В рамках второй волны приватизации на торги выставлено немалое количество объектов. Если смотреть итоги 2014 года, из выставленных 64 объектов нацкомпаний и холдингов продано 23. Такой результат, так сказать, «первых продаж» был ожидаемым?

Результат вполне ожидаем. Мы для себя определяли главную цель – выставить объекты на продажу. И, в принципе, этой цели мы достигли – практически все объекты, которые мы планировали, выставлены на продажу. Некоторые по объективным причинам были перенесены на более поздний срок, мы надеемся, что это будет закреплено соответствующим Постановлением Правительства РК. Остальные объекты мы выставили на продажу. Многие из них продались почти сразу, а в основном все объекты проходили практически трехступенчатые этапы продажи. Но, учитывая, что это работающие компании, я полагаю, что срок должен быть достаточен для того, чтобы определиться с желанием или нежеланием покупать этот объект.

Какие активы, по вашим прогнозам, должны были вызвать наибольший интерес потенциальных покупателей? В чем эти прогнозы не оправдались?

Были ожидания по некоторым компаниям, которые достаточно популярны в регионах. Можно было судить о предварительном интересе, проявленном со стороны потенциальных покупателей, и ожидать, что наличие такого интереса, естественно, будет способствовать последующим продажам. Собственно говоря, эти ожидания оправдались. Хотя точно такие же объекты, но в других регионах, выставляются на продажу уже в третий раз. То есть практически в регионах отмечается разная атмосфера и разный предпринимательский потенциал. На юге, например, он оказался чуть выше.

Например? Какой объект, вы ожидали, уйдет в числе первых, а он остался?

Лично я как председатель Комиссии по реализации активов на уровне Фонда вообще не делала таких прогнозов. Не очень люблю рулетку и, вообще, любые тотализаторы. Я считаю, что нужно действовать системно и предоставлять возможности, а не пытаться продавливать и решать за кого-то, как делать выбор. Наша основная задача была продумать все и ликвидировать узкие места, которые были связаны с недостаточной информацией для потенциальных покупателей. Мы поняли, что сроки короткие, информации недостаточно для того, чтобы определиться с продажей – и эти узкие места расширили. Мы сделали комнату данных («data rooms») по компаниям, предоставили более обширную информацию по активам. До того времени, когда нужно принимать решение об объекте, и после того, как потенциальный покупатель определился с тем, что он все-таки будет участвовать в конкурсе, у него появляется возможность получить еще больше информации. Вот в этом ключе мы действовали. А пытаться любой ценой продать объект – такой задачи не было.

В свое время покупка «КазМунайГазом» зарубежных активов, особенно Rompetrol, подвергалась серьезной критике. Сегодня в рамках приватизации часть зарубежных активов выставлена на продажу. Ожидаемо, что за этим последует вопрос – так зачем было изначально покупать этот актив?

От Rompetrol никто не избавляется. Rompetrol по-прежнему значится в числе стратегических активов «КазМунайГаза» – речь идет о некоторых его дочерних компаниях, которые находятся в холдинге. Когда приобретался этот актив, приобреталась и сеть компаний – зависимых, дочерних, внучатых, и, естественно, с течением времени возникла необходимость в оптимизации структуры холдинга. Именно с этим связано принятие решения о реализации некоторых активов, которые в основном находятся в Румынии. Кстати, это тот самый пример непроданных с первой попытки компаний – актив выставляется уже на очередные торги и пока желающих его приобрести нет, хотя он реализуется на электронной площадке. Но это никоим образом не свидетельствует о некоторой неэффективности первоначального приобретения актива в целом.

Еще на продажу будут выставляться активы в Украине и в Грузии. Насколько по ним может быть перспектива, особенно с учетом нестабильности в Украине?

