Но при этом, в данном военном конфликте именно сугубо военный аспект является основным, пусть даже не настолько броским и действующим на чувства, как например, беженцы, массовые казни, разрушение памятников истории культуры, а также перебранки политических лидеров.

Сам военный аспект данного конфликта можно подразделить так:

• Стратегический – изменение и перегруппировка сил на ближневосточном театре военных действий.
• Тактический – проведение военных операций в ходе самого конфликта, создаваемые коалиции, группировки и дележ ответственности.
• Военно-экономический – стоимость боевых действий, наносимый сторонам ущерб, обеспечение проведения военных операций.
• Военно-технический – используемые вооружения и его эффективность в реальных боевых условий.
• Военно-коррупционный – коррупция в вооруженных силах стран участниц конфликта, возникшие нелегальные рынки.

Важно обратить внимание на каждый из них, потому что конфликт длительный и даже эта его фаза явно не окончательная и не самая интенсивная по масштабу.

Стратегический

Ключевой стратегический вопрос любого военного конфликта - это не зачем начали войну, ни кто союзник, а кто враг, ключевым вопросом является, какая реальность в итоге получится в результате войны – к чему придет этот театр боевых действий? И, вот исходя уже из этой реальности, можно точно судить, кто за что воевал и кто оказался победителем, а кто проигравшим по-настоящему.

Но сначала надо понять, кто и как в этом конфликте участвует. В таблице в упрощенном виде (на самом деле участников не 13, а в несколько раз больше) показаны сложные взаимоотношения между различными сторонами конфликта – это вот и создает нынешний хаос в регионе, а также не дает по-настоящему победить ИГИЛ – далеко не всем это надо. Многим надо затянуть это состояние хаоса, чтобы потом получить лучшие позиции и поэтому они ни сколько воюют сами, сколько мешают другим воевать. К примеру, Саудовская Аравия и Катар с одной стороны, проходят как основные спонсоры ИГИЛ и других джихадистов, а с другой стороны состоят в антиигиловской коалиции вместе с США и другими странами.

Да и внутри каждой страны-участника конфликта есть разные группировки, которые имеют собственные взгляды на то, как страна должна участвовать и на чьей стороне. К примеру, по данным Сеймура Херша из журнала New Yorker, в тех же США РУМО и Объединенный комитет начальников штабов сливали информацию через посредников режиму Башира Асада, потому что были недовольны тем, что администрация Обамы и ЦРУ передали сирийской оппозиции ПТУР «TOW» с прицелами ночного наведения Hughes/DRS AN/TAS-4. Потом эти противотанковые ракеты тут же попали в руки ИГИЛ, как и опасались военные.

Что будет с Ближним Востоком после победы над ИГИЛ? А победа над ним будет – если ИГИЛ не будет разгромлена полностью как организация, то, как квазигосударство точно уйдет в прошлое и в отличие от «Талибан» местные условия вряд ли позволят им сохранить действующие анклавы, и придется перейти к городской герилье. Так что возможны следующие последствия:

1. Разгром ИГИЛ как квазигосударства. Уход ее активистов (особенно иностранцев) в другие страны или переход на нелегальное положение. Суннитские племена арабов на территории Сирии и Ирака перестают их поддерживать и начинают самостоятельную игру, переходя на сторону победителей, аналогично тому, как делали пуштунские племена после разгрома Аль-Каиды.
2. Происходит федерализация или окончательный распад Ирака и Сирии. На их территории образуется 5-6 новых государств или автономных образований, где основным фактором станет религиозно-этнический, и каждое из которых будет вести политику в соответствии с указаниями своего спонсора, имеющего на территории данного региона свою военную базу или объект. Косвенно на такое положение указывает военно-экономический аспект (о нем пойдет речь ниже).
3. Иран с одной точки зрения сократит свое влияние в регионе, так как территория, контролируемая Асадом, существенно сократится, и его союзники понесут существенные потери, с другой стороны, планы его противников в лице саудовской Аравии не осуществятся, что хорошо.
4. Израиль находится в самом лучшем положении – фактически будут уничтожены как угрожающие потенциально ему исламисты, так и ослаблены ранее враждебный режим Асада и проиранская «Хезболла». Таким образом, Израиль избавляется от существенных проблем, не потратив на это своих ресурсов.
5. Турция будет стараться спасти своих союзников в Сирии (туркоманов), не допустить создания у своих границ Сирийского Курдистана, а также выбить свою зону влияния на севере. Также им бы хотелось, чтобы разгромленные боевики не попали на их территорию и так проблем уже с турецкими курдами хватает. Несмотря на все воинственные заявления Эрдогана, вторжение турецких войск пока маловероятно – слишком велика вероятность непредсказуемых последствий, начиная от масштабного восстания курдов по всей Турции, которое, по мнению некоторых уже идет, так и ядерный удар со стороны России.
6. США хотели бы, чтобы после разгрома ИГИЛ регион был организован, так как им нужно – коалиционное правительство в Сирии, возможно федерализация Ирака и Сирии, выстраивание системы отношений с минимальным вмешательством внешних к этим странам сил. Поэтому они пока не отдают отмашку на наземную операцию Исламской коалиции и сами не собираются вмешиваться. В любом случае, они хотят сыграть роль арбитра, чтобы ни одно решение не было принято без них.
7. Россия, создав коалицию с Ираном и сирийским правительством, пытается поддержать союзников и принудить к созданию коалиционного правительства и сохранению Сирии в старых границах. Также она использует этот конфликт, чтобы вырваться из изоляции и повысить свой статус.

