников, однако в её наполнение постоянно вовлечено около 27 тыс. энтузиастов. И если бы Википедия была коммерческим сайтом, её ежегодный доход мог бы составлять $2,8 млрд.
То, что надежды на эффективность таких ситмулов небезосновательны, показывают эксперименты с базовым доходом в Канаде. Один из них, проводившийся в середине 1970-х годов в канадском городе Дофин, показал, что большинство получавших деньги людей не стали меньше работать – на половину уменьшилась лишь занятость среди юношей. Но в противовес этому они стали больше учиться и заниматься волонтёрской деятельностью. Параллельно с этим у них появились возможности лучше следить за своим здоровьем, в результате чего ощутимо сократились государственные расходы на здравоохранение.