Мы будем пытаться выставить их на продажу. Но если говорить об ожиданиях, я думаю, что продать их будет достаточно сложно, учитывая и состояние этих объектов на настоящий момент, и ту среду, в которой они находятся. Пока они у нас стоят в плане на 2015 год, хотя, я думаю, что с передачей их в частные руки, наверное, возникнут сложности. Поэтому прежде, чем выставлять объект на продажу, необходимо будет тщательно изучить сопутствующие юридические риски. Как ранее говорилось, в рамках проверки продаваемых объектов изучается юридическая чистота активов, и если будут выявлены существенные проблемы, то объект либо не будет выставлен на продажу, либо перед выставлением с ним будут проводиться дополнительные действия.

Продажа акций KEGOC осуществлялась по цене 505 тенге за одну акцию. Тогда вы уверяли, что это минимальная цена. Как показал рынок, это не так – 2 марта цена акций упала до 403 тенге. Как вы полагаете, это временное колебание или изначально акции были переоценены?

А сегодня цена – 409 тенге. И это цена рыночная. Я же говорила о справедливой стоимости. Прежде, чем выводить компанию на IPO, считается модель и определяется справедливая стоимость компании. Справедливая стоимость компании у нас оценивалась по методу дисконтированных денежных дивидендов. Исходя из этого расчета стоимости, я по-прежнему придерживаюсь той точки зрения, что компания была продана по самому минимальному уровню справедливой стоимости. И это означает, что в перспективе у этой компании есть возможности для роста. Вопрос только в том, как быстро покупатели, инвесторы осознают, что эта справедливая стоимость может быть реализована в виде цены на рынке. Сейчас у нас активность есть, кстати. Перед разговором с вами я специально посмотрела список ликвидных акций на бирже. У нас в списке биржи значится 91 акция, по принципу определения – есть ликвидный рынок или нет ликвидного рынка. Из этих 91 акции только 7 включены в ликвидный список и четыре из них приходится на группу «Самрук-Казына», в их числе и KEGOC. То есть акции ликвидные, это безусловно. Что касается цены, наверное, требуется время, чтобы рынок поверил в то, что у компании есть перспектива роста стоимости. Для этого нужно посмотреть на результаты прошлого года и результаты текущего года. Я по-прежнему придерживаюсь позиции, которая поддерживается и большинством финансовых аналитиков – сегодняшняя система тарифного регулирования в достаточной степени обеспечивает рентабельность компании и, соответственно, есть ожидания роста этой стоимости, но в достаточно долгосрочной перспективе, в период от трех до пяти лет. Просто нужно подождать и не торопиться с принятием решения о реализации своих акций.

А дивидендная доходность будет понятна как только будет принято решение на общем собрании о выплате дивидендов по результатам прошлого года. Напоминаю, что у нас, в соответствии с уставом, не менее 40% должно быть направлено на выплату дивидендов. Я полагаю, что со стороны мажоритарного акционера в лице Фонда будет поддержано более высокое направление прибыли, которая получена за прошлый год компанией, на выплату дивидендов. Это будет решение общего собрания.

Кроме того, устойчивые результаты деятельности уже в текущем году позволяют с уверенностью смотреть в будущее и полагать, что по результатам первого полугодия текущего года также будет возможно направить часть прибыли, полученной уже за этот период, на выплату дивидендов. Я думаю, что все это будет способствовать уверенности держателей акций в том, что им следует в долгосрочном плане держать акции KEGOC, поскольку в любом случае это – реальная ценность.

В 2014 году и в феврале этого года наблюдалось снижение акций КТО, сейчас продолжается падение стоимости акций KEGOC. Вы не считаете, что эта ситуация может в итоге попросту лишить доверия в целом программу «Народное IPO»?

Я бы не хотела обобщать. Вы посмотрите на акции других компаний. Практически все акции, находящиеся сегодня в списке KASE, очень сильно подвержены волатильности. На рынке сейчас очень существенная волатильность, и практически у всех тенденция на понижение. Это характеризует не акции каких-то компаний, которые выходили на IPO, это общая характеристика некоторой неопределенности и нервозности на рынке. Что, в общем-то, имеет корни и макроэкономического характера, учитывая внешнюю среду, которая сейчас за пределами Казахстана существует, и от которой Казахстан, конечно, в существенной мере зависим. Поэтому сейчас фондовый рынок, безусловно, находится в таком состоянии турбулентности, но программа «Народное IPO» никоим образом не должна от этого сворачиваться. Просто нужно трезво и взвешенно подходить к периоду вывода акций на IPO следующих компаний, чтобы не торопиться, а тщательно подготовить компании к выводу. И, естественно, необходимо, чтобы для потенциальных инвесторов были абсолютно понятны перспективы роста стоимости акций этих компаний.