В целом, ситуация такова, что пока Россия и США договорились о прекращении огня между сирийской оппозицией, курдами и правительством Асада, что позволит им быстрее справиться с джихадистскими группировками. Также это пока снимает вопрос о введении сил Турции и в целом Исламской коалиции в Сирию, а значит и не будет мощного российско-турецкого противостояния. В любом случае, после окончания конфликта Ближний Восток явно станет совсем другим театром военных действий, где будет новое соотношение сил между местными и внешними игроками.

Тактический

Если наземная фаза конфликта ничего из себя особого не представляет, то воздушная операция антиигиловской коалиции и России очень интересна.

Это очередная проверка доктрины Дуэ – можно ли решить ход военного конфликта с помощью только авиации? Как показал опыт Второй мировой войны и войн примерно до 90-х годов – не может, если не выполнены следующие условия:

1. Удары должны наноситься по отдельным ключевым объектам транспортной инфраструктуры
2. Используются зажигательные бомбы, в том числе и по жилым кварталам
3. Применяется оружие массового поражения

Если же укрепленные позиции армии противника с прикрытием ПВО бомбят обычными боеприпасами, эффективность бомбардировок в принципе невысока. Ситуация несколько изменилась с появлением высокоточного оружия и корректируемых авиабомб, но тут встает во всю силу военно-экономический аспект – такие боеприпасы очень дороги. В общем, задача перед авиацией стоит довольно сложная, учтя, что участники ее пытаются минимизировать потери населения и не уничтожать транспортную и производственную инфраструктуру.

Теперь о результатах бомбардировок – тут можно говорить о результатах антиигиловской коалиции во главе с США (отдельно упомянем Францию) и о результатах России.

На 10 февраля 2016 года, то есть после 552 дней операции «Непоколебимая решимость» США и их союзники имеют следующие результаты (по данным с сайта Пентагона):

1. Было нанесено 10 242 удара по целям в Ираке и Сирии. В Ираке - 6 867, в Сирии -3 375
2. Из них США нанесли 7 835 ударов, а их союзники - 2 407 ударов
3. На 9 февраля всего была поражена 21 501 цель, из которых:

• 139 танков
• 371 бронемашина
• 1 403 полевых лагеря
• 5 582 здания
• 6 720 огневых позиций
• 1 261 объектов нефтяной инфраструктуры
• 6 430 других целей

Французская операция «Chammal», которая является часть операции антиигиловской коалиции, на 19 февраля 2016 года по данным французского Генерального штаба имеет следующие показатели (за 500 дней):

• 1600 боевых вылетов (в среднем 3,2 вылета в день)
• 6600 часов налета
• 4000 заправок

При этом надо отметить, что после терактов в Париже, интенсивность ударов французской авиации возросла – за период с 1 января по 18 февраля 2016 года (49 дней) было произведено 531 боевой вылет – по 10,8 вылетов в день.

Российская операция в Сирии была начата позже других – она длится 147 дней (с 30 сентября 2015 года). По данным, предоставленным главнокомандующим Воздушно-космическими силами Российской Федерации генерал-полковником Виктором Бондаревым в интервью газете «Красная Звезда» военно-космические силы России за это время сделали 11 700 боевых вылетов, нанесли удары более чем по 22 000 объектов террористов, а общий налёт в Сирии составил более 9500 часов. Это весьма высокая интенсивность – в среднем по 70-80 боевых вылетов в день, а количество целей даже превышает количество целей, пораженных антиигиловской коалицией за срок, в три раза больший.