KEGOC изначально стоял первым в списке компаний, которые собирались вывести на Народное IPO. Однако потом на первое место вышел «Казтрансойл», IPO KEGOC несколько раз переносилось. В списке компаний значились «Самрук Энерго», «Казмортрансфлот», Air Astana, «Казахстан Темир Жолы», «Казатомпром». Теперь «Самрук Энерго» заявляет, что для выхода на IPO ждет изменений в законодательство, Air Astana вообще пропала. В чем загвоздка? Почему решили не выводить на «Народное IPO» национального авиаперевозчика?

Air Astana принадлежит фонду «Самрук-Казына» на 51%. Поэтому для того, чтобы выводить компанию на IPO, нужен консенсус внутри акционеров. Пока со стороны Фонда нет намерения перестать владеть контрольным пакетом акций. Поэтому это требует дальнейших консультаций в первую очередь.

Что касается «Самрук-Энерго», никто не скрывал, что для того, чтобы вывести компанию на публичный рынок, необходимо иметь абсолютно понятную систему тарифного регулирования. Это такой же пример, как и с KEGOC – задержки были потому, что нужно было абсолютно четко определиться, каково будет тарифное регулирование. Даже сейчас, когда определились, вы сами говорите – рынок не распознает, по сути, это тарифное регулирование. Хотя оно присутствует, заложено в модель определения стоимости акций.

В отношении «Самрук-Энерго» было ожидание, что соответствующие изменения в законодательство будут внесены еще до 1 января 2015 года. Однако этого не произошло. Сейчас соответствующее законодательство, связанное с вопросами регулирования отрасли энергетики, только на стадии разработки, и, наверное, до тех пор, пока на законодательном уровне не будут закреплены эти изменения, будет неосмотрительно выводить компанию с не очень понятным будущим регулирования. Поэтому мы надеемся, что в ближайшее время соответствующие государственные органы внесут такой законопроект в парламент, он будет достаточно быстро принят, и после этого у рынка появится уверенность в том, как будет вообще регулироваться рынок мощностей. И кроме того, учитывая, что часть активов, принадлежащих «Самрук-Энерго», выводится на приватизацию, нужно окончательно понять, что же остается в активах самой компании, опять же для того, чтобы определить ее стоимость. Это технические вопросы, но они не могут не повлиять на сроки вывода компании на публичный рынок. Мы знаем, что эти проблемы присутствуют, мы с ними работаем и контролируем, но не все они зависят только от деятельности холдинга. По крайней мере, приватизируемые объекты должны быть фактически куплены, и поэтому мы поэтапно выстраиваем выход «Самрук-Энерго» на публичный рынок.

И, безусловно, будет приниматься во внимание и внешная среда, при которой будет выводиться компания – то есть готовность инвесторов приобретать акции. Такая ситуация, как сегодня, явно не является благоприятной для вывода на IPO. Я имею в виду краткосрочный период.

Соответственно, прежний график выхода компаний на IPO будет скорректирован?

Следующая компания у нас по графику все-таки «Самрук-Энерго», потому что мы полагаем, что по крайней мере по этой компании есть больше ясности. Хотя есть и серьезные препятствия, которые необходимо преодолеть. Кроме того, еще существует стандартная практика, что справедливая стоимость компании определяется на базе предыдущей отчетности в том числе. Обычно инвесторы смотрят на последнюю отчетность, которая была аудирована, а аудируется либо годовая отчетность, либо полугодовая. Соответственно, нужно в этот период попасть. Если полугодовая отчетность доступна где-то к сентябрю, получается, остается конец года. Если мы в этот период не успеваем, то надо дождаться годовой отчетности, а она уже доступна где-то в апреле. То есть в эти периоды времени вероятнее всего произойдет и вывод компании.