В целом, можно говорить о том, что против ИГИЛ в среднем в день совершается около 100 боевых вылетов и поражается около 200 целей. Много это или мало?

Возьмем самый основной аналог такой воздушной операции - это операция НАТО «Союзная сила» по бомбардировке Югославии. Операция «Союзная сила» практически имела те же цели, что и действия сейчас против ИГИЛ и проводилась теми же средствами. В ней было задействовано около 1031 самолета, которые за 78 дней сделали 38 000 вылетов, в том числе 10 484 из них боевых с нанесением ударов по целям. Было сброшено и выпущено более 23 000 бомб и ракет, в том числе, американцами 218 крылатых ракет морского базирования по 66 целям и 60 крылатых ракет воздушного базирования.

В ходе нее было уничтожено, по некоторым оценкам, как минимум 14 танков, 18 бронетранспортеров и 20 артиллерийских орудий. Бомбардировки НАТО повредили множество хозяйственных объектов. Всего на объекты промышленности и социальную инфраструктуру была произведена 1 991 атака.

Успех операции был обусловлен высоким темпом и интенсивностью ударов – 487 вылетов в день, из них 134 боевых, которые сбросили и выпускали по 295 бомб и ракет в день. Также была высокая разведывательная и логистическая поддержка операции. Благодаря этому был перейден определенный порог, когда темпы уничтожения военной техники и инфраструктуры опередили возможности югославской экономики по ее восстановлению и сделали ее функционирование невозможным.

Так как территория Сирии и Ирака гораздо более удобна для нанесения ударов с воздуха (пустынная равнинная местность, сосредоточение инфраструктуры в оазисах, хорошая погода для полетов почти круглый год), то применение авиации должно быть не менее успешным, чем в Югославии.

Но надо обратить внимание, что бомбардировки в отличие от Югославии не идут по ключевым инфраструктурным объектам и поэтому экономически мощь ИГИЛ подорвана не так сильно. Но зато потерь среди джихадистов гораздо больше – около 20-30 тысяч человек. Также надо отметить, что даже вместе США и их союзники вместе с Россией не достигают такой интенсивности бомбежек. Плюс ИГИЛ рассредоточивают свои силы и постоянно перемещаются, что затрудняет их поиск и поражение.

Тактически данная операция больше всего показала новые возможности военно-космических и других видов вооруженных сил России. Как отмечает в своей статье «Полигон будущего» директор центра АСТ Руслан Пухов:

• Российская авиация показывает очень высокий уровень профессионализма при крайне высокой интенсивности действий (малы потери, успешное применение боевой техники)
• Хорошая логистика – доставка всего необходимого на базу в Хмеймим
• Однако по боевой эффективности она пока уступает авиации стран НАТО за счет худших боеприпасов и меньших возможностей по разведке.

Военно-экономический

Как сказал итальянский кондотьер и маршал Франции Джан Джакомо Тривульцио «Для ведения войны нужны 3 вещи: деньги, деньги и деньги». Конечно, никакой другой мотивации от кондотьера ожидать не приходится, но в целом он прав и деньги играют большую роль. Поэтому следующим за тактикой идет военно-экономический аспект. Военно-экономический аспект в данном конфликте состоит из нескольких вопросов:

Первый, конечно, касается экономического потенциала ИГИЛ. Как известно, он базируется на контроле нескольких нефтяных и газовых месторождений, предприятий химической промышленности, добыче фосфоритов, производстве цемента, выращивании пшеницы. Это приносит ИГИЛ вместе с другими источниками доходов как писали Jean-Charles Brisard и Damien Martinez в статье «Islamic State: The economy-based terrorist funding» около 2,9 миллиарда долларов в год. Это делает ИГИЛ уже не террористической организацией, а квазигосударственным образованием, которое может оплачивать услугу наемников и добровольцев, покупать оружие и необходимое снаряжение, а также оплачивать верность суннитских племен Ирака и Сирии. Сейчас эти предприятия не трогают, потому что они станут затем опорой для экономики новой власти, а бомбят в основном транспортные средства перевозящие продукцию – те же бензовозы. Тут вопрос – когда бомбежки перевозчиков сделают экономику ИГИЛ убыточной, что снизит лояльность населения, находящихся под его властью (примерно 2 миллионов человек).

Второй касается стоимости операций ВВС разных стран против ИГИЛ. Шутки про ракету ценой 2 миллиона долларов, уничтожающую бензовоз стоимостью 10 тысяч долларов появились на не пустом месте.