Еще при продаже акций «Казахтелекома» несколько лет назад озвучивалось опасение, что опосредованно, через подставных лиц, воспользовавшись этой «народной продажей», пакеты акций ведущих стратегических компаний страны могут оказаться «не в тех руках». Оправданы ли были эти опасения и насколько вероятна такая ситуация в действительности?

У KEGOC тоже есть стратегические активы. Для того чтобы этого не произошло, и чтобы четко разделить опасения и реальные угрозы, и были внесены соответствующие изменения в законодательство. Сама сеть, которая передает электроэнергию, не подлежит ни приватизации, ни залогу, ни какому-то другому отторжению. Это тот самый стратегический актив. Но при этом сами акции компании, совокупно составляющие пакет в размере 10% минус одна акция, могут принадлежать неограниченному кругу инвесторов. И от этого они не перестают быть под контролем государства в лице национального холдинга «Самрук-Казына».

Таким образом, были структурированы все моменты, чтобы исключить возможность утраты стратегического объекта, сохранить контроль со стороны государства, но, тем не менее, предоставить возможность миноритарным акционерам из числа физических лиц владеть акциями компании. Все эти возможные угрозы были разрешены.

Точно также нужно действовать по всем другим активам, если эти активы находятся в структуре собственности в составе компании, которая выводится на IPO. Через законодательные изменения, через законодательные ограничения можно добиться того, чтобы эти опасения были ликвидированы.

Что в целом ждет программу Народное IPO в текущем году, учитывая экономический кризис?

Я полагаю, что она будет последовательно реализовываться. Просто не нужно отходить от намеченных планов и спокойно воспринимать их корректировку. Корректировки вносит сама жизнь. Кризисы всегда случаются внезапно, их никто не ждет, и они никогда не повторяются – готовятся к одному кризису, а происходит другой. Но все должны понимать, что это – те явления, с которыми мы должны вместе сосуществовать. И если нужно какой-то период переждать – значит, необходимо сохранять выдержку, а дальше продолжать действовать в направлении, которое было выбрано.

Программа «Народное IPO» должна продолжаться, но она, с учетом извлеченных уроков, должна очень тщательно готовиться в плане подготовки самой компании к выходу и воспитания чувств инвесторов – чтобы они понимали, что не нужно поддаваться эмоциям, панике, а нужно уметь выжидать, сдержанно относиться к тем событиям, которые происходят краткосрочно на рынке. Но в целом, если мы действительно хотим построить в конечном итоге ликвидный казахстанский фондовый рынок, то без программы «Народное IPO» это будет сделать невозможно.

В собственности фонда находится еще один «заветный» пакет – акции коммерческих банков. После продажи оставшегося пакета акций «Самрук-Казына» в ForteBank у фонда остаются во владении акции двух коммерческих банков – Казкома и БТА. Планируются ли их продажи в этом году?

В БТА у нас осталось 4,26%, которые в настоящее время находятся в доверительном управлении Казкоммерцбанка. Казкоммерцбанк уже выкупил оставшиеся акции БТА у господина Ракишева и осуществляет подавляющее владение. У БТА еще есть пакет миноритарных акционеров, в числе которых находится и Фонд «Самрук-Казына». И в рамках программы выкупа акций у миноритарных акционеров, которая была объявлена на основании решения совета директоров БТА Банка, мы намерены воспользоваться этой возможностью и предложить оставшийся пакет, которым владеет «Самрук-Казына», к выкупу. Таким образом, в рамках этой процедуры у Фонда не останется больше акций БТА банка.

Что касается Казкоммерцбанка, то в ближайшее время намерений по реализации этого пакета акций нет. Сейчас Фонд владеет 10,7% после последних изменений в составе акционеров, и есть намерение по-прежнему находиться в составе акционеров без какого-либо активного вмешательства в операционную деятельность банка.

Материал опубликован в №1 (4) журнала Vласть, любая перепечатка возможна только с письменного разрешения редакции.