Третий вопрос – это стоимость операции против ИГИЛ для разных стран. Пока общих цифр нет, но США тратит в районе 11,5 миллионов долларов в день, а Россия - 2-4 миллиона в день на проведение своих операций. Остальные члены коалиции тратят вместе взятые, вероятно, столько же, сколько Россия и США в сумме. То есть борьба с ИГИЛ обходится в 30 миллионов долларов в день, что как минимум в 3 раза превышает бюджет самого ИГИЛ.

Четвертый вопрос – насколько возрастут продажи оружия стран НАТО и России, которое демонстрируется в ходе конфликта. Не секрет, что такие вот конфликты в странах Третьего мира всегда повод испытать и показать свои вооружения для стран Первого и Второго миров – эдакий испытательный полигон. Они свое оружие и усовершенствуют и продадут в хороших количествах.

Таким образом, и экономически данный конфликт является интересным объектом для изучения, где переплетаются как непосредственно военные задачи, так и задачи подъема военно-промышленного комплекса.

Военно-технический

Хотя конфликт в Сирии и Ираке – это региональный конфликт, но и в нем есть факты использования военной техники и вооружений, который нуждается в изучении.

Для местных участников конфликта, которые существенно истощили свои технические ресурсы характерно:

1. Использование старой боевой техники и вооружения, которая даже лучше в условиях отсутствия квалифицированного персонала
2. Переделка гражданского автотранспорта в «технички» и «гантраки», кустарное бронирование серийной бронетехники
3. Массовое применение самодельных взрывных устройств
4. Массовое применение «бочковых» бомб авиацией правительства Сирии
5. Применение химического оружия представителями оппозиции. Уничтожение химического оружия, принадлежащего сирийскому правительству.
6. Сирийской оппозицией и джихадистами применяются американские ПТУР «TOW» с прицелами ночного наведения Hughes/DRS AN/TAS-4 – именно применение этих противотанковых ракет ночью и является интересной особенностью. Также передача им этих ПТУР стало поводом для мощного конфликта между военными и администрацией Обамы в США.

А со стороны иностранных участников различные технические новинки или первое применение в боевых условиях оружия демонстрирует в основном Россия. За последние месяцы она сделала следующее:

1. Первое боевое применение стратегической ракетоносной и дальней бомбардировочной авиации в виде бомбардировщиков Ту-160, Ту-95МС и Ту-22М3.
2. Первое боевое применение авиационных крылатых ракет «воздух-поверхность» Х-55 и Х-101, базирующихся на стратегических ракетоносцах.
3. Первое боевое применение крылатых ракет «Калибр» как с кораблей Каспийской флотилии, так и с подводной лодки «Ростов-на-Дону».
4. Первые боевые запуски крылатых ракет с подводной лодки из подводного положения.

По всей видимости, можно будет ждать от России при продолжении операции еще и боевого применения различных бомб, в том числе и не вошедших в серию, а также различных средств радиоэлектронной борьбы.

Фактически, сейчас Сирия и Ирак является полигоном для апробирования в боевых условиях, как различных местных интересных технических решений, так и иностранных образцов вооружения.

Военно-коррупционный

Как и всякий военный конфликт, сирийско-иракский не обходится без коррупционной и «теневой» составляющей. К ней можно отнести:

1. Традиционные способы коррупции:

• Коррупция, связанная с поставками для армии, причем у всех участвующих в войне сторон
• Устойчивый мем «утеряно армейским способом» (цензурный вариант) появился не на пустом месте – огромное количество военного имущества продается самими военными налево как местным жителям, так и различным спекулянтам.

2. Сугубо местные особенности, которым соседние страны потворствуют за определенную долю с дохода:

• Торговля артефактами и памятниками древности
• Торговля рабами и секс-рабынями, выкуп заложников
• Торговля нелегально добытой нефтью и другими товарами

Самым эпичным способом потери бюджетных денег было освоение 500 миллионов долларов, которые выделили США на поддержку сирийской оппозиции. За потраченные на подготовку ее бойцов 41 миллион долларов они получили всего 4-5 действующих солдат, что вызвало огромный скандал (для сравнения, самый дорогой в подготовке военный кадр – это пилот истребителя, на учебу которого требуется 10 лет и около 5-6 миллионов долларов, как минимум).

Выводы

Подводя итоги, надо отметить, что военный конфликт в Сирии и Ираке в настоящее время является ключевым военным конфликтом в мире, который изменит в стратегическом плане всю конфигурацию сил на Ближнем Востоке. В ходе него видно как будут вестись войны будущего, – с применением какой тактики, технологий, экономических средств. И это знание крайне неприятное для малых стран Третьего мира, являющимися потенциальными театрами военных действий.